Американское безумие - Мэрфи Уоррен - Страница 20

• Предыдущая
• 20/52
• Следующая

— Я не понимаю твоего упрямства, — цокая языком, сказал мастер Синанджу. — Разве я не доказал тебе, что твоя сила ничего не стоит по сравнению с моей слабостью?

Глухо заревев, Бумтауэр изо всех сил бросился вперед. И на этот раз ему все же удалось дотянуться до своего врага.

— Ну, с вас хватит, ребята? — спросил Римо, еще раз подбросив в воздух футбольный мяч.

Игроки линии нападения «Л.А. Райотс» распростерлись на скамейках, обливаясь потом и постанывая. Только у левого крайнего хватило сил на то, чтобы махнуть рукой — мол, сдаюсь. Четверо остальных лежали пластом, перекидав с одной стороны зала на другую все, что только можно было сдвинуть с места. А странный тип в черной майке так и стоял посреди груды железа цел и невредим.

— Мы неплохо повеселились, — сказал Римо. Бросив мяч в корзину, он направился к выходу. — Скоро надо будет снова этим заняться. Вы уж не обижайтесь, ребята, но я вам вот что скажу. Неудивительно, что ваша команда находится в конце турнирной таблицы. Вы явно не в форме...

Выйдя наружу, Римо сразу заметил Чиуна, который находился на другом конце тренировочного поля. У ног мастера неподвижно лежало громадное тело. Это и был тот, кого они искали — Брэдли Бумтауэр. Римо перешел на бег. В тот момент, когда он пересек пятидесятиярдовую линию, Бумтауэр неожиданно схватил Чиуна за лодыжку.

«Вот черт!» — сразу подумал Римо.

Сторонний наблюдатель сказал бы, что пространство возле ворот внезапно окуталось дымкой — как будто из-под земли поднялось облако пара. Кроме того, сторонний наблюдатель посчитал бы, что две фигуры у ворот даже не сдвинулись с места. Однако изучавший Синанджу Римо видел вещи совсем по-другому. Он видел, как маленький человек поднял большого, покрутил его над головой и швырнул на землю. Поднял, покрутил, бросил. Бум, бум, бум — пять раз подряд. Когда грохот прекратился, две фигуры были в том же самом положении, что и раньше.

Даже не проверяя пульса, Римо знал, что футболист мертв. Газон вокруг Чиуна почернел. Он выглядел так, как будто здесь пробежало стадо бизонов.

— Тебе обязательно было его убивать? — спросил Римо.

— Глупый вопрос! — ответил Чиун. — Я не стал бы его убивать, если бы это не было обязательно.

— Нам требовалось получить от него информацию.

— Его ум был в смятении. Он не мог ответить даже на самый простейший вопрос. Царивший в нем хаос был слишком силен.

— Разве ты не мог его просто нокаутировать?

— Я оказал ему честь.

— Ну, может быть, и так. Но нам-то что теперь делать?

— Посмотри на его задницу.

— Что?

— Стащи с него штаны, и ты найдешь источник его животной сущности.

— Ну да, конечно...

— На правой ягодице у него приклеен небольшой пластырь.

Приглядевшись, Римо заметил проступающие сквозь ткань квадратные очертания.

— Что это?

— Оттуда идет плохой запах.

— Несомненно. Но разве это имеет отношение к препарату?

— Конечно!

— Господи, — пробормотал Римо, с трудом стаскивая с футболиста тугие брюки, — надеюсь, эта маленькая сцена не попадет в «Замочную скважину США».

На заду у Бумтауэра красовался пластырь размером пять на пять сантиметров. Римо понял, что он предназначен для постепенного непрерывного ввода лекарства в организм — как при отвыкании от курения.

Когда Чиун протянул руку, чтобы своим длинным ногтем соскрести пластырь, Римо отвел ее в сторону.

— Нет, не трогай! — воскликнул он. — Если это попадет на кончик пальца, то сразу же всосется в кровь.

— Почему ты так вздрогнул? — спросил его Чиун. — Ты заботишься о моей безопасности?

— О чем же еще? — сказал Римо и попытался прогнать от себя видение двухсоткилограммового Чиуна, в ярости набрасывающегося на первых встречных.

Когда представители отдела по расследованию убийств позвонили в дверь особняка, принадлежавшего Пуме и Чизу Грэхему, их встретил не дворецкий и не слуга, а очень маленький человечек в новеньком с иголочки костюме-тройке.

