Другое человечество. Здесь кто-то побывал до нас... - Маслов Алексей Александрович - Страница 14

Костные останки развеваются ветром времени с поразительной скоростью. Порою остается лишь удивляться, что вообще что-то еще можно найти. Вот яркий пример этого. В Костенках (Воронежская область) была открыта одна из наиболее известных стоянок первобытного человека. Здесь располагались жилища первобытных людей эпохи палеолита и кости животных, датируемые 20–30 тыс. лет. Было подсчитано, что за 10 тыс. лет здесь могло совокупно проживать около 300 человек. Раскопки в этих местах ведутся уже почти сто лет. И за целый век в Костенках удалось обнаружить лишь четыре человеческих скелета, причем три из них крайне фрагментированы. Если данные верны, то «разрешающая способность» в данном случае составляет лишь порядка 1 %, причем на весьма небольшом отделении от нашего времени. И даже в этом случае появляется новая загадка – один из скелетов обладает очевидно выраженными африканоидными чертами.

Еще раз подчеркнем: не обнаружено никакого предполагаемого разнообразия промежуточных форм не только в отношении человека, но в отношении каких бы то ни было видов вообще. Вообще никаких! Обнаружены лишь виды, похожие друг на друга, но это не дает нам права предполагать, что они произошли один от другого. Похожесть не есть преемственность. А вот важнейшего доказательства реальной эволюционной преемственности – гигантского разнообразия промежуточных и тупиковых форм – на земле просто не существует.

Сразу отметим: не стоит сразу же впадать в гиперкритицизм. Само отсутствие необходимого костного материала автоматически еще не свидетельствует, что эволюция невозможна. Просто это говорит о том, что сама теория эволюции неадекватна тому материалу, который мы имеем сейчас. Психологически она вполне соответствует модернизованному, свободолюбивому и «наукозависимому» характеру мышления современного человека. Не сложно предположить, что в будущем исследователи будут находить все новые и новые находки, но уже сегодня очевидно, что никакого взрывоподобного прироста материала мы не получим, никакого потрясающего разнообразия исчезнувших промежуточных форм мы так и не встретим. Если бы они существовали, то, несмотря на все процессы разложения, слои земли были бы буквально нашпигованы такими останками. Но их нет. Нет важнейшего доказательства некогда протекавшей эволюции.

Никакие теоретические рассуждения не могут убедить тех энтузиастов, которые верят в существование знаменитого «недостающего» или «отсутствующего звена» – некого вида или цепочки видов, которые связывали бы воедино «последнюю обезьяну» и «первого человека». Недостающее звено еще до его обнаружения жило в умах антропологов и натуралистов. Его очень, просто очень хотели найти – ведь это разрешило бы многие противоречия. И, естественно, неоднократно предполагалось, как оно должно выглядеть. Несмотря на некоторые разногласия по этому вопросу, все сходились на том, что оно должно «поровну» сочетать в себе черты обезьяны и человека, например, иметь обезьянью челюсть и человеческий свод черепа, ходить на двух ногах, но при этом сохранять оволосение по обезьяньему типу.

Самый успешный претендент на роль «недостающего звена» – «Человек зари» – удерживал это место в течение десятилетий, но оказался то ли чьей-то неудачной шуткой, то ли откровенным мошенничеством

Соблазн найти, причем как можно быстрее, недостающее звено был столь велик, что оно… создалось само собой. При отсутствии реальных свидетельств, помноженных на страстное желание доказать свою правоту, не кажется странным появление некой «глупой шутки», как ее именовали позже, – останков Пилтдаунского человека. Хорошо сохранившийся череп «первого англичанина», или эоантропа, то есть «Человека зари», обнаружил в 1910 – 12 Чарлз Доусон – британский адвокат и геолог-любитель, который давно уже интересовался всякими окаменелостями и был страстно увлечен поисками «недостающего звена». Он регулярно посещал карьеры добычи гравия, что располагались на общественных землях в Пилтдауне, в поместье Бэкхем, в местечке Люис, что в графстве Сассексе. И вот однажды он обнаруживает то, на что так долго надеялся – фрагменты черепа, челюстной кости и зубы странной формы. Не будучи сам специалистом и понимая слабость своих познаний, Доусон поспешил со своими находками к Артуру Смиту Вудварду – известнейшему в то время ученому, хранителю отдела палеонтологии Британского Музея. Вудвард сам приезжает на место находок и после внимательного, хотя и недолгого изучения костей решает дать им законный ход – на заседании Лондонского Геологического Общества 18 декабря 1912 он официально объявляет об уникальном открытии. Вудвард, опираясь на весь свой опыт и авторитет, заявляет перед всем научным миром, что находки представляют собой доселе неизвестную разновидность исчезнувшего гоминида, который и являлся недостающим эволюционным звеном между обезьянами и ранними людьми.

