Разбитые маски - Малышева Анна Витальевна - Страница 67

• Предыдущая
• 67/78
• Следующая

Адвокат наконец ожил. Он выразительно взглянул на свою подопечную, но та зло отмахнулась:

– Эта поганка вся в отца, ей бы только нагадить! Да, я выходила из приемной, была в магазинах! Это считается преступлением?! И вообще, о чем речь? Почему я должна что-то доказывать?! Я пострадавшая, это меня обокрали!

– Вы можете назвать магазины, которые посетили? Показать товарные чеки? Вспомнить, что именно приобрели?

– Я не обязана это делать!

– В общем-то обязаны, – доброжелательно сказал Самохин. – Дело в том, что алиби должны доказать все, кто имеет отношение к делу.

– По-вашему, я сама себя ограбила?!

– Это не так редко встречается, к слову, – заметил второй следователь. Он уже начинал терять терпение, видя, как женщина изворачивается и злится. – Я, правда, вашего дела не веду, но…

– Ну так не лезьте!

У Самохина создалось впечатление, что адвокат ухитрился болезненно ущипнуть свою подопечную. Во всяком случае, его правая рука вдруг скрылась за спинкой стула, на котором сидела Ирина, и женщина незамедлительно подпрыгнула и замолчала. На ее лице выразилось крайнее изумление.

– Попрошу не грубить, – повысил голос хозяин кабинета. – Постыдились бы! Люди работают, а вы пришли и завели базар! Вам задают вопросы – отвечайте!

– Но я не помню, где была… – Ирина явно подрастеряла свой кураж. Сейчас она выглядела подавленной и жалкой. – Я не смогу ничего доказать… Когда мы с дочерью вернулись домой и я вдруг увидела открытую дверь… Так перепугалась, что все перезабыла!

– Дверь действительно была открыта настежь?

– Да. Воры бросили ее…

– А может, замок все-таки был закрыт? Хотя бы один?

Ирина нахмурилась:

– На что вы намекаете, не понимаю? Замок был… Постойте. – Она неожиданно запнулась и подняла на Самохина расширенные блестящие глаза:

– Вы знаете, все, что было в тот день, так перепуталось… Я уже не уверена… Может быть, один замок и был заперт… Тот, который защелкивается. Но это же не имеет значения, правда? Ведь все остальные были открыты, а я, когда ухожу, запираю все!

– А у кого хранятся ключи?

– У меня, у Тани, есть еще пара запасных связок. Те лежат дома, в передней. Но ключи не пропадали! И потом, какое это имеет значение, ведь замки были взломаны!

– Замки ваши абсолютно целы, и вы сами в этом убедились, – возразил Самохин. – Они работают, вы пользуетесь ключами, и никаких проблем не возникает. Исцарапаны только накладки, чтобы создать впечатление взлома. Кстати, Ирина Юрьевна, почему вы до сих пор не поменяли замки? Ведь воры могут вернуться?

Та загнанно ответила, что не сделала это просто за недостатком свободного времени. И потом, она же совсем не разбирается в системах, и лишних денег нет – ограбили подчистую…

– А жемчуг оставили?

Женщина машинально провела рукой по шее. Сегодня на ней не было никаких украшений. Ее адвокат по-прежнему глядел в блокнот. Самохин все время пытался понять, чем он так усердно занимается, и вдруг, разглядев расчерченную на клетки страницу, понял – тот составляет кроссворд!

– Да, жемчуг… – прошептала Ирина. – В самом деле, они его не заметили. Жемчуг лежал на подзеркальнике, и я просила Таню…

– Не говорить об этом нам. Почему?

Ее глаза наполнились слезами. Ирина покачала головой и сказала, что она испугалась. Испугалась, что они не воспримут ее горе всерьез, если в доме останется хоть что-нибудь ценное. От ее былой заносчивости не осталось и следа. Она достала носовой платок, на этот раз используемый по назначению, и обратилась к Самохину со слезной просьбой верить ей и не слушать то, что выдумывает ее больная дочь!

– Разве девочка больна? – удивился он. – Таня производит впечатление очень разумного подростка.

– Настолько разумного, что она готова оговорить родную мать, – всхлипывала Ирина. – Если бы вы знали, сколько я от нее натерпелась! Неужели вы позволите ей запудрить вам мозги?! Ой, простите…

Она бросала вокруг затравленные взгляды, и было видно, что женщина начинает бояться сказать лишнее. Адвокат целиком ушел в составление кроссворда, но по его сдвинутым бровям и играющим на скулах желвакам было видно: он был уже не рад заработку, на который польстился.

– Но ожерелье лежало на виду, – терзал женщину Самохин. – На подзеркальнике в спальне. Верно? Как же воры, перерыв всю квартиру, не заметили такого дорогого украшения?

– Спросите у них!

– Спросим, – пообещал Самохин. – Ирина Юрьевна, я все-таки хочу, чтобы вы припомнили, где были, пока ваша дочь лечила зубы. Это очень важно, и, наверное, вы сами понимаете почему.

Ирина ответила, что понимает, и даже слишком хорошо. Они не могут найти настоящих воров и потому цепляются к мелочам, чтобы посадить хоть кого-нибудь! Зачем ей было грабить собственную квартиру?

– Но ведь ваши картины и драгоценности были застрахованы? Включая остальное имущество, в том числе украденное? – Самохин с удовлетворением подумал о копиях страховых полисов, которые лежали у него в ящике стола. Их доставили нынче утром совершенно неожиданно. К ним обратился представитель страховой компании, с помощью которой Ирина предусмотрительно обезопасила свое имущество. После долгих переговоров стороны пришли к взаимному соглашению: Самохин предоставит вам возможность ознакомиться с результатами дела, а те раскроют ему тайну страховки.

– Ну да, конечно, – подтвердила Ирина. – Это слишком большие ценности, чтобы оставить их на произвол судьбы.

– На какую сумму были выданы полисы?

– Не помню.

– Я вам напомню, если желаете. – Самохин вежливо улыбнулся. Он чувствовал, что загоняет жертву в тупик. – Если вам удастся доказать, что вас действительно ограбили, то в таком случае сумма страховых выплат вполне компенсирует ваши расходы на ежемесячные взносы. Тем более, что вы застраховались совсем недавно, вскоре после развода.

Ирина продолжала терзать мокрый носовой платок. Ее адвокат наконец проснулся. Закрыв блокнот, он сказал, что время, когда были выданы страховые полисы, и сумма страховки никакого отношения к делу не имеют. Его подзащитная была ограблена, и, прежде чем в чем-то ее обвинить, нужно найти прямые улики. А он пока их не видит.

– Нельзя же требовать слишком многого, – сказал этот пухлый розовый человечек. – Прошло уже десять суток с того времени, как Ирину Юрьевну обокрали, а вы спрашиваете ее о таких мелких подробностях только сейчас.

Женщина благодарно на него посмотрела. Она была настолько подавлена, что даже не пыталась защищаться самостоятельно.

– Я согласен, что Ирина Юрьевна с самого начала повела себя несколько неосмотрительно, – благожелательно продолжал адвокат. – Конечно, когда она увидела разоренную квартиру, ей на ум сразу пришли люди, с которыми она в последнее время конфликтовала. Но вы и сами спрашивали ее, кого она подозревает. Неудивительно, что моя подопечная назвала вам бывшего мужа, его нынешнюю супругу и Русакова. