Нимформация - Нун Джефф - Страница 48
- Предыдущая
- 48/69
- Следующая
Джордж Хорн был именно таким. Славный Пусто-пусто. Он оказал большую помощь в создании программы. Этот парень ничего не смыслил в компьютерах. Вообще ничего. Но разум Жоржика содержал невообразимые изгибы и боковые ответвления. Наверное, я просто пытался воссоздать его ум в виде виртуального лабиринта.
Шестидесятые годы и начало семидесятых дали науке плеяду великих ученых. Их творчество несло в себе радость жизни. Латеральное мышление, теория хаоса, фрактальные измерения, разгадка двойной спирали, клеточный автоматизм, теория сложности, игра жизни. И все эти открытия мы старались задействовать при разработке лабиринта.
Постепенно программа достигла уровня, на котором странники могли опознавать различные пути их виртуального мира. Это позволило нам усложнить структуру лабиринта и, соответственно, пополнить банк данных компьютерных существ. Чем больше хаоса мы вносили в их Вселенную, тем больше удовольствия они получали от игры. Во всяком случае, нам так казалось. Их задача была очень простой: найти путь к ядру системы. Для стимула мы установили в центре лабиринта мистический приз. Под призом я имею в виду пиктограмму сундучка с сокровищами — с монетами и драгоценностями, вываливающимися из него. Эту идею придумал Жоржик.
К тому времени лабиринт стал сложной формацией. В нем обитали тысячи странников, которые быстро перемещались по бесчисленным путям. У нас появились проблемы с отслеживанием информации. Это привело к созданию агентов — крохотных элементов, собиравших данные о путях, маршрутах и позициях странников. Они предупреждали нас об изменениях в природе виртуального мира.
Позже мы ввели в программу несколько факторов случайности. Странники начали находить призы слишком быстро. Нам приходилось играть на упреждение, Случайные пути, внезапные препятствия, двуглавые монстры, охранявшие некоторые повороты и перекрестки, ловушки, западни, перемещавшийся центр, тупики, зеркала, рухнувшие перекрытия, участки перцептуальной слепоты, сжимающиеся стены.
Конечно, наши хитрости бледнеют в сравнении с нынешними видеоиграми, но в те далекие времена мы создали одну из самых сложных систем искусственного интеллекта. Я всегда гордился этим. И сейчас горжусь. Мы были влюблены в программу. Каждый по-своему. Особенно Жоржик. Ему нравилось смотреть, как маленькие точки двигались по экрану монитора. Он мог сидеть перед компьютером часами, словно находился под гипнозом, словно пытался запомнить их перемещения. Невозможная задача, но Джордж не знал об этом. У Сьюзен Прентис тоже был свой лабиринт. Я имею в виду Пола Мэлторпа. Они извивались и кружились друг перед другом, как змеи, туда и обратно в странной любви. Однако Сьюзен прекрасно разбиралась в программировании, а Пол — в функциональном планировании. Я отвечал за числа. Жоржик указывал нам перспективы.
Да, перспективы…
Мне никогда не забыть то утро, когда я, спустившись в гостиную, обнаружил там Жоржика, прильнувшего к экрану монитора. Он выглядел так, словно провел у компьютера всю ночь.
— Что случилось, Пусто-пусто? — спросил я его.
И он ответил:
— Они изменяются, Два-пусто. Изменяются!
Странники начали приспосабливаться к системе. Поймите, я описываю этот процесс фигурально. На самом деле некоторые из них просто сливались вместе, создавая одну мощную единицу. Агенты носились вокруг, сходя с ума от информационного взрыва. И именно Жоржик заметил тогда, что они похожи на крылатых насекомых.
Вспоминая то утро…
Оно открыло второй этап наших исследований. В течение года мы обнаружили около десяти новых видов виртуальных существ. О некоторых вы уже читали в моих статьях: авантюристы, казановы, воины, обольстители, картографы, шуты, овцы и пастыри, масоны и отщепенцы. Сейчас их имена звучат для меня как давно забытая поэзия. Каждая амальгама или видовая смесь имела свои уникальные качества, которые помогали странникам находить особые способы прохождения тех или иных путей. Через некоторое время виртуальные существа начали сражаться друг с другом за приз, находившийся в центре. Нас удивил такой результат эволюции. Хотя, оглядываясь в прошлое, я понимаю, что он был неизбежным. Мы создали мир внутри компьютера. Мир с собственной тайной динамикой, которая управлялась законами джунглей.