Новая находка получает почетное и громкое название – «Человек зари Доусона» (Eoanthropus dawsoni). И отныне она занимает самое важное место в науке о возникновении человека. Научный мир настолько заждался этого недостающего звена, что практически сразу же признал находку. Особенно активно за ее статус недостающего звена ратовали именно английские ученые – ведь в этом случае выходило, что именно Британские острова, где обнаружен Человек зари, были тем самым важным регионом планеты, где впервые возникло раннее человечество. Питекантроп, который был ранее найден на Яве, был объявлен либо тупиковым звеном, либо просто обезьяной – его «дикость», судя по костям, была столь велика, что иметь такого «предка», да к тому же из Азии, современному просвещенному человечеству просто не хотелось. Мало кто в тот момент сомневался, что эоантроп был прямым предком современного человека.

Реконструкция пилтдаунского черепа, сделанная Артуром Вудвардом в 1913 г.

Почему находку признали столь быстро? Прежде всего, эоантроп очень точно соответствовал сложившемуся образу «недостающего звена»: абсолютно человеческий череп, свидетельствующий о развитии мозга, и абсолютно обезьянья челюсть, говорящая о том, что эволюционный путь становления человека в тот момент еще не завершился. Он очень точно – даже слишком точно – подходил под заранее высчитанный идеал – и именно это сыграло дурную шутку с учеными. Научный мир – и прежде всего эволюционисты – праздновали победу – находка выглядела точно так, как и предсказывали. Но дальше начали происходить некоторые неприятности.

Прежде всего, в результате исследований по установлению возраста слоев гравия в Пилтдауне, где было обнаружено «недостающее звено», проведенных в 1926, оказалось, что слои моложе, чем предполагалось ранее. А это означало, что эоантроп не мог быть столь давним предком человека, как думало большинство ученых. Но, может быть, каким-то образом в результате движения слоев земли древние останки эоантропа поднялись в более высокие и, как следствие, более «молодые» слои? По крайней мере, тогда это было единственное на тот момент объяснение столь неприятного сообщения о потенциальной «молодости» предка человека. Но вот с начала 30-х гг. в разных частях мира обнаруживают все новые и новые находки ископаемых гоминидов, в том числе новые виды Человека прямоходящего (к нему относились и новые находки питекантропа), более примитивного австралопитека, вполне «прогрессивного», хотя и считающегося «диким», неандертальца. Загадочным образом эоантроп – столь близкий к современному человеку и столь изящно вписывающийся в концепцию эволюции – оказывался полностью изолированным от уже открытых видов. И количество таких «странностей» увеличивалось с каждым годом.

С идеальным образом самой последней обезьяны и самого первого человека» расставаться очень не хотелось, но количество противоречий оказалось уже столь большим, что в 1953–1954 гг. несколько групп ученых принялись за новые исследования эоантропа. Результат шокировал всех, и в него долго не могли поверить: оказалось, что в течение десятилетий перед всем научным миром лежала откровенная, хотя и умело сделанная подделка. Останки «Человека зари» были составлены из вполне современного человеческого черепа (ему оказалось около 600 лет) и челюсти и зубов орангутана, а также из зубов, вероятно, шимпанзе. Затем все это вместе было помещено в гравий. Химические тесты показали, что фрагменты были преднамеренно состарены: скорее всего, их «выкупали» в ванне с хромом и другими кислотными железистыми растворами, в том числе и сульфатах. Все эти элементы без труда определились после химического анализа, причем ни хром, ни сульфат не встречаются отдельно в местах находки. Было также установлено, что зубы тоже были искусственно состарены – их подвергли искусственному трению и тем самым смоделировали плоский тип истирания зубов, характерный для человека, а не для обезьяны.