Умирающий свет - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 23

• Предыдущая
• 23/81
• Следующая

Озадаченный Дерк остался стоять в коридоре. Послышались голоса, затем дверь распахнулась, и Гвен сунула ему в руки внушительных размеров пачку бумаги в черной кожаной папке. Это была диссертация Джаана, о которой Дерк почти забыл.

— Прочти это, — прошептала она, выглядывая из двери. — Приходи завтра утром, мы еще поговорим.

Она легко коснулась губами его щеки, потом с легким щелчком прикрыла тяжелую дверь. Дерк постоял минуту, поворачивая в руках толстую папку, затем повернулся и направился к лифту.

Он отошел всего на несколько шагов, когда услышал крик. Ноги Дерка сами понесли его обратно, и он остановился у двери, прислушиваясь.

Стены были толстые, Дерк не мог разобрать слов и не понимал, о чем говорят в комнате, но он слышал голоса и различал интонации. Преобладал голос Гвен, громкий, отрывистый, временами срывавшийся на крик, близкий к истерике. Дерк представил, как она расхаживает по комнате перед камином с фантастическими существами — она всегда так делала, когда сердилась. Оба кавалаанца, наверное, тоже были там. Дерк четко слышал два других голоса. Один — спокойный, уверенный, который без гнева задавал нескончаемые вопросы. Должно быть, голос Джаана Викари. Интонации выдавали его, ритмичность речи улавливалась даже сквозь стены. Третий голос, принадлежавший Гарсу Джанасеку, сначала звучал редко, затем все чаще и чаще и становился все громче и грубее. Спустя некоторое время спокойный голос умолк, тогда как Гвен и Гарс продолжали кричать друг на друга. Затем он что-то сказал, что прозвучало как короткая команда. Потом Дерк услышал звук шлепка. Пощечина. Кто-то кого-то ударил. Ни на что другое звук не походил.

Затем послышались отрывистые фразы Джаана Викари, и наступила тишина. Свет в комнате погас.

Дерк тихо стоял с черной папкой в руках и думал, как ему быть. Но что он мог сделать? Только поговорить с Гвен завтра утром и выяснить, кто ударил ее и почему. Ему казалось, что это мог сделать только Джанасек.

Дерк не стал вызывать лифт, а пошел пешком вниз по лестнице к жилищу Руарка.

Уже в постели Дерк понял, как сильно он устал и как глубоко был потрясен. Так много свалилось на него за один день, что он не мог сразу во всем разобраться: кавалаанские охотники с их оборотнями, странная, безрадостная жизнь Гвен с Викари и Джанасеком, неожиданно возникшая слабая надежда на ее возвращение. Он долго не мог уснуть, беспокойные мысли крутились в голове. Руарк уже спал, поговорить было не с кем. Наконец Дерк взял манускрипт, который дала ему Гвен, и начал его просматривать. Скоро ему стало ясно, что это научное повествование совсем не того сорта, который так безотказно действует при бессоннице.

Спустя четыре часа, выпив полдюжины чашек кофе, он отложил работу, зевнул и потер глаза. Затем он выключил свет и лежал, глядя в темноту широко открытыми глазами.

Диссертация Джаана Викари «МИФЫ И ИСТОРИЯ: ТОЛКОВАНИЕ ПРОИСХОЖДЕНИЯ РОДОВЫХ СООБЩЕСТВ, ОСНОВАННОЕ НА ИНТЕРПРЕТАЦИИ СБОРНИКА ПЕСЕН О ДЕМОНАХ ДЖЕЙМИС-ЛАЙОНА ТААЛА», по мнению Дерка, была не чем иным, как обвинительным актом против сородичей Джаана. Она свидетельствовала о злодеяниях кавалаанцев убедительнее, чем все то, что мог бы сказать о них Аркин Руарк. Работа основывалась на документах и данных компьютерных банков Авалона и подкреплена длинными цитатами из произведений Джеймис-Лайона Таала и еще более длинными комментариями к ним. Трактат содержал подробное изложение фактов, о которых Дерк узнал утром от Викари и Гвен. Автор излагал их логично, выстраивая в стройную теорию, стараясь пояснить каждую мелочь. Он даже довольно убедительно объяснил появление оборотней. Согласно его теории, в Годы Огня и Демонов некоторые жители погибших городов спаслись и нашли убежище в поселениях в шахтах. Но потом выяснилось, что под землей таилась огромная опасность. Некоторые из жителей подземных городов сразу пострадали от радиационного заражения. Они медленно и мучительно умирали, возможно, заражая тех, кто за ними ухаживал. Другие выглядели здоровыми, продолжали жить в поселениях, став их членами. Но когда они вступали в брак и производили детей, последствия облучения проявлялись. Это предположение Викари сделал без единой ссылки на Джеймис-Лайона, но оно убедительно и правдоподобно объясняло мифы об оборотнях.

