Безжалостная ложь - Нэпьер Сьюзен - Страница 18

• Предыдущая
• 18/39
• Следующая

– А ведь и вправду роскошная машина? Такая… такая…

– По-моему, вы хотите сказать: «сексуальная».

Молодой человек дернулся, как подстреленный, его мальчишеский задор улетучился. Он поспешно отступил от автомобиля, и пораженную Клодию пронзили невероятные глаза Моргана Стоуна.

– Э-э-э… мистер Стоун… я показывал даме автомобиль…

– А дама взяла да вас и прокатила, – с легкой иронией перебил Морган заикающегося продавца. – Как вам не стыдно, Клодия, так воспользоваться юностью и неопытностью Карла, – упрекнул он, а она зарделась, будто была виновата в большем, чем простое легкомыслие. – Дама, вероятно, знает о таких машинах куда больше вас, – сухо сообщил он пристыженному юноше, взял у него шляпу Клодии и папочку для документов и легким кивком отослал его прочь.

Клодия торопливо пыталась выбраться из машины – и обнаружила, что он загородил ей дорогу и не дает встать. Она сидела, пригвожденная к сиденью, и сердито смотрела на Моргана.

– Ну, а как по-вашему – сексуальна ли эта машина? – спросил Морган, и она вдруг припомнила название песни из репертуара Рода Стюарта, одного из своих любимых артистов. Ответ на оба вопроса, бесспорно, был утвердительным, и странное предчувствие неладного породило у нее озноб. Этим утром он был одет с такой же изысканной элегантностью, как тем кошмарным днем в Окленде: темный костюм с двубортным пиджаком, белая полотняная рубашка, тускло-оливковый шелковый галстук с орнаментом из белых вееров, похожих на раковины. Он совсем не походил на того человека, что на прошлой неделе стал главным злом ее жизни, и внезапно Клодия почувствовала себя очень плохо одетой.

– Да, очень славная, – пробормотала Клодия, разъяренная своим вынужденно подчиненным положением.

– Славная? – ему стало забавно, глаза его сузились, в уголках прорезались тонкие линии. – Это все равно что назвать Фанджо хорошим гонщиком. У вас, по всему, безбожно завышенные критерии. А на какой машине Нэш ездил не во время гонок?

Как всегда, Клодию задело, когда он упоминал имя Криса, с тою не поддающейся определению скрипучестью, которая как будто появлялась в его голосе каждый раз при упоминании ее погибшего возлюбленного.

– «Боксер-берлинетта».

– Человек со вкусом.

– Да. – Хотела бы она знать, что скрыто за этой обманчиво спокойной внешностью: уж глаза-то его спокойными не назовешь – неугомонные, пронизывающие, а интонация его фразы – не вполне одобрительная. Боже упаси, чтобы он догадался о ее смятении!

– Жаль, что меня здесь не было, когда вы приехали. У меня сегодня была важная встреча, поэтому и официальный наряд, – он указал на свой костюм, как бы угадав частичную причину ее неловкости. – Но, вижу, Карл вас развлекал.

– Он только исполнял свои обязанности, – она почувствовала, что обороняется.

– Флиртуя с покупательницами?

– А разве это не входит в его обязанности? – едко спросила она.

– Правда. Помочь вам подняться? В такой юбке довольно трудно встать со столь низкого сиденья, не оскорбляя вашей скромности.

Ей хотелось надменно пренебречь этой протянутой рукой, но смешинка в его глазах подтвердила, что ей это не под силу. Когда Морган рывком поднял ее на ноги, она вновь почувствовала, до чего он силен. Он не отодвинулся от двери, а остался на месте, и на несколько томительных мгновений она прижалась к нему всем телом.

Пока Клодия пыталась понять, нечаянно так получилось или нарочно, он протянул ей ее вещи, взял под локоть и деликатно, но очень твердо повел по мраморному полу к двери без надписи, расположенной в лишенной окон задней стене выставочного зала.

Клодия решила, что Морган ведет ее в какой-нибудь кабинет, и поразилась, опять очутившись в кирпичном дворике, где росли беспорядочно посаженные деревья и стояло несколько автомобилей. Солнце слепило ей глаза.

– Я… я думала, что мы идем к вам в контору. – До этого их встречи происходили в отеле, где Клодии хотя бы казалось, будто она всем распоряжается.

