Черный вечер (сборник) - Моррелл Дэвид - Страница 41

• Предыдущая
• 41/66
• Следующая

Новый фильм назывался «Ярость» и рассказывал о судьбе молодого человека из неблагополучного района. Окончив университет, парень становится учителем и возвращается на родную улицу, к радости его старых дружков. Они терроризируют бывшего приятеля с женой до тех пор, пока молодой учитель не убивает главаря банды, вернувшись таким образом к жизни, от которой столько лет бежал.

По совету Крейна главный герой должен был пересесть с солидного «БМВ» на старый мотоцикл. Идея отличная, хотя и чреватая огромными затратами, учитывая страсть Уэса к скоростям. А еще он отказался от дублеров, заявив, что выполнит все трюки сам.

Я пытался его отговорить... Безуспешно. Крейна словно подменили: он начал опаздывать, выпивать, устраивать разные выходки. Однажды подложил в костюмерную шутиху. Пришлось вызывать пожарных, а несколько человек, отравившись угарным газом, попали в больницу.

Уэса, похоже, не интересовали ни фильм, ни жизнь вообще. Отождествив себя с Диконом, он подошел к опасной черте.

Так же, как и его идол на съемках последней картины, Крейн казался потерянным. Сильно похудев, он стал походить на собственную тень. Отснятый материал не выдерживал никакой критики.

— Зрителям придется приплачивать, чтобы заманить на это дерьмо! — расстроенно восклицал Уолт.

— Нужно несколько сместить акцент: будем снимать не Уэса, а то, как его воспринимают другие, — с тяжелым сердцем отвечал я.

— Где-то я это уже слышала, — негромко проговорила сидящая рядом Джилл.

Она совершенно права: я превратился в режиссера, которого сам критиковал на съемках «Нарушенного обещания».

— Ты что, не можешь привести его в чувство? — изумился Уолт.

— Ну, это не так-то просто. В последнее время он немного не в себе.

— А если дело в тебе и другой режиссер сможет призвать его к порядку? Черт возьми, проект-то не из дешевых, как-никак сорок миллионов!

От гнева кровь так и забурлила: пусть заберет свои сорок миллионов и засунет их...

Нет, нужно держаться, если мои подозрения оправдаются, то терять нечего!

— Расслабься Уолт! Дай мне неделю. Если к тому времени ситуация не изменится, я с легким сердцем сложу с себя полномочия.

— Ловлю на слове. Ты сказал «неделя», время пошло.

Следующим утром я поджидал Уэса в трейлере. Он, как всегда, опаздывал.

Так, мальчик явно не в форме: руки трясутся, глаза красные.

— Эй, да это же наш учитель! Нет, — он затряс головой, — учитель — это я... Как называется отстой, который мы снимаем?

— Уэс, нам нужно поговорить!

— Без проблем, дружище! Только хлебну пивка, ладно? — Захлопнув дверцу, он бросился к маленькому холодильнику.

— Слушай, постарайся вникнуть: дело важное!

— Без проблем! — Не удосужившись закрыть холодильник, Уэс прильнул губами к банке. — Только сначала обещай, что выполнишь просьбу.

— Смотря какую.

— Знаешь, я ведь и спрашивать не обязан. Сделал бы, как мне надо, и точка! Просто стараюсь быть вежливым!

— Что случилось?

— В понедельник у меня день рождения, хочу взять выходной и поехать в Сонору на Кубок штата по мотоспорту.

— У нас ведь уговор.

Уэс криво ухмыльнулся. С подбородка капало пиво.

— Разве мы не команда? Я сценарист и режиссер, ты исполнитель главной роли.

— Я что, не выполняю свои обязательства?

— Уолт дал мне неделю: либо ты берешь себя в руки, либо они приглашают другого режиссера.

— Пойду и поставлю условие: если тебя выгонят, я не останусь!

— Все не так просто, Уэс. Боюсь, сейчас тебя не послушают, продюсеры тобой недовольны. Кстати, помнишь, почему ты хотел со мной работать?

Вместо ответа тупой, непонимающий взгляд.

— Тебе нужен был друг, который подскажет, если что не так. Так вот, Уэс, сейчас все не так, ты ведешь себя неправильно.

Допив пиво, Крейн наступил на банку. Раздался оглушительный треск. Чувственные губы изогнулись в презрительной усмешке.

