Антик с гвоздикой - Мельникова Ирина Александровна - Страница 29

• Предыдущая
• 29/70
• Следующая

– Простите великодушно, Василий Ефимович, – сказал Панюшев, уставившись ничего не выражающим взглядом на Караваева, – но мы с Аркадием должны покинуть вас. У нас дела, которые не терпят отлагательства. Я искренне признателен вам за поддержку, но все же просил бы вас не слишком распространяться в кругу соседей о моих трениях с графиней. Это наше личное дело и никого более не касается.

– Хорошо, хорошо, ваша светлость, – торопливо заверил его Караваев, но в его голосе звучало явное разочарование. – Я надеюсь, что ваши намерения действовать по закону послужат хорошим уроком для графини...

– Скажите, Василий Ефимович, а у графини есть явные враги среди соседей или только тайные недоброжелатели вроде вас? – не слишком вежливо перебил его Аркадий.

Караваев скорбно поджал губы. Ему явно не понравилось зачисление его в разряд тайных недоброжелателей графини. Но при ответе не стал кривить душой:

– Графиня живет замкнуто, не участвует в уездных ассамблеях, не ездит на балы, но в обществе ее прощают за то, что она жертвует большие суммы на богадельню, детский приют, земскую больницу и школу. Предводитель уездного дворянства Юрий Леонидович Нежданов благоволит к ней. Он из тех немногих соседей, с кем она здоровается и иногда обращается к нему за советом. Но в последнее время между ними словно кошка пробежала. Два года назад Нежданов овдовел, и, говорят, – Караваев снизил голос почти до шепота и обвел своих собеседников взглядом бывалого заговорщика, – говорят, что он сватался к графине, но безуспешно.

– Сколько лет этому Нежданову? – спросил быстро Аркадий и бросил взгляд на приятеля. Тот сделал глоток вина и отставил бокал в сторону. И сделал это с самым безмятежным взглядом, заставив Аркадия усомниться: неужто он все-таки ошибся и графиня действительно не интересует Григория как женщина?

– Да уже седьмой десяток на исходе, – махнул рукой Караваев в ответ на его вопрос, – но Юрий Леонидович – очень видный и статный мужчина. Один из самых богатых и влиятельных помещиков в губернии. Раньше занимал важный пост в Северной столице, но лет двадцать уже как вышел в отставку и почти безвылазно живет в своей деревне. Ходят слухи, что он был несчастлив в первом браке. Супруга его была очень властной женщиной...

– Что ж он тогда из огня да в полымя? – рассмеялся Аркадий. – Судя по вашим рассказам, графиня еще тот подарок!

Караваев пожал плечами.

– Пути господни неисповедимы. Юрий Леонидович после ее отказа хотел даже снять с себя обязанности предводителя уездного дворянства и вернуться в Санкт-Петербург. Однако остался, верно, надеется до сих пор, что графиня передумает. Да и что говорить, для нее это самая лучшая партия, особенно если нет выбора... Но она докрутится носом, как пить дать докрутится. Слышал я, что не одна уже вдовушка положила глаз на Нежданова. И среди них есть очень даже достойные и богатые женщины, нисколько не хуже графини. И в отличие от нее нравом спокойные и благочестивые.

– Понятно, – протянул Аркадий и опять бросил взгляд на приятеля. Тот как ни в чем не бывало продолжал потягивать вино, вперив отсутствующий взгляд в гобелен с изображением псовой охоты, и, кажется, забыл, что его и впрямь ждут важные дела...

– Понятно, – повторил Аркадий и, отведя взгляд от князя, с плохо скрываемым ехидством спросил то, что его лично интересовало гораздо больше: – Почему ж тогда вы решили посвататься к сестре графини? Знаете, что ее сестрица обладает вздорным характером, сама же барышня и вовсе бесприданница... Что вас подвигло на такой отчаянный поступок, если вокруг масса приятных и соблазнительных вдовушек?

Караваев побагровел и смерил Аркадия негодующим взглядом.

– По правде сказать, это мое личное дело, кому предлагать руку и сердце. Ксения Кирилловна совсем не похожа на свою сестру. И то, что она бесприданница, только подтверждает мою мысль, что она будет очень благодарна тому, кто возьмет ее замуж.