– Это напротив, – и Морган указал на полосатый навес над дверью из цветного стекла в кирпичном здании на другой стороне двора.

В самом здании Морган остановился лишь для того, чтобы бегло перебрать пачку пакетов, поданных лощеной блондинкой за столь же лощеным деревянным регистрационным столом, и познакомить Клодию с седовласой матроной, своим личным секретарем. Она ответила на учтивое приветствие Клодии теплой улыбкой и взглядом, исполненным неприкрытого любопытства, который перешел на ее начальника при его следующей реплике.

– Мы с Клодией отлучимся по меньшей мере на час, Айрини. – Искоса посмотрел на женщину рядом с собой и тихо добавил:

– А то и на два…

– Куда вы? – спросила Айрини – так неожиданно, что Клодия даже не успела удивиться.

– Не ваше дело, – любезно ответил Морган, и пожилая женщина рассмеялась.

– Если не мое, значит, вообще не дело. Если вы не вернетесь к пяти, надо ли будет выслать поисковую партию? Сегодня вы приглашены на ужин. – Было ясно, что их отношения отличались взаимным неуважением.

– Не беспокойтесь. Если к пяти не вернусь, то и спасать незачем, – сухо произнес он.

– Но ведь вы как будто сказали, что мы встретимся здесь, – Клодия с трудом обрела дар речи, и голос ее прозвучал с некоторой враждебностью.

– Так и случилось, – уверенно возразил он.

– Но… у меня тут вся информация, которая, по вашим словам, вам нужна, – она подняла папочку. – Вы сказали, что мы обсудим организацию обедов в честь знаменитостей, подумаем, как провести клетчатый бал…

Ее идея бала после гонок, с цветами, заимствованными у черно-белого клетчатого флага, которым будут салютовать победителю, пришедшему к финишу, имела бешеный успех и у Моргана, и у Саймона.

– Так оно и будет, – подтвердил он – опять снисходительным тоном человека, чьи планы никогда не нарушают. – Но прежде – нечто другое. То, что, по-моему, вы оцените. И, пожалуйста, Айрини, не трудитесь кого-нибудь подключать к телефону в машине: я псе равно не отвечу.

Кто бы ни позвонил!

– Что ж, если начнется кризис и вся фирма рухнет, прошу меня не винить! – невозмутимо ответила секретарша, вызывая его на пикировку.

– Пойдемте-ка отсюда, Клодия, прежде чем Айрини примется меня пилить по-настоящему.

Еще несколько мгновений – и Клодию опять ослепило солнце во дворе. Морган втискивал ее в автомобиль, черный, с открытым верхом, руль слева, маленький, тупоносый и непререкаемо мужественный от стальных сеток на фарах и гладкой выпуклости воздухоприемника на капоте до хромированных боковых глушителей и защитного бруса позади сиденья водителя.

– Это ваша? – чуть слышно спросила она, когда он стянул пиджак и бросил его позади сиденья водителя, прежде чем проскользнуть за руль.

– Вы хотите сказать – лично моя собственная, в отличие от тех, которыми торгую? Да, у меня несколько машин, но «кобра» – моя любимица. – В небрежном тоне, каким это было сказано, сквозило высокомерие богача. Морган насмешливо взглянул на ее напряженное лицо, реакции с ее стороны не последовало. – Я люблю необычное.

– Вы что, пытаетесь произвести на меня впечатление? – парировала она, стараясь выглядеть язвительной, в то время как внутренний голос приказывал вылезти из машины и уйти. Зловеще раздутый колпак кобры на фирменном знаке весьма соответствовал, как ей показалось, образу владельца машины.

– И как, произвел?

– Невероятное, – в скучающем голосе слышалось отрицание.

Он повернул ключ, и мотор агрессивно заревел, почти заглушив его тихий ответ.

– Стервоза.

– Что ж, мальчишки склонны всем надоедать разговорами о своих дорогих игрушках, – сказала Клодия, а ногти ее впились в гладкие кожаные корешки папочки с документами, пока она пыталась сосредоточиться на разговоре, а не на происходящем. Про мальчишек и про их игрушки Клодия знала все. В точности знала, что именно произойдет.

И не ошиблась.

Он был отличный водитель, но, когда они остановились у первого светофора, так резко затормозив, что ремень напрягся у нее между грудей, ее прошиб пот.

• Предыдущая
• 18/39
• Следующая