Очаги сопротивления - Сандерс Уильям - Страница 10

• Предыдущая
• 10/53
• Следующая

Вертолеты летели низко, их отчетливо было видно: четыре, зависли на расстоянии друг от друга, неспешно и методично прослеживая примерный путь, каким беглецы устремились в горы. Приближения конных егерей с собаками Ховик пока не различал, хотя сейчас они его в общем-то не занимали; до темноты им сюда не добраться, к тому же ума хватит не соваться на склон ночью за двумя вооруженными беглыми. А при таком рельефе местности впереди лошади может держаться любой сильный; Джо Джек рассказывал: апачи потому и продержались дольше всех воевавших племен, что уяснили, что лошадь порой только помеха, и снимались пешком, оставляя вражескую кавалерию позади.

Эскадрилья из четырех машин, зависнув, разбилась на части над устьем длинной балки, затем вертолеты рассеялись веером, каждый ища точку наилучшего обзора; экипажи высматривали малейший намек на след беглецов. Теоретически, бортовая электроника патрульно-поискового вертолета может учуять тепло человеческого тела даже через несколько часов после пребывания человека, но ясно было, что жара сейчас чересчур для этого сильна и на приборы надежды мало.

Около часа двое беглецов неподвижно лежали, прижатые в сосновом околке, в то время как над гребнями и вдоль склонов утюжили воздух боевые вертолеты. Пару раз внутри все обрывалось, когда они со звонким шумом медленно фланировали прямо над головой. В эти секунды беглецы плотно приникали лицом к земле и вжимались в нее всем своим телом, словно ящерицы.

— Не знаю, сколько смогу еще такое выносить, — выдавил Грин. Лицо у него представляло собой полосатую маску; ручейки пота проглядывали полосками через обильную пудру белесой пыли. «И я с тобой», — подумал Ховик, но ничего не сказал.

Вертолеты перестраивались над ближним концом балки; пилоты очевидно о чем-то совещались. Вдруг три машины внезапно повернули и на предельной скорости рванулись назад к югу чуть колеблющейся цепочкой, надсадно ревя двигателями. На миг у Ховика диким зигзагом мелькнула надежда, что машины отозваны, но один вертолет, как оказалось, никуда не полетел. Он, похоже, собирался садиться и ждать.

— Что происходит? — осведомился Дэвид Грин.

— Да вот сам думаю. Похоже, они что-то углядели — может, мы следы оставили, или та электронная хреновина что-нибудь учуяла, не знаю. Но не могу вычислить, почему… — И тут до него дошло. — Тьфу, мать их! Они же идут назад, подхватить кого-нибудь из розыска и собак.

— Доставить их сюда? Но ведь тогда…

— Именно, тогда нам и кобздец. Понимаешь, как спустят собак в балку, нам сразу крышка. Унюхают, как понос под елкой, даже быстрее. И даже вплотную к нам подбираться не надо: какая-нибудь сучара вычислит нас уже тогда, когда они будут еще на полпути. Затем четыре эти вертолета просто начнут охаживать гребень гранатами, пулями и ракетами, пока нас не накроют. Или, если мы нужны живыми, пришпилят огнем к земле и привезут какую-нибудь группу захвата, может команду доберманов. Уделают нас так, как хотят. — Лицо у Ховика в раздумье покрывала сетка морщин. — Вот, похоже, чем пахнет. Иначе с чего бы им так маневрировать? Ч-черт, нельзя нам этого допустить — иначе мы полностью у них в лапах — но ведь, падла, что делать-то?

Оба надолго замолчали, наблюдая, как боевой вертолет ленивым кругом заходит на посадку ниже по склону, шасси почти касаясь земли. Странно как-то смотреть на него сверху вниз, подумалось Ховику.

— Может, если бегом… — начал было Грин.

— Пара метров, и он нам всю задницу гвоздиками истыкает.

— Вот ведь черт, — печально вздохнул Грин. — И такого оружия, чтобы стрелять по самолетам, у тебя тоже нет…

Ховик, словно очнувшись, мотнул головой и уставился на Грина:

— Слушай, Бог ты мой, а ведь есть! Что ж это я! — Крутнувшись, он на животе проворно подполз к краю околка, бережно держа в руках «Уэзерби». — Чтобы я, да не попал в такую-то гробину, на эдакой черепашьей скорости! Мать честная, да до нее всего-то триста шагов. — Сноровисто подтянув у ружья ремень, он прочно установил руки, уперевшись локтями в перемешанный с сосновыми иголками грунт, и упер в плечо приклад с красной резиновой прокладкой от отдачи. — Ну-ка, гляди!

