Бледна как смерть - Маунтин Фиона - Страница 16

• Предыдущая
• 16/70
• Следующая

Уже под утро все разбрелись по домам. Наташа шла к коттеджу, чувствуя себя немного пьяной и сонной.

Когда она открыла дверь, Борис неистово залаял и зарычал.

– Сумасшедший пес, – она похлопала его по голове. – Что это ты расшумелся?

Он немного успокоился и прижался к ее ногам, опустив хвост.

Она прошла в гостиную.

До того как включить свет, она заметила красное мерцание автоответчика. Маркус? Она бросилась вперед, чтобы включить его. После сигнала последовало несколько секунд полного молчания. Потом магнитофон включился снова. Она набрала 1471. Автоматический голос сообщил, что в десять пятнадцать был звонок, однако номер определить не удалось.

Девушка в сером платье? Наташа вернулась в гостиную. Может, записку прикрепили к почтовому ящику и ее сдуло под коврик или в угол потоком воздуха, когда она открывала дверь. Но там ничего не было.

В поезде, отправлявшемся в 7.15 из Моретона в Паддингтон, в праздничные январские дни было намного меньше пассажиров, чем обычно. Наташа чувствовала прилив оптимизма, была довольна тем, что снова занята работой и едет в Лондон. Когда живешь в глуши, посещение столицы – большое событие.

Ассоциация специалистов по генеалогии размещалось в последнем здании в непрерывной череде домов Чартерхайз Билдингз. Его можно было найти по блестящей черной табличке на стене, которая создавала ложное впечатление роскоши. Внутри здания атмосфера была вполне в духе Диккенса. Темное, тесное и слегка запущенное помещение, но Наташа чувствовала себя здесь как дома. Она была уверена, что увидит знакомые лица служащих в архивах и библиотеках, где она по роду деятельности постоянно бывала.

Фрэнк Силлз был одним из ее любимцев. Он работал за прилавком маленького книжного ларька, в котором продавались все необходимые орудия труда: библиотечные справочники, программное обеспечение, регистрационные карточки и таблицы для составления родословных. Он приветливо кивнул Наташе, когда она проходила мимо него к гардеробу, снабженному индивидуальными запираемыми ячейками. Фрэнк был похож на отставного военно-морского капитана, несмотря на экстравагантную манеру одеваться.

– Как вы считаете, не слишком кричаще?

Он с улыбкой показал ей свой галстук: ярко-красный с золотыми и черными гербами, дополненными шевронами и львами.

– Он ослепителен, Фрэнк, – поддразнила Наташа. – Каждый, приходящий сюда, должен быть признателен вам за лишнее напоминание о семейных узах.

Раскаты хохота Фрэнка преследовали Наташу, пока она шла мимо нижней библиотеки, уставленной кабинками для просмотра микрофишей[3] и биндерами.

В верхней библиотеке шеренгами выстроились книжные стеллажи. Каталог свадеб Бонда, зарубежные документы, книги пэров, указатели фирм.

Наташа прошла прямо к рядам синих медицинских реестров за 1858 – 1920 годы, расставленных в хронологическом порядке. Она отошла в сторону, миновала длинный узкий стол, за которым длинноволосый молодой человек в пиджаке цвета мха рассматривал брошюру с пожелтевшими страницами и черно-белыми изображениями паровозов.

Она выбрала каталог за 1861 год и нашла букву «М». Провела пальцем вниз по странице.

В Лондоне было всего три врача по имени Джон Маршалл. Первый из них жил на улице Альдеман, 27а, второй, Джон Брейк Маршалл, проживал на улице Принцес, Ганноверская площадь. Третий был членом Королевской коллегии хирургов. Маршалл Джон, Сэвил Роу, 10.

Она опустила детали, закрыла указатель, вернула его на место, потом перешла к записям о последующем десятилетии, до 1871г. Том потолще, больше врачей, больше Маршаллов. Однако вот то, что нужно. Десять лет спустя он по-прежнему жил на Сэвил Роу.

Этого достаточно, чтобы набросать очерк о его судьбе и потом раскрасить его в цвета. Джон Маршалл шел по жизни, по крайней мере на первый взгляд, прямым и стабильным путем. Не менял места жительства как минимум двадцать лет. В 1881 году он по-прежнему жил в том же доме. Его практика расширялась либо, наоборот, пациентов становилось меньше, по мере того как доктор старел, становился более уважаемым и разборчивым в клиентуре. Однако он остался верен Сэвил Роу.

