Один плюс один - Мойес Джоджо - Страница 29

• Предыдущая
• 29/82
• Следующая

– Вино наверняка дрянное, – сказал он, забираясь обратно на водительское сиденье. – Но сейчас мне наплевать. – (Джесс смотрела на бутылку.) – Перемирие, Джессика Томас? День был длинным. Неделя – паршивой. И хотя машина большая, она все же недостаточно велика для двух людей, которые не разговаривают друг с другом.

Мистер Николс посмотрел на нее. У него был усталый взгляд, и на подбородке начала пробиваться щетина. Как ни странно, так он выглядел более уязвимым.

Джесс взяла у него стаканчик:

– Простите. Я не привыкла, чтобы нам помогали. От этого я…

– Становитесь недоверчивой? Раздражительной?

– Я хотела сказать: «От этого я жалею, что слишком мало общаюсь с людьми».

– Ладно, – выдохнул он и опустил взгляд на бутылку. – Тогда давайте… Вот черт!

– Что?

– Я думал, здесь винтовая крышка. – Он глядел на пробку, как будто ее нарочно ему подсунули. – Отлично. Полагаю, штопора у вас нет?

– Нет.

– Может, попросить поменять?

– Вы взяли чек? – Мистер Николс протяжно вздохнул, но Джесс перебила: – Не надо.

Она забрала у него бутылку, открыла дверцу и вылезла из машины. Норман вскинул голову.

– Надеюсь, вы не собираетесь разбить бутылку о лобовое стекло?

– Нет. – Джесс отодрала фольгу. – Снимите ботинок.

– Что?

– Снимите ботинок. Со шлепанцами не получится.

– Только не используйте его в качестве бокала. Моя бывшая однажды использовала туфлю на шпильке, и было трудно, очень трудно притворяться, будто меня возбуждает шампанское с запахом ног.

Джесс протянула руку. Мистер Николс наконец снял ботинок. Под его взглядом Джесс вставила донышко бутылки в ботинок и, старательно удерживая конструкцию вместе, подошла к гостинице и как следует стукнула ею по стене.

– Полагаю, бессмысленно спрашивать, что вы делаете.

– Просто подождите минутку, – проговорила она сквозь стиснутые зубы и стукнула снова.

Мистер Николс медленно покачал головой.

Джесс выпрямилась и сверкнула глазами:

– Можете высосать пробку, если хотите.

Он поднял руку:

– Нет-нет! Вперед! Битое стекло в носках – это именно то, чего мне не хватает сегодняшним вечером.

Джесс проверила пробку и стукнула еще раз. Есть! Пробка на сантиметр вышла из горлышка. Бац! Еще сантиметр. Осторожно держа бутылку, Джесс стукнула еще раз. Готово: она аккуратно вытащила остаток пробки из горлышка и протянула бутылку мистеру Николсу.

Он посмотрел на бутылку, затем на Джесс. Она вернула ему ботинок.

– Ух ты! Вы очень полезны в хозяйстве.

– Еще я умею вешать полки, перестилать гнилые половицы и менять вентиляторный ремень на связанные колготки.

– Серьезно?

– Насчет ремня – нет. – Она забралась в машину и взяла у него пластиковый стаканчик с вином. – Как-то раз попробовала. Колготки порвались, не успели мы проехать и тридцати ярдов. Отличные теплые колготки из «Маркс и Спенсер». – Она сделала глоток. – И в машине несколько недель воняло горелыми колготками.

Норман заскулил во сне.

– Перемирие. – Мистер Николс поднял свой стаканчик.

– Перемирие. Надеюсь, вы не сядете за руль в ближайшее время? – Джесс подняла свой.

– Не сяду, если вы не сядете.

– Очень смешно.

И внезапно вечер стал чуть менее омерзительным.

Итак, вот что Эд узнал о Джессике Томас, после того как она выпила пару стаканчиков (по правде говоря, четыре или пять) и немного оттаяла. Сведения о ее жизни, а не простые наблюдения. Например, что она без особой необходимости стягивает волосы в хвостик, когда испытывает неловкость, и что ее смех похож на лай тюленя – громкий, резкий и нелепый, контрастирующий с ростом и фигурой. По ее поджарому телу было ясно, что она зарабатывает на жизнь физическим трудом, корни волос давно отросли, и на ней были дешевые джинсы. Мужчине не к лицу замечать подобные детали, но Лара любила обращать внимание на цвет джинсовой ткани и строчку, и это странным образом задержалось в памяти Эда, в отличие от дня рождения бывшей жены.

