Рождение Дестроера - Мэрфи Уоррен - Страница 13
- Предыдущая
- 13/38
- Следующая
– Я вижу, что ты и впредь собираешься прислушиваться только к голосу желудка.
– Но Макклири-то пьет! – Он поднес ко рту белесый ломтик рыбы.
Лицо Чиуна посветлело.
– А, Макклири! Это очень-очень особенный человек.
– Он ваш ученик?
– Нет. Могу только сказать, что учил его достойный человек. Ему, должно быть, очень было трудно работать с таким учеником, как Макклири, зараженным идеализмом. Очень трудно. С тобой, по счастью, такой проблемы не будет.
Римо разжевал несколько зернышек риса, лежавших подальше от рыбы. Сквозь оранжевые занавеси на окнах проходил непривычный свет.
– Наверное, неприлично спрашивать, как ты справился с бременем идеализма?
– Вы правы, это неприлично, – ответил Римо. Может, сегодня удастся разжиться кусочком грудинки…
– Понятно, – сказал Чиун. – Извини, что я задаю такие вопросы, но я должен знать своего ученика.
Римо вдруг почувствовал, что одно из зернышек риса все же прикасалось к рыбе. Он уже было собрался выплюнуть его, но сообразил, что тогда Чиун наверняка пустится в рассуждения о ценности пищи. Вчерашняя лекция на эту тему продолжалась полчаса. Придется глотать.
– Я должен знать своего ученика, – повторил Чиун.
– Послушайте, мы разговариваем уже шесть дней. Может быть, займемся делом? Я, конечно, слыхал о восточном долготерпении, но у меня его нет.
– Всему свое время. Так как же ты избавился от идеализма?
Чиун принялся пережевывать кусочек рыбы. Римо уже знал, что на это потребуется не меньше трех минут.
– Вы предполагаете, что у меня когда-то были идеалы?
Не переставая жевать, Чиун утвердительно кивнул.
– Ну что ж. Я был командным игроком всю жизнь. Что я за это получил? Электрический стул. Они собирались меня поджарить. Тогда я пошел на их условия, а очухавшись, почувствовал себя как в аду. Я – здесь, рыба – вот она, а значит и ад тут. Вот так. Понятно?
Завершив процесс жевания, Чиун произнес:
– Ясно, ясно. Но единичный опыт не убивает мысли. Мысль остается. Она только прячется. Ты вполне способен осознать это сейчас. Но когда вернутся ощущения детства – берегись.
– Ладно, я запомню, – сказал Римо. Нет, хороший стейк будет получше грудинки.
Слегка поклонившись, Чиун произнес:
– Убери со стола.
Римо понес миски в раковину, разрисованную фиолетовыми и зелеными цветами. Чиун, закрыв глаза и задрав голову вверх, как будто рассматривая ночные небеса, тихо заговорил:
– Я должен научить тебя убивать. Это несложно, если для этого достаточно подойти к жертве и нанести удар. Однако в нашем деле так бывает крайне редко. На самом деле все гораздо сложнее и труднее, поэтому и учеба будет трудной и сложной.
– Чтобы стать настоящим мастером, потребуется много лет, которых у нас, к сожалению, нет. Однажды ко мне обратились с просьбой подготовить человека из вашего Центрального разведывательного управления. На подготовку отвели только две недели. Его посылали на задание в Европу. Я настаивал, что это недостаточный срок, что он не готов, но меня не послушали. В результате этот человек и прожил только пятнадцать дней…
– Похоже, ваша разведка не ведает, что творит! На твое обучение они, правда, дали больше времени. Сколько – никто не знает. Поэтому я попробую в первые же недели передать тебе как можно больше из того, что знаю. Потом, если представится возможность, начнем сначала и углубимся.
– Для того, чтобы учиться, надо знать, что изучаешь. Все боевые искусства Востока основаны на философских принципах дзен-буддизма.
Римо ухмыльнулся.
– Ты знаком с дзен? – спросил Чиун.
– Бородатые бездельники и черный кофе!
– Это не дзен, это чепуха, – нахмурился Чиун. – Все боевые искусства – дзю-до, карате, кунг-фу, айки-до – основаны на принципе моментального действия, когда это действие необходимо. Но это действие должно быть рефлекторным, инстинктивным, а не заученным. Оно должно быть естественным продолжением личности. Это не пальто, которое можно снять, это кожа, которую снять нельзя. Это может казаться сложным, но позже ты, Римо, поймешь, что это совсем просто.
– Прежде всего надо научиться правильно дышать.
