Вся наша жизнь - Аренев Владимир - Страница 33

• Предыдущая
• 33/44
• Следующая

Тонко пищали дудки, вяло отзывались барабаны и совсем уж жалобно подавали голос струнные инструменты. Талигхилл шагал по мостовой, наступая на черные лепестки, которыми ее усеяли согласно традициям.

Они добрались до Аллеи владык к тому моменту, когда небо над головами стало угрожающе темнеть. Жрецы, как и полагалось, вознесли к нему свои молитвы (Руалнир почитал многих Богов, так что сегодня вспомнили не только имена Ув-Дайгрэйса и Оаль-Зиира), потом вход в гробницу с ее прелым воздухом был распечатан. Гроб внесли внутрь и водрузили на каменное возвышение, спугнув оттуда сонную крысу. Хвостатая спряталась в углу за кучкой ветоши и удивленно наблюдала за людьми — маленькие круглые глазки блестели в свете факелов. Наверное, крыса рассчитывала знатно попировать после того, как они уйдут, но просчиталась — гроб пуст.

Были произнесены необходимые слова, сыгран прощальный гимн, и церемония завершилась.

Еще один правитель династии стал историей.

Когда вышли, снаружи уже вовсю лил дождь. Джергил заботливо протянул Талигхиллу накидку, но тот чуть резковатым жестом передал ее какой-то из вельможных дам, моментально вымокших и напоминавших теперь мокрых павлинов. Ко дворцу Талигхилл пошел так же, пешком. Влажные расползающиеся на кусочки черные лепестки липли к сапогам.

С этим покончено. После обеда — возведение на трон. Прилюдное. И прилюдное же объявление войны с Хуминдаром — для тех дураков, кто еще не догадался, что Руалнир умер не от апокалипсического удара.

Джергил с Храррипом одними взглядами раздвигали толпу перед Пресветлым, и он шел, разбрызгивая сапогами пьющие дождь лужи. Только сейчас ему до одури, до невозможности захотелось спать. Но похоже, что до вечера урвать на отдых хотя бы пару часов не удастся. Да и вечером… Что там? — очередное заседание? Скорее всего…

Процессия втянулась во дворец, и ворота захлопнулись, отсекая смущенную, почти немую толпу от вельмож и телохранителей. Народ не расходился, потому что еще с утра глашатаи сообщили о предстоящих мероприятиях государственной важности. Хотя, конечно, людей интересовало не красивое зрелище (ну чего красивого в мокром, как котенок, будущем правителе?), а новости. Неопределенность всегда пугает, а особенно тогда, когда в воздухе начинает пахнуть войной.

Во дворце все уже было готово к возведению на трон. В том числе и сам трон. Его украсили двумя черными лентами, символизировавшими траур по Руалниру, а над спинкой повесили венок из алых цветов. Сам тронный зал пропах благовониями и немножко — свежестью, которую принес с собой нежданный дождь. Вельможи толпились вдоль золотистой ковровой дорожки, ведущей от дверей к трону. У самого трона, по обе стороны, стояли Тиелиг и Вашук

— верховные жрецы Богов Войны и Мудрости.

Талигхилл заглянул в тронный зал через щель в двери и мрачно покосился на стражников. Те почтительно задрали к потолку подбородки и делали вид, что не видят ничего из того, что видеть им не положено.

Жутко хотелось спать, и уж совсем не хотелось идти сейчас в зал. Но он все-таки толкнул створки двери и вошел, а герольд уже торопливо выкрикивал ритуальные слова. Началось.

Вельможи у стен зашевелились, забряцали парадными саблями и испустили волну разнообразных духов, которая мгновенно перебила ощущение свежести, пришедшее вместе с дождем.

Талигхилл мысленно поморщился, но на лице его ничего не отразилось — для подобных вещей Пресветлый был слишком хорошо воспитан. Он всегда старался и будет стараться впредь избегать многолюдных церемоний, но если уж судьба вынудила попасть на таковую — терпи.

Тиелиг поймал его взгляд и опустил свои морщинистые веки, подбадривая: иди, не волнуйся.

Принц сделал первый шаг по дорожке к трону, понимая, что это было последнее мгновение в его жизни, когда он осознавал себя принцем.

