Шерлок Холмс. Новые заметки доктора Ватсона - Резник Майкл (Майк) Даймонд - Страница 35

— Она? — удивился я.

Пемберти скривился.

— Я не поверил отцу, когда он сообщил мне об этом, притащив эту парочку сюда. А теперь, Холмс, берись за дело. Скажи мне, что происходит.

Как мог я объяснить этому благовоспитанному болвану, что мне нужно больше доказательств, если уж на то пошло, прежде чем я смогу сказать, «что происходит».

— Я не читаю мысли, Пемберти. В настоящее время все, что я могу сказать тебе, — это что твой дядя безрассудный невежа, а еще я не могу понять, почему твоя мама разрешает своей дочери находиться в одной комнате с миссис Риколетти.

— Дядя Сильвестр всегда был деревенщиной, сколько я его помню, а мама не видит дальше головы своей лошади в сезон охоты, — проворчал Пемберти. — Тебе нужно раскопать что-нибудь еще.

Помню, что, когда я нокаутировал его на боксерском ринге, он не успокоился, пока не дал сдачи. За этой веселой наружностью скрывалась очень мстительная душа. Мое пребывание здесь нельзя было назвать приятным.

Все стало еще сложнее, когда я вошел в приготовленную для меня комнату. Ривз собственноручно выложил мой вечерний костюм, большую часть которого я одолжил у Тревора. Когда я посмотрел на Ривза, он властно поклонился, чем смутил меня.

— Я не мог не слышать, что вы расследуете исчезновение разных безделушек в этой резиденции, — серьезно произнес он.

— Ну, меня попросил Пемберти…

— Энтузиазм лорда Пемберти хорошо известен в этом доме. В любом случае, вам может понадобиться некоторая информация, которой мы, прислуга, сочтем за честь поделиться.

— Я должен осмотреть шкатулку с украшениями леди Даксбари, узнать, не был ли взломан замок, — сказал я.

Ривз кивнул.

— Мне нужно будет поговорить об этом с мисс Милсап, личной служанкой леди Даксбари, — произнес он.

— А еще мне нужно пробраться в другие спальни, — продолжил я. — Могу я поговорить с Анной Милсап?

— Конечно, но только после ужина. Сегодня никто не выходил из дворца Даксбари, могу вас в этом заверить, но если брошь вынесли отсюда раньше, то спешка уже ни к чему. Я разузнаю в комнате прислуги о передвижениях гостей и членов семьи на прошлой неделе. Желаю вам удачи, мистер Холмс.

— Вы очень добры, м-м, Ривз, — сказал я.

— Вовсе нет. Просто мисс Анна Милсап — дочь брата мужа моей сестры. Фактически моя племянница. Не могу поверить, что она может что-то украсть у своей хозяйки. Еще ни разу подозрение не запятнало никого из моей семьи.

— Верю, — отозвался я. — Единственная проблема — леди Даксбари ни за что не желает пускать меня в свою комнату. Как прикажете мне найти эту брошь?

— Наблюдения и логические выводы, а еще анализ деталей, мистер Холмс. Если исключить невозможное, то что бы ни осталось, каким бы невероятным это ни выглядело, оно должно оказаться истиной. Ваше счастье, что вы посторонний человек в этом доме, а не особо близкий друг мистера Филиппа. Из ваших уст лорд Даксбари воспримет плохие новости гораздо легче.

— Какие плохие новости?

— Боюсь, что доверие лорда Даксбари к мистеру Риколетти неоправданно. — Ривз выглядел более печальным, чем обычно. — Я наслышан о домах, где позволительны странные поступки. Но это не дозволено во дворце Даксбари. Однако я слышал голос миссис Риколетти в восточном крыле, там, где находятся комнаты джентльменов.

— Ничего странного, ведь комната мистера Риколетти тоже находится в восточном крыле. Замужняя дама имеет право, м-м, приходить к своему мужу.

— Несомненно, — сказал Ривз. — Между прочим, рубиновые запонки лорда Даксбари еще на прошлой неделе были у него, как сказал мистер Дарлинг, камердинер его светлости. А сейчас их нет в шкатулочке с драгоценностями. Визит лорда Даксбари в столицу был очень коротким для того, чтобы привести дом в надлежащее состояние. — Он насторожился, словно услышал что-то подозрительное. — Я должен проследить за ужином. Вы производите впечатление находчивого молодого человека, — сказал Ривз. — Уверен, у вас получится. Могу добавить от лица прислуги, что, если вы снимете подозрения со слуг, мы простим вам поклоны.[21]

С этой парфянской фразой он вышел из комнаты, оставив меня наедине со своими мыслями, которые вертелись в голове, как крылья мельницы.

Я едва успел собраться, как звук колокольчика позвал всех на ужин. На пятерых мужчин приходилось всего лишь три женщины, так что не получилось рассадить всех равномерно. Мы с Попей сидели по центру, друг напротив друга, лорд Сильвестр сидел возле своей сестры, а Риколетти — возле графа. Пемберти, как я уже сказал, сидел напротив меня, а я — между леди Джиневрой и миссис Риколетти.

По настоянию леди Даксбари все были одеты соответствующим образом. Леди Джиневра надела, как и подобает дебютантке, кружевное розовое платье, на леди Даксбари был наряд из темно-синего бархата, а на миссис Риколетти — золотисто-красное платье с глубоким вырезом, щедро украшенное бриллиантами.

Наверное, ужин был вкуснейшим, но я не смог ничего попробовать. Мое внимание было распределено между леди Джиневрой, которая не переставая щебетала о своем предстоящем выходе в свет, и миссис Риколетти, чьи несравненные достоинства так и норовили высвободиться из тесных оков. Риколетти сердито поглядывал на нее через стол, а на меня через этот же стол смотрел Пемберти, поэтому я старался отводить глаза от аппетитных блюд передо мной.

Не могу сказать, о чем беседовали за ужином. Воспоминание о почти выпрыгивающей из своего декольте миссис Риколетти затмило все остальное. Леди Даксбари не обращала внимания на это, она полностью сосредоточилась на брате и дочери. Сидевшие с другой стороны стола граф и Риколетти обсуждали искусство и Париж. Очевидно, так на самом деле и распределялись отношения в этом доме.

Наконец леди Даксбари решила заметить мое присутствие.

— Холмс! — обратилась она ко мне. — Как продвигается ваше расследование?

— У меня пока еще не было возможности проводить расследование, — ответил я. — Меня смущает происхождение вора. Брошь была дорогой?

— Камни на ней — бриллианты, — напомнил лорд Даксбари. — Но подлинная ее ценность связана с историческими событиями. Это имеет отношение к его королевскому высочеству.

— Значит, о ней станет известно коллекционерам?

— Незамедлительно, — проговорил лорд Даксбари.

— Насколько дорогие на ней камни сами по себе?

— Наверное, они стоят несколько сотен фунтов, — пожав плечами, ответил лорд Даксбари.

— Интересно получается, — заметил я. — Зачем кому-то красть украшение, которое невозможно продать целиком, а если разломать его, то останется всего ничего? Оно всегда лежало в вашей шкатулке, леди Даксбари?

— Естественно. Это была красивая маленькая брошь, я ее часто носила.

— А когда это было в последний раз? — спросил я.

Леди Даксбари задумалась, а в это время слуги убирали тарелки и подавали десерт — торт.

— Это было в прошлом месяце, на открытом приеме в Королевской академии? — спросила она у графа.

— Там присутствовал его королевское высочество. Мне казалось, что брошь была там уместна. Я состою в комитете, — объяснил лорд Даксбари. — Принц Уэльский согласился с некоторыми моими предложениями относительно его поместья в Сандрингеме.

— Вокруг его высочества столько шума! — решительно продолжила леди Даксбари. — Хотя он участвует в скачках. Хорошо разбирается в лошадях. — За это леди Даксбари, вероятно, многое могла простить.

Десерт унесли, и дамы вышли. Мне удалось получше разглядеть Риколетти, который потягивал портвейн и отказался от предложенной сигары. У него было осунувшееся лицо, словно косолапость причиняла ему боль. Уже через несколько минут он извинился и ушел.

— Бедняга! — вздохнул лорд Даксбари. — Ему пришлось уйти из Лувра, когда к власти пришла Коммуна.

— Друг юности? — догадался я.

— Не могу найти ему подходящую должность, — посетовал лорд. — На Монмартре было столько хороших парней! Тогда это была деревня, знаете ли. Те еще были деньки… Mais ou sotil les neiges… — вздохнул он, задумчиво глядя на резную мебель перед собой.