— Доброе утро, детективы! — сказал Джимми Коч-Рош.

Руководитель бригады, дородный мужчина с копной седых волос, вытащил из кармана своей спортивной куртки два сложенных вчетверо листка бумаги.

— У нас есть ордер на обыск этих помещений, Джимми, — сказал он. — И ордер на арест некой Пумы Ли, также известной как Гарриет Луиза Смутц, по обвинению в убийстве прошлой ночью актрисы Виндалу.

Изучив бумаги, Коч-Рош вернул их полицейскому.

— Все в полном порядке, детектив Хайлендер, — сказал он. — Моя клиентка сейчас собирается добровольно сдаться полиции. Я предупреждаю, что без моего присутствия она не будет давать показаний. Что же касается обыска, я хотел бы напомнить вам, что в этом доме находится бесчисленное множество ценных произведений искусства и предметов старины. Пожалуйста, проинструктируйте ваших людей, чтобы они действовали с особой осторожностью.

Маленький адвокат провел полицейских в головокружительное фойе, представлявшее из себя чудовищных размеров оранжерею, вздымавшуюся вверх на целых три этажа. Под прозрачным куполом было достаточно жарко и влажно. На белом мраморном полу и стенах рядами стояли и висели экзотические растения. Между зелено-желто-розовыми полосатыми листьями проглядывали редкие орхидеи. В синем бассейне плавали тропические рыбки.

— В последнее время вашим богатым клиентам не везет, — сказал детектив Хайлендер, когда они вошли в собственно здание. — Их прямо-таки захлестнула мини-волна преступности. За последние сутки мы уже в третий раз предъявляем вашим людям обвинение в убийстве.

— Нет такого, с чем бы я не мог справиться, — заверил его Коч-Рош.

Когда адвокат и полицейские вошли в гостиную, Пума Ли и ее муж встали с роскошного двойного кресла, на котором сидели. Просторная комната была больше похожа на художественный музей, чем на помещение, где действительно живут люди. Одежда Пумы резко контрастировала с ее публичным имиджем. Вместо того чтобы как можно больше обнажить свою изумительную фигуру, она, наоборот, прятала ее под длинным, чуть ли не до пят, консервативным шелковым костюмом цвета беж. На Чизе были рубашка и брюки — одно из тех суперсвободных одеяний, под которыми он раньше скрывал появлявшуюся между съемками полноту. Попытка скрыть свое чрезмерное физическое развитие (это предложил им адвокат) удалась лишь отчасти. Приглядевшись, под шелковой юбкой Пумы можно было различить могучие мышцы, а просторная гавайская рубашка Чиза не могла утаить ширину его плеч и грудной клетки.

Детектив Хайлендер зачитал кинозвезде ее права, затем спросил, не желает ли она сделать заявление. Все было очень вежливо и официально.

За Пуму ответил Джимми Коч-Рош.

— Нет, она не желает сделать заявление, — сказал он. — По совету адвоката.

— Тогда, я полагаю, пора отправляться в участок, — сказал Хайлендер.

Пума посмотрела на своего поверенного, который утвердительно кивнул. Нагнувшись, она подобрала с кресла большую кожаную сумочку того же цвета, что и ее костюм. Сумка была набита так, что ее содержимое выпирало по краям.

— Лучше оставить это здесь, мэм, — сказал Хайлендер, протягивая руку к Пуме.

На мгновение взгляды копа и кинозвезды встретились. Хайлендер замер, как кролик, застигнутый в капусте. На шее Пумы вздулись вены, а глаза ее метали молнии.

Джимми Коч-Рош тут же вмешался.

— Все правильно, Пума, — сказал он, слегка прикоснувшись к ее руке. — Вам не нужна эта сумка. Если вы ее возьмете, это только затянет процедуру оформления. Все, что там находится, полицейский чиновник должен внести в опись. А мы хотим как можно скорее освободить вас под залог.

Зная, что содержащаяся в сумке жирная пища весит столько, сколько ему не поднять, адвокат позволил Чизу самому забрать поклажу.

— Мы с Джимми сразу же поедем туда, — сказал Чиз, когда полицейские уводили его жену. — Не беспокойся. Мы привезем все, что тебе нужно.

• Предыдущая
• 20/52
• Следующая