– Конечно, – сухо отозвался Римо.
Чиун шутку не принял.
– Если не научишься правильно дышать, то не научишься ничему. Повторяю – это крайне важно. Придется тренироваться до тех пор, пока правильное дыхание не станет инстинктивным. В нормальной ситуации мы не пошли бы дальше, пока не поставлено дыхание, но мы не можем себе этого позволить.
Поднявшись с пола, Чиун подошел к черному полированному шкафчику, достал метроном и поставил его на столик перед Римо.
Тот вечер стал самым скучным в его жизни. Чиун рассказывал о технике дыхания и наконец рекомендовал для Римо такой ритм: вдох на два счета, два счета – задержка дыхания, два счета – выдох.
Римо тренировался весь вечер под стук метронома и бормотание Чиуна. Из всего сказанного стариком Римо понял только одно: Ки-ай, дыхание твоего духа, соединяет тебя с дыханием Вселенной и передает тебе ее могущество.
– Загоняй воздух глубже, – вещал Чиун. – Загоняй его до самого паха. Воздух должен опуститься ниже нервного узла, управляющего эмоциями. Глубже, глубже, глубже… Спокойные нервы – спокойный человек, а спокойный человек не знает страха… Дыши и медитируй. Очисти мозг от мыслей и чувств, отгородись от окружающего. Сосредоточься на внутреннем, на том, что тебе предстоит сделать.
Так продолжалось весь вечер. Наконец Чиун сказал:
– Для начала неплохо. Ты уже хорошо движешься. Баланс и дыхание! Вот главное. Завтра начинаем специальную подготовку.
Утром Чиун начал занятия с объяснения различий между школами боевых искусств, различий между более широким «до» – направлением и более узким «джитсу» – техникой боя.
– Ты изучал дзю-до в армии, – полувопросительно произнес Чиун.
Римо кивнул. Чиун огорченно покачал головой.
– Придется переучиваться. Там учили правильно падать?
Римо опять утвердительно кивнул, вспоминая технику падения в дзю-до: упасть с перекатом и хлопнуть вытянутыми руками по поверхности, на которую падаешь, чтобы рассеять силу удара при падении.
– Все это надо забыть, – сказал Чиун. – Вместо того чтобы падать как кукла, будем учиться падать как поролоновая губка для мытья посуды.
Они подошли к матам.
– Вот, например, айки-до. Это простое и чистое оборонительное искусство, искусство, дозволяющее избежать увечья и вернуться в бой. Дзю-до есть система прямых линий; айки-до тяготеет к окружности. Брось меня через плечо.
Встав перед Чиуном, Римо взял его за руку и легко перебросил через плечо. По законам дзю-до Чиун должен был упасть, перевернуться и ударить рукой по матам, чтобы нейтрализовать энергию падения. Вместо этого Чиун свернулся в воздухе клубком, упал, прокатился по матам и оказался на ногах лицом к Римо – все это одним движением.
– Вот чему ты будешь учиться. Хватай меня сзади.
Римо подошел к Чиуну со спины и обхватил его на уровне труди, прижав руки к туловищу.
В дзю-до есть несколько способов уйти от такого захвата.
Все они силовые. Можно затылком разбить лицо нападающего; можно повернуться на пол-оборота и локтем ударить его по горлу; каблуком ударить по щиколотке; резко нагнувшись вперед, схватить нападающего за лодыжки, рывком выпрямиться – противник повержен.
Ничего этого Чиун делать не стал.
Римо решил прижать старикана посильнее и постараться сделать ему больно. Он почувствовал, как Чиун содрогнулся, как напряглись его мышцы. Старик взял Римо за запястья и ровным, неторопливым движением спокойно развел его сцепленные руки: …на дюйм, …на два и – в стороны! Чиун повернулся, нырнул Римо подмышку и молниеносным броском швырнул его на маты.
Оглушенный, Римо сидел, поматывая головой.
– А перекатиться после падения? – спросил Чиун.
Римо с усилием поднялся на ноги.
– Как, черт возьми, вам это удалось? Я же сильнее!
– Это правда, но твоя сила очень редко бывает направлена по прямой из одной точки в другую. Она обычно распыляется по разным направлениям. Я просто сконцентрировал свои ничтожные силы в «саика танден» нервном центре в области диафрагмы, а потом направил их через предплечья наружу. Я могу справиться с десятерыми, а тебе и двадцать человек будут не помеха – если, конечно, овладеешь этой техникой. А ты ею овладеешь.
- Предыдущая
- 13/38
- Следующая