Викари так же подробно описал события эпохи Страшного Мора, которые он сам осторожно назвал «становлением современных сексуально-семейных отношений на Верхнем Кавалаане».

Согласно его гипотезе, хранги вернулись на Верхний Кавалаан примерно через сто лет после их первого нашествия. Города, разрушенные ими, по-прежнему лежали в руинах, не было видно ни одного нового здания. Но они не обнаружили и никаких следов пребывания рабов-воинов, оставленных ими для заселения планеты, все вымерли. По-видимому, хрангский Главнокомандующий ОЗГ сделал из этого вывод, что люди живы. Чтобы уничтожить их полностью, хранги применили бактериологическое оружие: сбросили на планету бомбы, начиненные бактериями чумы.

Такова была теория Викари.

В песнях Джеймис-Лайона не упоминались хранги, но во многих из них говорилось о страшной болезни. Все сохранившиеся кавалаанские сведения о Страшном Море совпадали. Они свидетельствовали о том, что ужасные эпидемии прокатывались по сообществам одна за другой. Каждая смена сезонов приносила новые, разрушительные эпидемии. Они стали для кавалаанцев самым страшным из демонов. Демоном, которого нельзя было победить.

Девяносто мужчин умирало из каждой сотни, девяносто мужчин и девяносто девять женщин.

Один из многих видов чумы оказался более опасным для женщин. Специалисты, с которыми Викари консультировался на Авалоне, сказали ему, что, судя по тем скудным сведениям, которые он им предоставил, — несколько древних поэм и песен — можно сделать вывод, что развитию болезни способствовали женские половые гормоны. Джеймис-Лайон Таал утверждал, что юные девицы избегали страшной болезни благодаря их невинности, а похотливые эйн-кети заболевали и умирали в страшных муках, содрогаясь в конвульсиях. По мнению Викари, чумой заражались и девушки, не достигшие половой зрелости, но болезнь проявлялась не сразу, а только тогда, когда девушка становилась женщиной. Джеймис-Лайон подвел под этот факт религиозное толкование. Чума уничтожила целое поколение людей Кавалаана.

Сначала выживали лишь немногие, защищенные природным иммунитетом. Потом их стало больше, потому что они рожали сыновей и дочерей с наследственным иммунитетом, тогда как те, кто не перенял сопротивляемости, умирали, достигнув половой зрелости. Со временем все кавалаанцы приобрели иммунитет. Страшный Мор закончился.

Но болезнь нанесла огромный ущерб. Исчезли целые сообщества, а в тех, которые чудом уцелели, людей было недостаточно для поддержания жизнеспособного рода. Тогда структура общества и роли мужчины и женщины претерпели необратимые изменения, отойдя от моногамии с равными правами полов, свойственной первым поселенцам с Тары. Вырастали целые поколения людей, в которых мужчин было в десять раз больше, чем женщин. Девочки с самого раннего детства знали, что взросление несет с собой смерть. Время было жестоким. В этом мнения Джаана Викари и Джеймис-Лайона Таала совпадали.

Джеймис-Лайон писал, что грех наконец покинул Верхний Кавалаан, когда эйн-кети были удалены с белого света и снова заперты в пещерах, из которых они произошли, и их позор скрылся с глаз. Викари писал, что кавалаанцы продолжали борьбу за выживание изо всех сил. У них не сохранилось технологических навыков, необходимых для создания герметичных стерильных помещений, но несомненно, что сведения о таких сооружениях дошли до них через века, и они все еще верили, что такое место может защитить от болезни. Поэтому оставшихся в живых женщин помещали в самое безопасное по их понятиям место в поселении — в охраняемые больничные камеры, расположенные глубоко под землей, подальше от зараженных воздуха, дождя и воды. Мужчины, которые прежде странствовали, охотились и воевали вместе со своими женами, объединялись теперь с другими мужчинами, вместе скорбя об утраченных подругах. Для ослабления сексуального напряжения и сохранения генетического фонда, если только они понимали такие вещи, мужчины, пережившие Страшный Мор, сделали женщин общей сексуальной собственностью. Чтобы обеспечить себе как можно более многочисленное потомство, они превратили их в воспроизводительниц, которые вели жизнь в безопасности и постоянных беременностях. Те родовые сообщества, которые не приняли таких мер, вымерли. Те, кто принял, отказались от культуры своих предков.

• Предыдущая
• 23/81
• Следующая