Через десяток шагов он станет правителем Ашэдгуна. Для этого нужно всего самую малость:

признаться в том, что у него есть дар Богов. Жаль, что Домаб сейчас в имении — уж он-то порадовался бы, услышь такое из уст

/своего сына/

Талигхилла.

Неслышно ступая по ковровой дорожке, Пресветлый приблизился к трону на установленное традицией расстояние. Очередь теперь была за жрецами.

Вашук — низкорослый немолодой мужчина с сединой на голове и в бороде и с необычайно светлыми голубыми глазами — шагнул вперед и произнес речитативом первую тхору:

— Ты к нам пришел, чтоб править этим миром,

и пыль дорог лежит на сапогах.

Но прежде, чем воссесть на трон, скажи нам,

что есть богатство?

Тхоры были построены так, чтобы испытуемому не нужно было ломать голову и вспоминать ответ.

— Прах.

Теперь шаг в сторону Пресветлого сделал Тиелиг:

— Был Хреган удостоен Дара. Нынче

ты претендуешь на старинный трон.

Яви ж нам знак, как то велит обычай,

что ты — Пресветлый. Есть ли Дар?

Эту тхору верховный жрец Бога Войны писал специально для Талигхилла.

— Да. Сон.

Теперь предстояло самое сложное. Пресветлый надеялся, что он не позабудет слова, которые должен был произнести.

— Моя отметина — провидческие сны.

Они — вам знак, что избран я Богами.

Ответьте мне — и будьте же честны -

вы признаете?

Оба верховных жреца склонили головы, а потом весь зал, как один великан, прогремел:

— Да! Ты будешь править нами!

Талигхилл величаво подошел к трону и воссел на нем под шумные овации всех присутствующих. Еще одно, и здесь все закончится. Останется только выступление перед народом, и можно будет вернуться к делам.

— Я вам клянусь, что стану править мудро,

не буду кланяться ни року, ни деньгам.

Заботиться не о себе — о людях,

я обещаю вам.

Тиелиг и Вашуг громко провозгласили:

— Да будет так!

На этом церемония завершилась, и правитель Талигхилл, поднявшись с трона, вышел из зала прочь. Снаружи его ожидали другие дела, более важные, чем принятие заверений в преданности от сотни надушенных вельмож. С ними можно будет поговорить потом.

Жрецы шагали позади. Талигхиллу не нужно было оглядываться, чтобы убедиться в этом.

Он миновал долгий коридор, вышел во внутренний дворик и остановился, чтобы подождать Тиелига и Вашука.

— Ну что, все прошло, как следует? — спросил он у них.

— Да, Пресветлый, — подтвердил Тиелиг. — Закон соблюден, так что ни у кого не будет ни малейшей причины сомневаться в вашем праве на трон.

— Отлично. Теперь давайте закончим все это выступлением перед народом и займемся более насущными проблемами.

— Да, время поджимает, — согласился Вашук. — И сейчас дорога каждая минута.

— Я боялся, что ты скажешь нечто подобное, — проворчал Талигхилл. — Ну что же, пойдем.

Он направился к выходу из дворца. Телохранители мгновенно образовали вокруг него плотное кольцо и не разжимали до тех пор, пока не пришли на главную площадь города.

Жрецы, оказавшись чуть позади процессии, переглянулись, и Тиелиг развел руками:

— Некоторые пытаются шутить, когда смерть заглядывает им в лицо. Талигхилл относится как раз к такому типу людей. Но это совсем не означает, что он не способен реально оценить сложившуюся ситуацию.

— Кажется, ты знаешь о нем очень много, — улыбнулся Вашук.

— Что поделать? Руалнир просил меня присматривать за ним.

— А если бы не попросил?

— Но он ведь попросил, — пожал плечами Тиелиг. — К чему думать о том, чего не случилось, хотя и могло случиться? — этого ведь не изменить.

Лучше уж как следует поразмыслить над тем, что еще может случиться. И соответствующим образом подготовиться к этому.

— Если сие возможно, — уточнил Вашук.

— Разумеется.

Процессия добралась к главной площади Гардгэна, и Талигхилл, сопровождаемый телохранителями, поднялся на помост, с которого обычно провозглашались важные новости. Вокруг уже колыхалась непривычно молчаливая толпа.

• Предыдущая
• 33/44
• Следующая