— Гм, ты меня извини, — осторожно подал голос Грин. — Может, я чего-то недопонимаю? — Какая нам от этого будет польза, не считая того, что на душе немного полегчает?

— Примчатся обратно те пидоры, — Ховик лежал, простершись на земле, щека притиснута к вычурному магазину «Уэзерби». — Этот сразу забьет тревогу, а те забудут про всяких собак и моментом кинутся сюда так, что аж ветер в заднице. Эта летучая братия крепко меж собой держится. Кучкуются, как велогонщики. Или легавые. Если вдуматься, эти тоже по-своему легавые. — Он уставился в оптический прицел и передвинул пальцем предохранитель. — Понятно, когда они заявятся, то повывернут на хрен всю гору вверх дном, но палить будут вслепую, а у нас так больше шансов — привези они собак, шансов не будет вообще. Теперь тихо.

Он подождал, пока вертолет зависнет на месте, и грянул выстрел.

Звук разнесся по склону — грохот такой, словно это было не ружье, а прямо-таки гранатомет. Вертолет чуть замедлил с реакцией, и Ховик, передернув затвор, пальнул снова, прежде чем пилот успел нажать кнопку и взлететь из опасного места на полном газу. Нормальный и естественный инстинкт летчика — если беда, спеши набрать высоту. Но в данном случае выходило наоборот: поскольку Ховик находился по склону выше, взлет лишь сократил расстояние.

Ховик продолжал стрелять. Применяемая в боевых машинах газовая турбина в принципе вещь простая; некапризная и надежная в обычных условиях, она имеет и свои слабости. Наряду с прочими деталями, она располагается вокруг осевого воздушного компрессора с большим количеством филигранно сбалансированных маленьких лопастей, потеря или порча которых может лишить двигатель силы. С этой целью у боевых моделей двигатель защищен стальными пластинами. У машин же Управления, не рассчитанных на серьезный огонь с земли, компрессоры и турбины прикрыты лишь тонким слоем алюминия и оргстекла. Ховик целился в двигатель.

«Уэзерби» сухо щелкнула — кончились патроны — и Ховик завозился, пополняя магазин. В эту секунду его слух уловил перемену в работе двигателя — новую неприятную ноту, быстро выросшую по громкости до истеричного скрежета. У него на глазах вертолет затрясся и резко сбросил высоту, теряя мощь, после чего его в диком, необузданном пике понесло вдруг на склон холма.

— Получи, урод! — удовлетворенно крякнул Ховик. — Катись к той матери на драном катере, или как там у вас, ублюдков, поется.

Грохот взрыва, усиленный гористой окрестностью, эхом перекинулся через равнину; небось, до самого шоссе донеслось. Не было сомнения, что на остальных машинах сразу это засекли. Нельзя было не заметить столб жирного черного дыма, поднимающегося со дна балки.

— Во ружьецо, черт возьми! — истово воскликнул Ховик. — Айда, давай спрячемся куда-нибудь, пока еще можно.

— Здорово у тебя это получается, со стрельбой, — на бегу заметил Дэвид Грин, когда они драпали вверх по гребню и дальше вверх по горному склону. — Ты что, в армии служил?

— Черта с два! В морской пехоте — язвительно ответил Ховик. — Ладно, хватит херню городить. Нам вон туда.

Они вышли на пятачок, где высокий скальный выступ и пара здоровенных валунов представляли собой естественное убежище. По крайней мере оно должно было по большей части оградить от железа, которое винтокрылы не преминут на них излить; и деревьев с густым кустарником в непосредственной близости тоже нет, так что не сжариться в пожаре, который обязательно вспыхнет при обстреле. Если на боема-шинах есть напалм, то это конец, однако Ховик ни разу не слышал, чтобы патрульно-поисковые баловались такой игрушкой.

— У меня почему-то чувство, — поделился Дэвид Грин, — что день нынче будет очень длинный.

Ховик решил, что парень шизует, как все «политики», но бзделоватости в нем не было. Что ж, следующий час покажет, насколько это так.

• Предыдущая
• 10/53
• Следующая