Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения - Россман Вадим - Страница 42
- Предыдущая
- 42/79
- Следующая
Экономисты также обращают внимание на то, что планы освоения новых регионов осуществились в весьма ограниченных пределах. Во всяком случае далеко не все урбанологи и экономисты готовы признать экономическую эффективность и оправданность новой столицы. Кроме того, критики указывают на то, что Бразилиа не удалось в достаточной степени разгрузить Рио от экспоненциального роста и загруженности транспортных магистралей.
Наконец, существует даже мнение о том, что Кубичек стремился не столько создать дополнительные точки роста, сколько изолировать политическую элиту страны от социальных протестов в Рио. Такое предположение – любопытное, но весьма сомнительное с точки зрения автора – высказал, в частности, Клаудио де Магалкес, лондонский профессор градопланирования. Через три года после переезда, замечает Магалкес, к власти в стране пришли военные, для которых была крайне желательна изоляция новой столицы от социальных протестов и весьма благоприятна возможность ограничивать доступ к городу через закрытие аэропорта (ВВС, 2009).
Промахи и неудачи кажутся этим критикам тем более досадными, что огромные затраты, которые высасывали ресурсы из общего бюджета государства в течение нескольких лет, могли бы служить для развития других областей и для удовлетворения более насущных потребностей страны.
Тем не менее, несмотря на все перечисленные неудачи, вряд ли можно считать строительство Бразилиа тем фиаско, которым его иногда объявляют. В действительности, как уже было отмечено, оценки нового города далеки от однозначности даже среди экспертов в одной и той же области. Сегодня большинство обозревателей и ученых считают строительство новой столицы умеренным успехом. В 1998 году в некрологе Лусиу Коста журнал «Экономист», обычно чрезвычайно скептичный и сдержанный в своей оценке крупных государственных проектов и особенно проектов, относящихся к смене столиц, писал:
Через сорок лет после своего создания Бразилиа не так далека от идеала Косты – города монументального, но удобного. Здания из цемента и стекла мало износились; экономика процветает. Правда, это не так уж и удивительно, учитывая, что основным бизнесом столицы является управление. Доход на душу населения в федеральном округе превосходит любой другой штат Бразилии. Среднему классу город предлагает чистый воздух и множество зеленых зон… и что чрезвычайно важно – уровень преступности здесь значительно ниже, чем в Рио или Сан-Паулу. Но самое главное, Бразилиа удалось сделать то, для чего она возводилась, – перенести центр тяжести страны на ее внутренние районы, после того как в течение 450 лет поселенцы жались к океанскому побережью. Тот регион, который в системе бразильской статистики называется центрально-западным районом, стал самым быстрорастущим районом страны, известным большим производством сои. В 1995 году продажи сои составляли 7,3 % ВНП страны против 2,4 % в 1959 году (The Economist, 1998).
Эта похвала журнала чрезвычайно важна и необычна. Бразилиа действительно стала не только столицей, но и одним из важных полюсов в развитии бизнеса. Кроме того, этот новый полюс, несомненно, перенаправил значительные миграционные потоки населения, которые бы в противном случае двинулись в Рио: с 1959 года город вырос до 1,8 миллиона жителей. Но что особенно важно – и этот фактор вряд ли можно просчитать – новая столица, согласно некоторым опросам, способствовала формированию новой идентичности бразильцев и стала важнейшей вехой в процессе национального строительства.
Перенос, который сам стал не только инструментом, но и в какой-то степени актом национального строительства, был осуществлен в кратчайшие сроки, особенно впечатляющие, учитывая масштабы этого грандиозного проекта. Многие наблюдатели обращали внимание также на спонтанность и народную волю, в которой идея новой столицы нашла сильный эмоциональный отклик. Автор довольно старого обзора столичных городов Элдридж иронически заметил: «Если бы Кубичек затеял сначала серию длинных социальных и экономических исследований на эту тему, скорее всего новый город так никогда бы и не возник» (Eldridge, 1975: 477). И, думаю, в этом замечании есть доля правды. Именно из-за этого вопреки перенос столицы Бразилии вдохновлял и до сих пор служит моделью для многих градостроительных проектов и переносов столиц в десятках странах мира, далеко не только латиноамериканских.
