1941, 22 июня - Некрич Александр - Страница 56

• Предыдущая
• 56/74
• Следующая

В этой связи есть еще один вопрос – это оценка заявления ТАСС от 14 июня 1941 года. Здесь мы снова в книжке тов. Некрича наталкивается на определенное противоречие.

Страница 142-я: «Заявление ТАСС предоставляло Германии возможность предложить новые переговоры или присоединиться к опровержению ТАСС, или то, и другое». Это, а также многое, что сказано на странице 142-й, свидетельствует о том, что тов. Некрич правильно оценивает заявление ТАСС от 14 июня, как определенный дипломатический маневр Советского правительства.

Другой вопрос (оставляем его открытым) был ли этот маневр успешным или неуспешным, был ли он удачным или нет, – это другой вопрос. Но вообще в области внешней политики Советской России, как учил Ленин, маневр не исключен. Но неправильно, когда маневр принимается как полное отражение действительного положения вещей, намерений правительства. Это исключает возможность маневра. В условиях культа личности сложилась такая обстановка, когда каждое сообщение печати рассматривалось как полное отражение действительного положения и намерений Советского правительства. Вот почему правильно говорится в книжке А.М. Некрича на стр. 143-й, что заявление ТАСС оказало на армию пагубное, деморализующее влияние. Но надо бы сказать, что это произошло не в силу самого факта заявления ТАСС, не в силу того, что оно было правильно или неправильно, а в силу обстановки культа личности. Более глубоко вскрывать эти явления крайне ценно.

Продолжая тот же круг мыслей, автор решил дать оценку действий Сталина, найти корни этих действий. На стр. 131-й он пишет, что «с одной стороны, Сталин держался обветшалой догмы». Какой догмы? Речь идет о том, что армия не была приведена в боевую готовность накануне 22 июня 1941 года, потому что Сталин держался обветшалой догмы. – Какой догмы? – Автор должен был это объяснить. Даже если бы книжка не была научно-популярной, надо было объяснить. С другой стороны, говорит автор, «у Сталина была боязнь войны и неуверенность».

Мне представляется, что здесь сказалось влияние некоторых выступлений Н.С. Хрущева, как известно, далеко не объективных: боязнь войны, неуверенность, растерянность, несколько месяцев после начала войны пребывал в состоянии растерянности. Но доказано, что это не отвечает действительности. Не о боязни войны надо здесь говорить, а о стремлении Советского правительства, Центрального Комитета партии, стремлении до последней минуты в пределах государственных интересов СССР предотвратить нападение Германии на Советский Союз. Нельзя ведь нам становиться в позицию, которая распространена на Западе. Как только Советский Союз выступает с миролюбивыми намерениями, так немедленно на Западе говорят, что его миролюбивые намерения объясняются «боязнью войны», «слабостью». В книжке А.М. Некрича какое-то отражение нашли эти взгляды.

Вот почему хотелось бы, чтобы вопросы, которые были здесь названы, были более глубоко и более обстоятельно освещены.

Но я должен сказать и другое, что есть некоторые элементы такого же упора на субъективистские факторы и в оценке действий гитлеровской Германии. На стр. 20-й одно место удивляет. Тов. Некрич объясняет, почему Германия решила отложить план вторжения в Англию и предпринять нападение на Советский Союз. Я зачитаю это место полностью: «Таким образом, Гитлером все время владел страх перед возможностью создания антигерманской коалиции Англии, Советского Союза и Соединенных Штатов Америки. Чтобы не допустить этого, необходимо прежде всего вывести из строя наиболее важного ее потенциального участника – Советский Союз. Таковы главные причины, по которым Германия должна напасть на СССР».

Я еще раз должен сказать, что причины, в силу которых гитлеровская Германия напала на СССР, освещены в книжке правильно. Я все время говорю об известной противоречивости, – правильные конечные выводы и ряд неправильностей на пути к этим конечным выводам. Я далек от мысли сказать что-либо о том, что автор будто бы неправильно оценивает причины нападения Германии на Советский Союз. Но это место неправильное, и оно навеяно желанием опираться на документы гитлеровской пропаганды. Но ведь в гитлеровских документах подлинные причины нападения на СССР маскировались.

