Финита ля комедиа - Мельникова Ирина Александровна - Страница 42

• Предыдущая
• 42/72
• Следующая

– Я только в том виноват, господин начальник, – торопливо заговорил Василий, – что на удочку весьма ловкого проходимца попался.

– Более ловкого, чем ты? – усмехнулся Тартищев.

– Так получается, – вздохнул в ответ Теофилов и стал рассказывать дальше. – Неделю тому назад сидим с приятелями в одном кабаке. Выпили изрядно, вот меня кто-то за язык и потянул. Принялся хвалиться, прямо удержу нет. И такой я, и сякой... Теперь противно вспоминать, а тогда... – Василий с досадой махнул рукой. – В общем, сам себе на шею петлю накинул.

– Не отвлекайся, – буркнул Тартищев.

– Через некоторое время направился я в туалетную комнату. А этот господин за мной следом – шмыг! Я его раньше заприметил. Он за столиком напротив сидел. Весь вечер тарелку щей хлебал и, скорее всего, ту околесицу, что я нес, исправно себе на ус мотал.

– Он тебе что-то сказал или предложил?

– Он сразу без обиняков предложил мне заработать сто рублей. Дескать, пронюхал, что у его приятеля адюльтер наметился с известной в городе артисточкой. И решил его разыграть. Мне надо было появиться в номере ровно в двадцать три часа и отдернуть штору алькова со словами: «А, вот вы где, голубчики мои, воркуете?» И все. И тут же выйти из номера. Вместо задатка дал мне серебряный портсигар. Обещал после выполнения задания отдать мне сотню, а портсигар я должен был ему вернуть.

– А как ты проник в номер?

– Так он вдобавок ко всему мне ключ от номера дал. Сказал, что дверь будет закрыта только на верхний замок, и показал, каким ключом открывать.

– Он тебе несколько ключей дал? – спросил Тартищев.

– Он мне грушу такую деревянную вручил с двумя ключами, как это обычно в гостиницах бывает. Потому и показал, каким ключом действовать, – пояснил Теофилов.

– И что же ты увидел, когда отдернул портьеру?

Василий побледнел, и мелкие капельки пота выступили на его широком лбу. Он нервно сглотнул и затравленно оглянулся по сторонам. И произнес почти шепотом:

– Два трупа. И кровищу, как на бойне.

– Выходит, ты совсем не испугался, если прошел к кровати и снял ожерелье с дамы? А ведь раны у нее ужасные. Руки не дрожали, когда бриллианты стаскивал?

Василий поднес ладони к лицу, пальцы его мелко подрагивали.

– Смотрите, господин начальник, они до сей поры трясутся, но бриллианты я с дамочки не снимал. Они почти у порога валялись, прямо в луже крови. Словно нарочно кто их мне под ноги бросил. Скажите, разве можно было упустить подобную удачу?

– Рассказывай дальше!

– Схватил я это ожерелье, а с него кровь каплет. Обтер я его портьерой и затолкал себе в карман. Выскочил в коридор, глянул по сторонам, вроде тихо, никого нет. Тут я себе под ноги смотрю и вижу следы, что на ковре оставил. Я быстро калоши скинул. Следы платком затер. А потом думаю: куда калоши девать? Если по коридору с ними в руках пойду, сразу заприметят. Тогда я дверь в номер открыл, чтобы калоши свои забросить, а прямо у входа новенькие стоят, кожаные, я о таких давно мечтал. Только они дорого стоят. Одним словом, поменял я калоши. А про инициалы, честно, забыл! Видно, кровь на меня так подействовала, что вмиг мозги будто отшибло.

– Итак, надел ты калоши, принадлежавшие убитому Курбатову, и незаметно слинял из гостиницы. И как это тебе удалось улизнуть? Наверное, не первый раз в ее номерах ошиваешься? Признавайся, сколько раз подобным образом парочки подлавливал в пикантных положениях?

Теофилов отвел взгляд и неопределенно хмыкнул.

– Не юли, Василий! – прикрикнул на него Тартищев. – Я ведь носом чую, что есть у тебя пособник в гостинице, который тебе о денежных кавалерах и дамочках сообщает. Гонорар пополам делите или себе большую часть забираешь? За риск, так сказать?

– Ничего от вас не скроешь, Федор Михайлович! – произнес тоскливо Теофилов. – Гришка мне помогает. Коридорный. Я ему за это третью часть отстегиваю. У меня на такой случай дубликаты ключей имеются. Но в этот раз, вот те крест, Гришка ни при чем. Я действительно на этого господина работал. Решил сотню целиком хапнуть, вот и погорел за жадность свою неуемную.