— Веду себя неправильно, потому что хочу взять выходной в свой день рождения?

— Потому что слишком вжился в роль. Уэс, ты не Джеймс Дикон и разбиваться в понедельник на мотоцикле совершенно не обязан.

На мгновение Крейн словно протрезвел.

— Ты что, в гадалки переквалифицировался? — надменно спросил он.

— Нет, в психоаналитики! Ты подсознательно стремишься к полному сходству с Джеймсом Диконом. Все зашло слишком далеко, остановись, пока не поздно!

— Я с самого начал говорил, что не хочу быть марионеткой, а плясать под дудку какого-то мертвеца — тем более.

— Так докажи это! В понедельник держись подальше от мотоциклов, машин, даже к картам не приближайся! Приходи на студию трезвым и вовремя, выкладывайся на все сто. Вечером поедем к нам и тихо отметим твой день рождения. Джилл приготовит чили, сандвичи, если хочешь, даже торт испечет! Салют устроим! Во вторник ты покончишь с Джеймсом Диконом и...

— И что?

— Достигнешь высот, которые ему и не снились.

В голубых глазах ясно читалось сомнение.

— Есть и другой вариант: в понедельник ты разбиваешься и губишь не только себя, но и меня... Мы команда, Уэс, мы зависим друг от друга, как сиамские близнецы. Не подведи меня!

Закрыв лицо руками, Крейн безвольно опустился на колени. Его била мелкая дрожь.

Понедельник был похож на ужасный кошмар: Уэс не поехал в Сонору, с мрачным видом съел приготовленный Джилл ужин и, даже не взглянув на торт, закрылся в комнате для гостей.

Итак, он не погиб. Зато во вторник совершенно не мог играть: не помнил слов, мимика и жесты деревянные, голос то и дело срывался. Не талантливый молодой актер, а безвольная марионетка, Пиноккио.

В среду было еще хуже.

Но в свой день рождения, совпавший с годовщиной смерти Дикона, Уэс пришел трезвым, вел себя примерно и играл просто божественно. Никогда ничего подобного не видел. Трудно поверить, что человек способен так перевоплотиться. С удовольствием просматриваю отснятое за тот день и не устаю восхищаться.

Уолт пришел в такой восторг, что с легким сердцем разрешил мне закончить «Ярость». Правда, он никогда не узнает, что финальную сцену я смонтировал. Отснятого материала оказалось более чем достаточно, плюс голос Дональда Портера, которому пришлось как следует заплатить за молчание.

— Говорил я тебе, звезды не лгут! — восклицал Дональд.

Я не верил ему, пока не отнес четыре кассеты специалисту по звуковой аранжировке. Совсем молодой парень в толстых очках пропускает голоса через компьютер и выстраивает диаграммы и графики.

— Вас разыграли. — Аранжировщик разложил на столе графики. — Либо вы надо мной издеваетесь.

Голова закружилась, и я схватился за стол, чтобы не упасть.

— В чем дело?

— Если считать за эталон голос Дикона в «Блудном сыне», то голос на второй кассете очень к нему близок, а на третьей не имеет ничего общего.

— А где же юмор?

— На четвертой кассете. Голос идентичен эталону, значит, он им и является.

На первую кассету записан «Блудный сын» с Джеймсом Диконом, на вторую — дубляж Дональда Портера, на третью — сцена из «Ярости», записанная в среду, когда Уэс совершенно расклеился и для съемок больше не годился.

Ну а на четвертой? На четвертой — проба Уэса, сцена из «Блудного сына», которую он так бесподобно скопировал.

Крейн пропал. Конечно, с такой игрой звездой уже не стать. Что там говорить, его и в эпизоды не возьмут. Я время от времени ему звонил, но никто не брал трубку. А если что-то случилось? Нет, нужно проведать парня.

Как только появилась свободная минутка, я поехал к нему в каньон. Молодые наркоманы исчезли, у покосившегося дома стоял один мотоцикл. Поднявшись по ветхим ступенькам, я постучал и, не получив ответа, открыл дверь.

Жалюзи опущены, в доме полумрак. Пройдя холл, я услышал тяжелое дыхание. В комнате справа кто-то есть!

— Уэс?

— Не включай свет!

• Предыдущая
• 41/66
• Следующая