И когда Гитлер говорит, что Англия опирается на Советскую страну, что нельзя уничтожить Англию, не уничтожив Советский Союз, это не все причины и не главная причина. И когда автор называет только это стремление Гитлера главной причиной войны против СССР, с этим нельзя согласиться.

Есть и еще одно странное противоречие во взглядах автора. Он пишет: «В последующие годы ненависть к Советскому Союзу и антикоммунизм стали отличительными особенностями немецкой политики, и потому в августе 1939 года, стремясь избавиться от опасности войны на два фронта, Гитлер предложил Советскому Союзу подписать пакт о ненападении. Но Гитлер рассматривал пакт лишь как ловкий дипломатический маневр». Опять-таки здесь какой-то нехороший привкус. Причина, почему Германия предложила СССР договор о ненападении, изложена так, что падает тень на последующее заключение этого договора Советским Союзом.

Я бы сказал, что [автор] рисует политику Гитлера под Бисмарка. Местами, когда читаешь то, что написано о Гитлере, ловишь себя на том, что думаешь, что это относится не к нему, а к Бисмарку: описание войны на два фронта подано не в той тональности.

В этой связи хочу сказать, что хотя автор многое сказал о роли в военной экономике Германии оккупированных стран, может быть, этот вопрос надо было разработать более детально и показать, что легкие победы в Европе усиливали экономическую мощь Германии, а на этой основе и стремление Германии напасть на Советский Союз.

А.М. Некрич подробно говорит о маневрах Германии, рассчитанных на мир с Англией и привлечение ее к антисоветскому походу. Оценка совершенно правильная и факты, которые приводит автор, совершенно правильные. Но далее он дает другую оценку конкретному факту – миссии Гесса.

Александр Моисеевич считает, что миссия Гесса не была официальной или официозной, не исходила от определенных кругов гитлеровской Германии, а была личным делом Гесса, который поддался убеждениям астрологов и действовал на собственный страх и риск. Это отвечает официальной германской версии, но нам представляется, что тов. Некрич, придерживаясь своей точки зрения, не обратил внимания на факты и документы противоположного характера. Кроме того, бывают такие вопросы, которые не могут найти свое отражение в документах. Можем ли мы верить заявлению германского правительства, что Гесс действовал на свой страх и риск, что он был сумасшедшим, можно ли довериться этому заявлению?

(С места: – Так наши враги говорят, что он был сумасшедшим).

Как известно, наш обвинитель на Нюрнбергском процессе заявил протест против утверждения, что Гесс ненормальный, заявил о том, что заключение судебно-медицинской экспертизы необъективно. Надо учитывать документы одного порядка и надо учитывать документы другого порядка. Нельзя брать одни свидетельства, если они отвечают твоей концепции и не брать другие, если они противоречат ей. И кроме того, есть некоторые вопросы, где нужно быть особенно придирчивым и не полагаться только на документы, которые могут быть в данном случае заведомо сфальсифицированы.

Неудачно на стр. 7-й охарактеризованы действия Германии во время наступления на Францию.

На стр. 26-й «собственно Германия». Повторяю, «собственно Германия занимала территорию 900 тыс. кв. км с населением до 117 млн. человек». Разве это «собственно Германия»? Если мы скажем «собственно Германия», тогда мы признаем какое-то национальное зерно в захватнических действиях Гитлера.

Стр. 50-я. «Гитлер передал министру иностранных дел Стояи…» Он был в это время бывшим министром, он был послом Венгрии в Германии.

Стр. 75. Автор расхваливает 45-миллиметровые пушки и говорит о том, что их снятие с вооружения было неправильным. Мы разбирались с этим вопросом и не нашли ни одного видного нашего командующего, ни одного артиллериста, ни одного противотанкиста, которые говорили бы, что 45-миллиметровые пушки нужны были к началу войны.

• Предыдущая
• 56/74
• Следующая