Рейдер - Астахов Павел Алексеевич - Страница 41

• Предыдущая
• 41/79
• Следующая

Павлов машинально ухватил портфель, дернул ручку двери и вывалился из машины. И ровно в тот же миг, когда он ухнул в снег и покатился по склону, что-то заскрежетало, а затем небо с хрустом разошлось в стороны, а земля дрогнула и замерла.

Настя вскочила и поняла, что проснулась от собственного крика. Кое-как спустила ноги с постели и коснулась лица – оно было мокрым.

«Артем?!!»

И ровно в тот же миг в подмосковном Звенигороде так и не сумевшая сегодня заснуть Василиса Георгиевна Павлова схватилась за сердце, с трудом отыскала рукава простенького плаща и двинулась через весеннюю морось к храму – главной и единственной надежде. А жесткий и, казалось бы, совсем неэмоциональный Андрей Андреевич снял с полки альбом с фотографиями всей семьи, прижал к груди, да так и замер, не в силах ни раскрыть его, ни поставить на место.

И даже Юрий Максимович Соломин, человек совершенно далекий от какой бы то ни было мистики, внезапно схватил с тумбочки сигареты, выскочил – прямо в тапочках и майке – на балкон, но, вместо того, чтобы щелкнуть зажигалкой, уставился на огни полуночной Москвы и впервые подумал, что этот огромный, странный мир не может существовать просто так – сам по себе.

И только всю жизнь балансировавший на самом краешке бытия Вольдемар все понял правильно. Прислушался к себе, отложил в сторону досье на очередного «подопечного», достал телефон и без промедления набрал номер Артема. Мэтр Павлов не откликался.

Колесов наблюдал за развитием следствия со стороны. Тщательно проинструктированные Бугровым «клещи» заученно дали – Бугрову же – свои показания. И выходило так, что первым делом пьяный особист обстрелял новых хозяев НИИ, затем вдрызг разругался с пришедшим выручать его собственным адвокатом, чему свидетели – вторая, отдыхающая смена, а потом просто затих, – видимо, глушил спирт.

Понятно, что уже попадавшие под выстрелы особиста штурмовики были осторожны и даже не думали проверять, что там происходит. Пулю в лоб через выбитый «глазок» стальной двери получить никто не хотел. И только этой ночью начальник охраны НИИ Колесов распорядился вскрыть стальную дверь при помощи спецсредств.

Следы применения этих спецсредств были видны и теперь: дверь искорежена, стены испачканы черной жирной копотью, а драгоценные архивы спецчасти разлетелись по всей комнатушке – за год не разобраться. Однако эксперты сразу отметили, что причина смерти особиста – не взрыв, а проникающее пулевое ранение в область сердца.

– Неужели никто не слышал выстрела? – недоумевал Бугров.

– Мы же здесь не торчали круглые сутки, – дружно врали «клещи», – других дел полно. Один периметр обойти – два часа потерять!

И все-таки Сергей Михайлович волновался; он понимал, что его судьба зависит не столько от показаний штурмовиков и результатов вскрытия, сколько от исхода заказа – там, на Среднем Урале. И он понятия не имел, как много времени это займет.

Пахомов – с обширным кровавым пятном на расстегнутой рубахе и мазками жирной черной сажи на лице – стоял напротив него и молчал.

– Пахомыч? – удивился Артем. – А ты сюда как попал?

Он совершенно точно помнил, что находится на Среднем Урале, за тысячи километров от города Тригорска.

– Тс-с-с… – приложил палец к губам друг, – лежи тихо. Он сейчас уйдет.

– Кто? – еще больше удивился Артем.

Но Пахомов посмотрел на него так выразительно, что Артем счел за лучшее подчиниться и замереть. Он понимал, что прошедший Афган однокурсник вряд ли станет делать или говорить что-то просто так.

Артему было ужасно больно – там, в районе сердца; ему даже казалось, что оно вообще молчит, а затем он почувствовал, как что-то невидимое коснулось его лица, груди, карманов брюк и лишь потом, спустя бесконечно долгие минуты Пахомов дал отбой:

– Все. Можешь возвращаться.

Артем сделал усилие… и сердце стукнуло… и завелось. Он собрал все свои силы, напрягся… но встать так и не сумел.

