Побег из Араманта - Николсон Уильям - Страница 47
- Предыдущая
- 47/50
- Следующая
– Пожалуйста, – молили дети. – Мы очень голодны…
– Еще чего, еду на вас тратить! Все равно утром сдохнете!
Почему-то чаки смотрелись воинственнее барраков – может быть, из-за бритых черепов? – но в остальном ни капельки не отличались от своих злейших недругов. Те же робы песочного цвета, те же чванливые манеры, та же привычка обвешиваться оружием с головы до пят.
Услышав, как узники плачут, стражники довольно расхохотались и принялись тыкать в них палками сквозь прутья клетки.
– Развели тут нюни, девчонки! – издевались они. – Завтра вдоволь нарыдаетесь.
– Мы не дотянем до завтра, – прошептала Кестрель. – Мы несколько дней не ели.
– Нет, уж лучше дотяните! – пригрозил самый рослый из мужчин. – Предупреждаю: найду вас мертвыми – убью!
Над палубой раскатился громовой хохот. Высокий охранник побагровел.
– А вы чего предлагаете, умники? – набросился он на товарищей. – Сказать Аке Чаке, мол, публичное повешение не состоится?
– А ты их еще раз прикончи, Пок! – веселилась охрана. – Глядишь, напугаются и больше не будут!
Матросы заржали пуще прежнего. Великан, которого назвали Поком, насупился и забормотал себе под нос:
– Думаете, я такой дурень, а сами-то… увидим еще, кто в дураках-то окажется, вот погодите у меня…
Тем временем настала ночь, ветер завывал все громче, и стража решила караулить пленных по очереди. Первым вызвался громила Пок. Как только все прочие ушли спать, он подкрался к железной клетке и хрипло позвал:
– Эй, лазутчики! Как вы там? Живы?
Дети не отвечали. Мужчина громко застонал.
– Пожалуйста, мерзавцы, поговорите со мной. Нечего тут помирать.
– Есть… – еле слышно пролепетала Кестрель. – Есть…
Последнее слово жалобно затихло на спекшихся губах.
– Да ладно вам, – занервничал Пок. – Сидите тихо. Достану чего-нибудь. Только спокойно, ждите здесь. И не умирайте, хорошо? Обещайте дотянуть до утра невредимыми, а то я и вовсе не пойду.
– Уже близко… – надломленным шепотом пожаловалась девочка. – Перед глазами какая-то пелена…
– Нет, нет! Этого еще не хватало! Не вздумайте у меня, а то… а то…
Не найдя чем припугнуть пленников, громила принялся канючить:
– Ребята, ну вам же все равно помирать. Какая разница: часом раньше, двумя позже? Вот отбросите копыта в мою смену, а мне за вас отдуваться? Где же справедливость? Скажете, я не буду в этом виноват? А свалят на кого, по-вашему? На старину Пока, это уж как пить дать. Опять, мол, этот Пок. Доверь ему дело – непременно дров наломает, тупица непрошибаемый. Вот как они скажут, а разве же это по-человечески?
Дети молчали. Охранник забил тревогу.
– Ну все, только не отдавать концы. Держитесь. Еда уже идет. Я пошел.
И он бегом удалился. Троица сидела не шелохнувшись – на всякий случай, ведь за ними могли следить со стороны. Впрочем, навряд ли: вокруг стояла кромешная тьма, хоть выколи глаз, а ветер стонал и ревел так яростно, что все попрятались по домам. Довольно скоро явился Пок с полной охапкой провизии.
– Вот вам, – пыхтел он, просовывая в клетку сдобные булки. – И чтобы все съели! Слышите, до крошки!
И стал напряженно смотреть, как дети кусают хлеб.
– То-то же, – облегченно вздохнул он. – Вот вам еще фрукты. Теперь уж точно дотянем до рассвета, правда?
Чем больше пленники ели, тем веселее делалось у него на душе.
– Ага! Стало быть, ничего старина Пок и не испортил. К завтрему будете как огурчики, так что любо-дорого повесить, на радость Аке Чаке! Как говорится, конец – делу венец.
Пища придала Бомену сил, а с ними пришла надежда. Мальчик задумался о том, как избежать казни.
– Знаете, а мы ведь вовсе не барраки, – сказал он, откусив яблоко.
– Ой, да хватит тебе, – поморщился громила. – Стреляного воробья на мякине не проведешь. Даже я вижу, что вы не чаки. А кто не чака, тот баррака.
– Мы прибыли из Араманта.
– Вот уж нет. У вас и волосы как у них.
– А если бы мы расплели косички? – вставила Кестрель.