Факторы успеха бразильского эксперимента включали в себя в том числе и следующие компоненты: широкую народную поддержку этого плана, наличие строгих графиков и сроков осуществления различных фаз строительства и переезда в новый город разных органов власти и учреждений, энтузиазм и сосредоточенность руководства страны на осуществлении планов и участие в нем ведущих мировых архитекторов с оригинальными архитектурными и социальными видениями (Corey, 2004: 83–89).
В Чили стареющий генерал Аугусто Пиночет перенес парламентские функции из столицы Сантьяго в Вальпараисо.
Важно подчеркнуть, что Чили является одной из самых урбанизированных стран Латинской Америки. В 1995 году около 86 % жителей страны жили в городах и свыше половины всего населения проживало в двух центральных областях – Сантьяго и Вальпараисо. В столице страны Сантьяго проживало 5,07 млн жителей, а вместе с пригородами – 5,6 млн. Население Вальпараисо, главного порта Чили и места пребывания Национального конгресса, в 1995 году насчитывало 282,2 тыс. человек. Учитывая такие значительные диспропорции в размерах городов, решение Пиночета было, видимо, вполне разумным и своевременным.
В 1987 году Национальный конгресс Аргентины по инициативе президента Альфонсина одобряет закон о переносе столичных функций из Буйнос-Айреса в северо-восточную Патагонию, где путем консолидации двух небольших поселений– Виедмы и Кармен-де-Патагонес – должна была возникнуть новая федеральная столица (Gilbert, 1989: 235).
Целью этого переноса была главным образом разгрузка Буэнос-Айреса, где к тому моменту уже жил каждый третий аргентинец. Как и в Бразилии, смена столицы должна была служить также и более амбициозным целям социальной трансформации аргентинского общества, направленной на осуществление трех задач: борьбе с существующей концентрацией всех функций в Буэнос-Айресе; стимуляция развития на периферии Аргентины, особенно на северо-востоке и на юге страны, и создание особого центра роста в самой Патагонии; трансформация неэффективной государственной бюрократии (Gilbert, 1989: 237).
Первым мероприятием в этом процессе должна была стать передислокация около 15000 правительственных чиновников на новое место. Было также запланировано, что к 1995 Г°ДУ в новой столице будут жить 315 ооо человек, а к 2025 году – 554000. Бюджет переноса приближался к 5 миллиардам, которые должны были быть израсходованы в течение 12 лет. Ожидалось, что половина этих средств будет потрачена из государственных фондов, а другая половина – из частных (Gilbert, 1989). Тем не менее высокая стоимость проекта и смена правительства положила конец этим планам. Проект был заморожен, хотя к нему часто апеллируют в текущих политических дебатах.
Вопрос о необходимости возведения новой столицы этого латиноамериканского государства встал на повестку дня правительства в связи с бедственной ситуацией в Каракасе. Главные проблемы города были связаны с его перенаселенностью, проблемами инфраструктуры и переработки и вывоза мусора, а также с многочасовыми пробками на автомагистралях. Каракас давно потерял свою былую привлекательность города красных черепичных крыш в качестве урбанистического центра, куда традиционно стремились переехать венесуэльцы со всей страны.
Именно поэтому все большую силу и размах стала приобретать идея строительства нового города, который должен был вместить в себя функции политического управления. Ее разработку в качестве специального проекта взял на себя в 2004 году венесуэльский парламент. Проект также получил поддержку президента страны Уго Чавеса (Poliszuk, 2004).
- Предыдущая
- 42/79
- Следующая