– Надо же, – удивился он, – не получается.

– Давай-давай, – подбодрил его друг, – не залеживайся, тебе нельзя.

Артем непонимающе тряхнул головой, не без труда повернулся на бок, поджал ноги к груди, кое-как уперся в мокрый весенний снег руками и… встал на колени.

– Пахомыч… ты где?

Прямо перед ним уходила вниз огромная, с редкими черными валунами на белом снегу воронка выработанного карьера. Луна уже вышла, и снег буквально резал глаза своей нездешней белизной.

– Пахом…

Артем с трудом, преодолевая боль во всем теле, встал на ноги и осмотрелся.

«Привиделось, что ли?»

Вокруг не было ни души, и только в полусотне метров внизу лежал на крыше вмявшийся в огромный валун некогда такой красивый «БМВ».

– О господи!

И ровно в этот миг он услышал трель мобильного телефона. Она звучала где-то совсем рядом, буквально в шаге от него. Артем наклонился, обвел мокрый весенний снег взглядом и замер.

– А это еще что?

Где-то под снегом продолжал настойчиво заливаться бессмертным творением Вольфганга Амадея телефон, а он видел только одно – ясно читаемые человеческие следы вокруг себя.

«И мне никто не помог?»

Теперь он вспомнил все: и остервенело вцепившегося в баранку Марселя, и сиганувшего из машины молодого пристава.

Телефон снова завел все тот же мотив – уже третий или четвертый раз, и Павлов упал на колени, запустил растопыренные пальцы в снег, нащупал скользкое пластиковое тельце, нажал кнопку и осторожно приложил к уху:

– Да…

Собственный голос прозвучал как чужой – хрипло и неузнаваемо.

– Ты его замочил? Все в порядке?

Этот голос ему тоже был незнаком.

– Да, – сам не понимая зачем, ответил Артем, – все в порядке.

Связь разъединилась.

Артем глянул на высветившееся на чужом телефоне время: 02.22, сунул его в карман и понял, что там нет его собственного телефона. Он быстро ощупал другие карманы – недоставало и блокнота. Паспорт, позволяющий опознать его тело, когда найдут, был на месте, портмоне с деньгами тоже не тронули, однако то, что позволяло отследить его связи, странным образом «вывалилось» из карманов, пока он лежал без сознания, и исчезло.

Артем выдернул торчащий из снега адвокатский портфель и увидел, что и он расстегнут, а бумаги – в свете луны это было неплохо видно – поменялись местами.

«И кто это сделал? Марсель? Или этот… второй…» – Артем попытался вспомнить, как звали молоденького пристава, не сумел и, преодолевая боль во всем теле, двинулся вверх по склону, а через каких-нибудь двадцать шагов увидел Марселя. Личный водитель Шамиля Саффирова лежал, прижавшись щекой к большому валуну, а пронзительно-белый снег вокруг него был обильно смочен кровью.

– Марсель, – торопливо опустился на колени Артем и тронул его за плечо. – Бог мой…

Обнявший валун водитель был мертв.

Там, сзади негромко пыхнул и озарился желтым пламенем изувеченный автомобиль, и Артем бережно прикрыл веки водителя, развернулся и, преодолевая боль, решительно двинулся наверх. Выбрался на дорогу и внимательно посмотрел в обе стороны. Дорога была пуста.

«И сколько я пролежал?»

Ответа не было, как не было ответа и на то, где именно он находится, и на то, что, собственно, произошло.

«Неужели заказали?»

Судя по звонку, все именно так и было.

Артем сокрушенно покачал головой, проследил, куда уходят следы, и двинулся в обратную сторону. Встреча, даже случайная, с исполнителем заказа была ему ни к чему.

Когда Бугров сунул ему мобильный телефон, сердце Колесова дрогнуло и застряло где-то в горле.

– Ну, что там? – осторожно спросил он в трубку.

– Все в порядке, – сухо отчитался уральский подрядчик, – а что у вас?

Колесов глянул на часы: 02.24. До приезда Спирского время еще было.

– Деньги, как вы знаете, уже на месте, а минут через сорок я передам ключ вашему человеку. Раньше мне не вырваться.

• Предыдущая
• 41/79
• Следующая