– А если бы мы побрились наголо?
– Ну-у… – неуверенно протянул Пок. – Тогда… Тогда бы вы смотрелись… Э-э-э…
Подобная мысль сбила его с панталыку.
– В точности как вы, – закончил Бомен.
– Может, оно и правда. – Мужчина хмыкнул. – Только за ночь вам ни за что не побриться, а утром – виселица. И готово.
– Вы же не хотите повесить нас, а потом обнаружить, что сделали ошибку?
– Приказы отдает Ака Чака, – с довольным видом возразил Пок. – Раскиньте мозгами: разве может Родной Отец всея Омчаки, Великий Судья Справедливости и Гроза Песчаных Равнин делать ошибки?
Как ни странно, дети крепко уснули той ночью – уснули в неудобной, качающейся клетке, под завывания ветра, прекрасно зная, что их ждет на рассвете. Измождение и полные желудки оказались сильнее страха. Но вот лучи солнца, пробившись из-за края земли, разбудили юных узников.
Ночные вихри заметно поутихли, однако хмурые, будто налитые свинцом небеса готовились разразиться грозой. Группа вооруженных стражей торжественно промаршировала по палубе и окружила клетку. Пленников опустили на скрипучих цепях. Замок был открыт; дети, пошатываясь, выбрались наружу. Военные выстроились с обеих сторон и повели приговоренных на главную площадь, по сторонам которой уже теснилась огромная толпа. С верхней палубы любопытные свешивались прямо через перила. Стоило детям выйти на свет, как зрители зашипели от негодования и принялись выкрикивать:
– Повесить их! Негодные барраки! Вздернуть их!
Посреди площади стояла свежевыструганная виселица, и ветер раскачивал три веревочные петли. Позади построились командующие омчакского воинства и целая шеренга барабанщиков. Пленников подвели к виселице и поставили на скамеечку, каждого перед своей петлей. Над палубой рассыпалась барабанная дробь, и Главнокомандующий возвестил:
– Всем встать! Приготовиться к выходу Аки Чаки, Родного Отца всея Омбараки, Великого Судьи Справедливости и Грозы Песчаных Равнин!
Никто не шелохнулся: толпа и так уже стояла. На площадь важно вышел Ака Чака с небольшой свитой. Он оказался стариком внушительного роста с выбритым черепом. Но широко распахнутые глаза детей смотрели вовсе не на него. Бок о бок с Родным Отцом стоял не кто-нибудь, а бритый советник Кемба.
– Эй, он же баррака! – возмущенно воскликнула Кестрель, указывая пальцем. – Его зовут Кемба, и он с Омбараки!
Советник улыбнулся, с виду ни капли не потревоженный неслыханным обвинением.
– Ваше высочество, еще минута, они и вас объявят лазутчиком.
– Пусть говорят, что им угодно, – нахмурился Ака Чака. – Сейчас мы оборвем их болтовню.
Гроза Песчаных Равнин подал знак военным, которые держали детей, и на шеи мнимым шпионам накинули петли.
Мампо только сглотнул, хотя прежде наверняка расплакался бы.
– Прости, – сказала ему Кестрель. – Мы так и не смогли помочь тебе.
– Ну что ты, – смело улыбнулся мальчик. – Вы стали мне друзьями.
Ака Чака взошел на высокий помост и провозгласил, обращаясь к толпе:
– Народ Омчаки! Морах предала этих недругов прямо в наши руки!
Неожиданно Бомена осенило.
– Морах пробудилась! – вскричал он.
Толпа изумленно умолкла. Сизые тучи заворчали; приближалась гроза. Кемба уставился на мальчика пылающими глазами.
– Зары уже маршируют! – не унимался Бо.
В зрительских рядах началась суматоха. Со всех сторон поднялся возбужденный ропот. Ака Чака повернулся к своим советникам.
– Это может быть правдой?
– Они идут за нами! – надсаживался Бо. – И найдут вас где угодно!
Послышались испуганные крики. Будто нарочно, внезапный порыв ветра затрепал снасти, усиливая шум.
– Заров ничто и никогда не остановит!
– Они нас поубивают, всех до единого!
– Скажите матросам, пусть поднимают паруса!
– Глупцы!
Голос Кембы перекрыл гул толпы. Советник говорил громко, но спокойно и даже как будто успокаивал народ.
– Вы что же, не в состоянии разгадать уловку презренных барраков? С какой стати Морах просыпаться? А зарам выходить на марш? Этот парень лжет, пытаясь спасти свою презренную шкуру.
- Предыдущая
- 47/50
- Следующая