– Как этот господин выглядел? – быстро спросил Тартищев. – Ты его хорошо запомнил?

– Да ничего особенного, – пожал плечами Теофилов. – Роста он среднего или чуть выше. Худой. Костюм хорошего сукна, но на обшлагах и лацканах лоснится. Борода у него какая-то неопрятная. Кудлатая, и усы ножниц давно просят. И взгляд тяжелый, исподлобья. Точно сверло до кишок проникает.

– Волосы у него темные, светлые, седые?

– А не понять. Тусклые какие-то, будто старая пакля. Да и сам он весь пыльный какой-то, неухоженный...

– Но ты ж поверил, что он тебе сто рублей заплатит за услугу?

– А портсигар? – удивился Василий. – Его ж продать можно было.

– Твоему портсигару пяток целковых цена, и то если покупатель совсем бестолковый попадется. Он что ж, целиком золотой или бриллиантами усыпан? Давно мошенничаешь, Васька, но наконец-то и тебя обжулили, причем самым непотребным образом. Моли бога, чтоб мы настоящего убийцу поживее поймали, иначе не отвертеться тебе от этого убийства. Слишком много после себя следов и вещественных доказательств оставил. И мотив есть. Решил ты завладеть дорогим ожерельем, которое у этой дамочки на шее заметил, когда она в номер входила. Признайся, подглядывал в дверную щель за теми, кто в пятый номер прошмыгнул?

– Наблюдать наблюдал, но ожерелье и вправду не заметил. Дамочка в шубке была с большим воротником. Разве сквозь него что углядишь?

– Но ведь что-то углядел?

– Да ровно ничего. Только и видел, как официант из номера вышел. Я еще удивился, почему вдруг без своего столика. Знаете, такой на колесиках...

– Знаем, – коротко ответил Тартищев, продолжая интересующую его тему. – Как он выглядел, этот официант?

– Лица его я не разглядел. Он же спиной ко мне был. Вышел и быстро, почти бегом, к лестнице направился. И перед самым выходом с этажа куртку официанта с себя стянул, скатал в тючок и взял под мышку. А потом вышел в дверь – и все!

– А с этим господином, что пообещал тебе сто рублей, ты встречался?

– Какой там! – с явной досадой выкрикнул Василий. – Обещал на следующий день в том же самом кабаке встретиться, но так и не появился. Может, и лучше, портсигар-то я все равно потерял. Ввязался в мокрое дело по глупости своей непролазной, оно взяло и вон как обернулось!

Теофилова увели, а Тартищев удрученно посмотрел на Алексея.

– И здесь – подстава! Опять все, как по нотам, разыграл, подлец! Я нисколько не удивлюсь, что актера он тоже в своих целях использовал. Вернее всего, Зараев даже не подозревал, что любовница в соседнем номере с другим мужчиной развлекается. Теперь надо только узнать, каким образом его провели. Думаю, что и на этот раз наш любезный приятель придумал что-нибудь позаковыристее. Но на какого живца можно было поймать молодого красавчика?.. Только на женщину. И непременно очень красивую. Потому что недостатка в обожании красивых дамочек он не испытывал. Женщина должна была его чем-то поразить...

– Вполне возможно, это была одна и та же женщина. Она нанимала пятый номер, и ее же поджидал Зараев. Ведь ужин он заказал на двоих. И вино ему доставили очень дорогое, но дамское. Скорее всего, вы правы, Федор Михайлович! Зараев приехал на свидание с другой дамой, а не с целью выследить Каневскую.

– Знаешь, Алеша, меня не покидает подозрение, что этот господин не слишком заботится о том, что мы очень скоро все его подставы разоблачаем! И трюки изобретает все какие-то дешевые, словно в пошлом водевильчике. Только водевильчик этот всякий раз со смертельным исходом получается. То ли сумасшедший какой развлекается, то ли, наоборот, слишком умный? Одного не пойму, какой резон ему от актрис избавляться, да еще такими изощренными способами? Точно у него с головой не в порядке! Одним этим и можно объяснить всю катавасию!

– Вы предполагаете, что на этом убийства не прекратятся?

– Вполне вероятно! Завтра с утра, – посмотрел Тартищев на часы, – отправлюсь в театр. Побеседую с директором, режиссером, антрепренером... Возможно, удастся кое-что разузнать.

• Предыдущая
• 42/72
• Следующая