Кажется, следующий шаг нам подсказала Сьюзен.
Похоже, странников интересовали не только сражения. Некоторые из них увлеклись воспроизводством потомства. Мы предусмотрели этот вариант и ввели его как базовую функцию — некий аналог одноклеточного существа, которое делится на две однотипные части. Но наши странники никогда не порождали копии самих себя. К примеру, слияние масона и шута воспроизводило двух новых существ, однако они уже не являлись шутом и масоном. Мы получали новые подвиды. Это просто потрясающе. Помню, Сьюзен сказала:
— Мне кажется, они занимаются сексом.
И Мэлторп добавил:
— Точно! Они трахают друг друга!
А затем Сьюзен предложила:
— Давайте дадим им какую-нибудь ДНК.
Сказано — сделано. Так началась третья фаза. Никто из нас не имел познаний в данной области наук, поэтому нам понадобился период изысканий. Тем временем мы постоянно улучшали технологию и усложняли лабиринт. Нам удалось написать программу, которая копировала простейшую форму генетической структуры, привитой новому типу виртуальных существ. Эти странники быстро стали лидерами остальных обитателей. Эффект проявился за несколько дней.
И снова Жоржик указал нам на открывшуюся перспективу. Как оказалось, он отслеживал половые акты крошечных созданий. Насколько мне известно, Джордж был девственником. Наблюдение за странниками являлось для него своеобразной порнографией. Однажды он увидел, как обольститель и картограф слились в союзе тел и породили дитя — обольщающее картографическое существо, которое перемещалось по лабиринту, записывая каждый поворот пути и очаровывая других обитателей виртуального мира. Мы назвали это существо Колумбом. Почему я выбрал для него мужское имя? Потому что он проявлял себя стопроцентным самцом. Колумб вводил фрагмент своей ДНК другому существу — предположительно, самке, и та каким-то образом ассимилировала его сперму для воспроизводства новых особей. Извиняюсь, но я не могу найти адекватную замену всем этим неблагозвучным терминам.
Понимаете, Дейзи, мы не имели мануалов и учеников, с которыми могли бы консультироваться. Мы от крыли новый вид математики, основанный на сексе. Название для этой области науки придумал Жоржик, Однажды Сьюзен объясняла ему, каким образом информация передается через гены. Мэлторп указал на один из странников и назвал его маленькой маниакальной нимфой.
— Нимфа! — воскликнул Жоржик. — Информация! Они занимаются мерзкой нимфомацией!
Я описывал новые процессы с помощью математических уравнений. Эта нелегкая задача показала мне предел моих возможностей. Вот тогда к нам и присоединился ваш отец…
— Он сказал мне, что вы использовали его, — прокомментировала Дейзи. — Это правда?
— Использовали? — переспросил профессор Хэкл. — Да, полагаю, это можно назвать и так. Мы нуждались в его знаниях. Он всегда превосходил нас в математике, несмотря на то что имел только среднее образование. Возможно, отсутствие академических шаблонов давало ему преимущество. Но когда я нашел его, он находился… в затруднительном положении. Ни реальной работы, ни хороших друзей. Он с радостью присоединился к нашей группе. Мы подыскали ему работу и жену…
— Жену? Вы имеете в виду мою мать?
— Да. Она работала в банке, куда Сьюзен пристроила Джимми. Мы дали ему цель дальнейшего существования. И ему нравились исследования, которые мы проводили. Они возбуждали его. Хэкл привел Дейзи в широкий проход, где предложил немного отдохнуть. Несколько слабых окрашенных ламп давали синюю подсветку сырому и холодному пространству. Профессор устало прислонился к стене, переводя дыхание после долгого рассказа. Дейзи отошла к противоположной стене. Она гадала, сможет ли найти дорогу в дом самостоятельно.
- Предыдущая
- 48/69
- Следующая