1. Мальчик на самом деле не ее ребенок. Это сын ее бывшего и бывшей ее бывшего, и, учитывая, что оба от него отказались, похоже, у парня не осталось никого, кроме Джесс.

– У вас доброе сердце, – заметил Эд.

– Дело не в этом, – ответила она. – Никки мне как родной. Он живет со мной с восьми лет. Он заботится о Танзи. И к тому же современные семьи могут быть разными. Не обязательно иметь 2,4 ребенка.

Судя по оборонительному тону, она не раз вела подобные разговоры.

2. Девочке десять лет. Эд произвел некоторые мысленные подсчеты, но Джесс перебила, прежде чем он открыл рот.

– Семнадцать.

– Это… Вы были слишком юной.

– Я была сумасбродным подростком. Считала, что все знаю, а на самом деле не знала ничего. Появился Марти, я вылетела из школы, а потом забеременела. Знаете, я вовсе не мечтала стать уборщицей. Моя мама была учительницей. – Джесс мазнула по нему взглядом, как будто знала, что этот факт его шокирует.

– Понятно.

– Сейчас она на пенсии. Живет в Корнуолле. Мы не слишком ладим. Ей не нравится мой «жизненный выбор». Я так и не смогла объяснить, что, если родить ребенка в семнадцать, выбора нет.

– Даже теперь?

– Даже теперь. – Она покрутила в пальцах прядь волос. – Ты все время плетешься в хвосте. Твои друзья поступают в колледж, а ты сидишь дома с малышом. Твои друзья делают первые шаги по карьерной лестнице, а ты идешь в управление по жилищному строительству в поисках крыши над головой. Твои друзья покупают первые машины и дома, а ты пытаешься найти работу, которая позволит ухаживать за ребенком. Причем работа во время школьных занятий оплачивается очень скудно. А теперь экономика и вовсе полетела под откос. Поймите меня правильно. Я не жалею, что у меня появилась Танзи, ни секунды не жалею. И не жалею, что забрала Никки. Но если бы можно было повернуть время вспять, несомненно, я завела бы детей после того, как добилась бы чего-нибудь в жизни. Было бы чудесно дать им… нечто большее.

Она не стала поднимать спинку сиденья, рассказывая Эду о себе. Она лежала, опершись на локоть, лицом к нему под одеялом и закинув босые ноги на приборную панель. Эд обнаружил, что они уже не так его раздражают.

– Вы еще можете сделать карьеру, – заметил он. – Вы молоды. Я имею в виду… вы могли бы оставлять детей с няней…

Джесс засмеялась. В салоне машины взорвалось громкое тюленье «Ха!». Она резко села и сделала большой глоток вина:

– Ага. Конечно, мистер Николс. Несомненно, могла бы.

3. Ей нравится чинить вещи. Она подрабатывает у себя в районе – меняет пробки, кладет плитку в ванной и так далее.

– Я делаю по дому все. У меня золотые руки. Я умею даже расписывать обои.

– Самодельные обои?

– Не надо на меня так смотреть. Я поклеила их в комнате Танзи. Я и одежду ей шила до недавнего времени.

– Вы родом из Второй мировой? Банки из-под джема и веревочки случайно не собираете?

– А вы кем хотели стать?

– Тем, кем стал, – ответил он. И тут же понял, что не хочет об этом говорить, и сменил тему.

4. У нее крошечные ступни. Вплоть до того, что она покупает обувь в детском отделе (очевидно, там дешевле). После этого Эду пришлось следить за собой, чтобы не поглядывать на ее ноги, как гнусный извращенец.

5. До того как у нее появились дети, она могла выпить четыре двойные порции водки подряд и все же пройтись по прямой.

– Да, я могу пить и не пьянеть. Но, очевидно, этого мало, чтобы помнить о контрацепции.

Эд ей верил: они выпили две бутылки вина, и, по его прикидкам, Джесс выпила раза в два больше. Она немного расслабилась, но не казалась даже слегка навеселе.

Дома она почти никогда не пила.

– Когда я работаю в пабе и кто-нибудь предлагает мне выпить, я просто забираю наличные. А дома боюсь, что с детьми приключится беда и надо будет иметь трезвую голову. – Джесс смотрела в окно. – Пожалуй, я развлекаюсь впервые за… пять месяцев.

• Предыдущая
• 29/82
• Следующая