– Из милости? – Аркадий смотрел на Караваева вполне невинным взором, но если б знало это толстое самодовольное отродье, как ему хотелось вытолкать его взашей из дома князя. Увы, Аркадий не позволил себе подобного бесчинства даже тогда, когда, как наяву, представил вдруг Ксению у алтаря рядом с этим красномордым болваном. Правда, он выругался про себя, но добавил вполне вежливо: – Вы считаете, что Ксения была бы крайне благодарна, узнай она о вашем предложении, и немедленно ответила бы согласием?

– Я не совсем в этом уверен, – вздохнул Караваев, – она – очень милая барышня, но, как я уже говорил, полностью зависит от своей сестры. Притом, – он слегка замялся, – я ведь совсем не красавец, хотя мое состояние позволяет мне считаться одним из самых завидных женихов в уезде. Я мог бы сделать Ксению счастливой, конечно, если ее не смутят мой возраст и э... – Он покосился на свой живот, который не мог утянуть даже корсет, но уточнять не стал, что еще может повлиять на решение Ксении выйти за него замуж.

– Если я правильно понял, – неожиданно вмешался в их разговор князь, – вы до сих пор не оставили надежды заручиться согласием графини и заполучить ее сестру в жены? Но тогда мне вовсе не понятно ваше решение поддержать меня в моем споре с графиней. По-моему, это крайне опрометчивый шаг. Если графиня узнает, что вы подложили ей свинью, то вряд ли согласится когда-либо отдать за вас свою сестру.

Караваев насупился.

– Я не так прост, как вы думаете, князь! Возможно, я не спал всю ночь, прежде чем принять это решение. Но наверняка графиня вступит со мной в переговоры, и тогда я поставлю условие: или Ксения, или дорога...

– Хм! – Князь смерил Караваева задумчивым взглядом и повторил: – Или Ксения, или дорога... Да, нужно сказать, очень мудрое решение! Вы просто-напросто лишите графиню выбора. Или Ксения, или дорога... Василий Ефимович, вы загоните ее в угол!

Аркадий с недоумением уставился на приятеля. Неужели и впрямь он восхищен поступком этого дремучего болвана, решившего, что графиня упадет ему в ноги и откупится сестрой за жалкий клочок разбитой проселочной дороги?

Но князь поднялся на ноги и произнес далее самым безмятежным тоном:

– Искренне сожалею, Василий Ефимович, что не могу в этот раз пригласить вас совершить совместную прогулку. Сами посудите, в настоящее время мне необходимо разрешить несколько сложных вопросов управления имением. Боюсь, что вам будет скучно и неинтересно сопровождать нас с Аркадием. К тому же я не хотел бы, чтобы вы стали свидетелем моих стычек с графиней, ежели таковые состоятся.

– Но, князь, – попытался возразить Караваев, – я могу быть вам полезен в некотором отношении. Мой опыт жизни в деревне, несомненно, больше вашего, и...

– Премного вам благодарен, – князь дружелюбно улыбнулся, – просто я не смею злоупотреблять вашим временем. Но ваша доброта и великодушие, бесспорно, вызвали во мне самые добрые чувства. Прошу вас принять от меня в подарок парочку щенков английской гончей. Я знаю, вы большой поклонник псовой охоты, и смею заявить, о ваших успехах наслышаны даже в губернии. Мне настоятельно советовали познакомиться с вами, когда мы оформляли купчую на имение.

– Весьма, весьма польщен. – Караваев поднялся на ноги. Его лицо еще больше побагровело. – Всегда рад видеть вас в своем доме. А с открытием охоты и вовсе добро пожаловать. У меня собираются воистину замечательные люди, которые также жаждут с вами познакомиться, Григорий Александрович. – Василий Ефимович слегка склонил голову. – Честно сказать, сегодня я не совсем склонен к прогулкам, поэтому позвольте откланяться.

Через четверть часа коляска Караваева покинула пределы усадьбы. Аркадий проводил ее взглядом и повернулся к князю. Тот как ни в чем не бывало допивал свою обычную по утрам чашку черного бразильского кофе и просматривал «Губернские ведомости», которые ему исправно доставляли раз в три дня.

Аркадий прошелся взад-вперед по комнате и, остановившись напротив князя, уставился на него проникновенным взглядом мирового судьи.

• Предыдущая
• 29/70
• Следующая