Умирающий свет - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 24
- Предыдущая
- 24/81
- Следующая
Начались и другие изменения. Тара была религиозной планетой, заселенной последователями Ирландско-Римской Реформаторско-Католической Церкви, поэтому стремление к моногамии трудно было искоренить. Оно проявлялось в двух видоизмененных формах: глубокая эмоциональная привязанность между мужчинами, партнерами по охоте, стала основой для создания крепких, всеобъемлющих отношений тейна с тейном. Те, кто желал включить в такой союз женщину, похищали ее из других сообществ и делали своей бетейн. Руководители сообществ поощряли налеты с целью захвата подруг. По словам Джаана Викари, новые жены означали для них новую кровь, больше детей, рост населения и, следовательно, лучшие шансы на выживание. Нельзя было и подумать, чтобы мужчина взял в единоличную собственность какую-нибудь из эйн-кети, но мужчина, который добыл себе женщину на стороне, награждался почестями, местом в Верховном Совете и, возможно, самое главное — получал саму женщину.
Так развивались события по теории Викари, которая со всей очевидностью показала путь становления современного кавалаанского общества. Джеймис-Лайон Таал, появившийся на свет много поколений спустя после воспетых им событий, был детищем своего времени настолько, что не мог себе и представить другого общества и другого положения женщины. Когда собранные им фольклорные мотивы наталкивали его на другой образ мыслей, сама идея казалась ему невыносимо безнравственной. И тогда он переделал весь народный эпос. Сочиняя свои Песни о Демонах, он превратил женщину Кей Айрон-Смит в гигантского богатыря, на основе мифа о Страшном Море он создал балладу о грешных эйн-кети. В целом ему удалось убедить людей, что мир всегда был таким, каким он его изображал.
Факторы, которые сформировали социальную структуру родовых сообществ Верхнего Кавалаана, давно перестали действовать. Количество мужчин и женщин было примерно одинаковым, эпидемии остались только в страшных сказках, люди победили большинство опасностей, подстерегавших их на поверхности планеты. Тем не менее поселения-сообщества продолжали существовать. Мужчины сражались на дуэлях, осваивали новые технологии, работали на фермах и фабриках, летали на космических кораблях, в то время как эйн-кети жили в обширных подземных бараках и-являлись сексуальными партнерами для всех мужчин сообщества. При этом они выполняли работу, которую Верховный Совет считал подходящей для них и не вредной, и рожали детей, хотя и меньше, чем прежде. Население Кавалаана строго контролировалось. Другие женщины жили немного свободнее под покровительством серебряно-жадеитовых браслетов, но таких было мало. Бетейн могла стать только женщина, не родившаяся в сообществе, а на практике это означало, что честолюбивый молодой человек должен был вызвать на дуэль и убить высокородного из другого сообщества или объявить свои притязания на одну из эйн-кети враждебного сообщества и сразиться с человеком, которого назначал Верховный Совет того сообщества. Второй путь редко приносил успех, потому что Совет, конечно, выделял самого искусного дуэлянта. Но успех приносил исключительные почести. Мужчина, которому удавалось победить и добиться бетейн, получал высокие титулы и место в правительстве. Считалось, что он приносил своим сородичам два бесценных дара: кровь смерти, пролитую поверженным врагом, и кровь жизни, текущую в жилах новой женщины. Женщина наслаждалась положением бетейн до той поры, пока не обрывалась жизнь ее высокородного обладателя. Если он был убит одним из сородичей, то она становилась эйн-кети, общей собственностью мужчин сообщества. Если убийца принадлежал другому роду, то она переходила к нему.
Такой статус приняла Гвен Дельвано, когда надела на руку браслет Джаана.
Дерк долго лежал без сна, уставившись в потолок, обдумывая прочитанное. И чем больше он думал, тем больше злился. К тому времени когда первый свет забрезжил в окне над его головой, он принял решение. Теперь уже не имело значения, вернется ли к нему Гвен. Важно было, чтобы она покинула Викари и Джанасека и больное общество Верхнего Кавалаана. Но одна она не сможет от них уйти, как бы сильно ни хотела этого. Значит, Руарк был прав: он должен помочь ей. Он поможет ей снова стать свободной. И тогда уже у них будет достаточно времени подумать об их отношениях. Когда решение наконец сформировалось в его сознании, Дерк уснул.
Он проснулся с чувством вины. Был полдень. Он моргнул и вспомнил, что обещал Гвен зайти утром. И вот утро прошло, а он все проспал. Дерк вскочил, поспешно оделся, поискал Руарка и, не найдя ни его, ни каких-либо сообщений о том, куда тот ушел и на сколько, он помчался наверх, сунув под мышку диссертацию Викари.
На его стук дверь открыл Гарс Джанасек.
— Да? — хмуро спросил рыжебородый кавалаанец, одетый только в свободные брюки. На правой руке его красовался неизменный железный браслет. Взглянув на его обнаженный торс, Дерк сразу понял, почему он не носит рубашки с глубоким вырезом, которые, по всей видимости, так нравились Викари. Левую часть его груди от подмышки пересекал кривой, глубокий шрам.
Джанасек перехватил его взгляд.
— Неудачная дуэль, — резко сказал он. — Я тогда был слишком молод, но впредь такого не повторится. Что вам надо?
Дерк вспыхнул.
— Я хочу видеть Гвен, — ответил он.
— Ее здесь нет, — отрезал Джанасек враждебно и начал закрывать дверь.
— Подождите. — Дерк рукой придержал дверь.
— Ну, что еще?
— Мы договорились встретиться с Гвен. Где она?
— Она на работе, т'Лариен. Вы меня осчастливите, если запомните, что она — эколог, посланный сюда Сообществом Айронджейд для выполнения важной работы. Она и так потратила уже два дня на ваше ознакомление с нашими достопримечательностями. Теперь, как ей и подобает, она снова приступила к работе. Они с Аркином Руарком взяли приборы и отправились в лес.
— Она ничего не сказала мне вчера вечером, — настаивал Дерк.
— Она не обязана информировать вас о своих планах, а также спрашивать у вас разрешения. Ее с вами ничто не связывает.
Дерк вспомнил о стычке, которую он подслушал накануне вечером, и у него возникло подозрение.
— Разрешите войти, — попросил он. — Я хочу вернуть это Джаану и поговорить с ним, — добавил он, показывая Гарсу кожаную папку.
В действительности он хотел выяснить, не прячут ли они от него Гвен. Джанасек источал враждебность, и было бы неразумно пытаться силой проникнуть в комнату.
— Джаана нет дома. Кроме меня здесь никого нет, и я собираюсь уходить,
— Джанасек протянул руку и выхватил папку у Дерка. — Но я могу передать ему. Гвен вообще не следовало давать это вам.
— Минуточку! — воскликнул Дерк. Его осенило. — То, что я прочитал, очень интересно. Могу я войти и поговорить с вами об этом? Только пару минут. Я вас не задержу.
Неожиданно Джанасек переменился. Он улыбнулся и отступил, приглашая Дерка войти.
Дерк быстро огляделся. Гостиная была пуста, камин остыл, все вещи находились на своих местах. В видневшейся в открытую арку столовой тоже никого не было. В квартире царила тишина. Никаких признаков Джаана или Гвен. Судя по всему, Джанасек сказал правду.
Неуверенным шагом Дерк пересек гостиную, остановился перед камином с чудовищем. Джанасек молча смотрел на него, затем повернулся и вышел. Он тут же вернулся, на ходу застегивая пуговицы выгоревшей черной рубашки, поверх которой уже был надет металлический ремень с кобурой.
— Куда вы? — спросил Дерк.
— Отсюда не видно, — усмехнулся в ответ Джанасек.
Он отстегнул клапан кобуры, вынул лазерный пистолет, проверил заряд на его рукоятке, затем вложил его в кобуру. Вдруг снова выхватил его ловким движением правой руки и направил на Дерка.
— Страшно? — спросил он Дерка.
— Да, — ответил Дерк и отошел от камина.
Джанасек снова усмехнулся. Он вложил пистолет в кобуру.
— Я умею стрелять из дуэльного лазера, — сказал он. — Но мой тейн делает это лучше. Правда, я могу стрелять только правой рукой. Левая все еще болит. Шрам тянет, поэтому грудные мышцы с левой стороны менее подвижны. Но это не имеет значения. В основном, я — правша. Правая рука всегда ловчее левой, вы знаете. — Его правая рука покоилась на пистолете, и глоустоуны черного браслета светились, как чьи-то глаза.
- Предыдущая
- 24/81
- Следующая