Наташу часто «заносило» в сторону от основной цели поисков, когда она находила информацию о каком-либо конкретном человеке и принималась воссоздавать в уме его характер. Снова пришлось напоминать себе о том, что, может статься, это не тот Джон Маршалл, которого она ищет. Ей нужен отец девушки с инициалами Дж. М.

Зал для членов общества напомнил ей старую комнату отдыха для шестого класса, с низкими мягкими удобными креслами, фотокопиями постеров, прикрепленными к доске объявлений, несколькими замусоленными журналами.

Тоби Кертис, исследователь, заглянул в один из шкафов из жаростойкого пластика в кухонном закутке. Потом подошел и расцеловал ее в обе щеки.

– Отлично выглядишь, – сказал он, всматриваясь в нее из-под длинной светло-коричневой челки.

Тоби питал мальчишескую страсть к открытому космосу, компьютерным играм и любым безделушкам подобного рода. Он первым из Наташиных знакомых приобрел персональный органайзер «Псион», хотя в повседневной жизни носил дешевые аррановские свитера и вылинявшие вельветовые брюки. Однажды он приготовил для нее ужин в домике смотрителя конюшен в Хэмпстеде, частном владении его отца, а потом они выпили по одному или по паре стаканов портвейна. Как дети, которые играют во взрослых.

Младше Наташи на два года, Тоби был красив какой-то неуклюжей мальчишеской красотой, и она дразнила его своим младшим братом, которого у нее, впрочем, никогда не было. Отчасти это было правдой, но также и мягким предупреждением не переходить определенной границы в общении. Он никогда не показывал, что увлечен ею с тех самых пор, когда его брат, приехав в Оксфорд вместе с Наташей, их познакомил.

Тоби часто помогал Наташе, когда она по работе приезжала в Лондон.

– Так что тебя сюда привело? – спросил Тоби, наливая кипяток.

– Запах кофе, – Наташа плюхнулась в одно из кресел. – Я пытаюсь установить личность одной особы, написавшей таинственный дневник в девятнадцатом веке, в надежде, что это позволит мне найти еще более таинственную девушку, пропавшую в двадцать первом веке.

Она сдвинула стопку брошюрок, напичканных рекламой Ассоциации специалистов по генеалогии, лекций и музеев, чтобы освободить место на кофейном столике, поскольку Тоби уже принес две чашки.

– А почему полиция не пытается ее разыскать?

– Я бы хотела, чтобы меня перестали об этом спрашивать. Длинная история.

– В банке хватит кофе и для длинной истории.

– Может, в другой раз. А чем ты занимаешься?

– Ну, ты знаешь, сижу, размахиваю волшебной палочкой в надежде, что появится красивая девушка.

Он спросил, как она провела Рождество, потом угостил несколькими анекдотичными историями, случившимися с ним в горнолыжном лагере, где он проводил праздники с компанией друзей.

– Для того чтобы найти эту девушку, тебе придется проследить линию потомков этой Дж. М., а не предков, так? – спросил Тоби задумчиво. – Говорят, прошлое не вернешь, но в этой игре намного проще вернуться, чем идти вперед.

– Похоже на метод, которым ты пользуешься для того, чтобы в делах о наследстве определить обладателя преимущественного права на поместье.

– И я так думаю. Разве что случай незаурядный. Тоби надорвал пакет мятных конфет, предложил Наташе. – Если кто-то и сможет найти ее, то это ты.

Наташа положила конфету в рот.

– Хотелось бы надеяться на твою конфиденциальность.

Путь от здания Ассоциации специалистов по генеалогии до Архива семейных записей в Клеркенвелле занимал не больше пятнадцати минут пешком.

Несмотря на частые посещения, Наташа по-прежнему не могла свыкнуться с видом нового здания – огромная «гармошка» из красного кирпича, с широкими окнами зеркального стекла, – расположенного на безопасной пригородной улице. Во времена Шекспира Клеркенвелл был районом красных фонарей и традиционно ассоциировался с французскими часовщиками и итальянскими эмигрантами, но все попытки Наташи найти подтверждение экзотического прошлого этих улиц или почувствовать их атмосферу неизменно заканчивались неудачей.

• Предыдущая
• 16/70
• Следующая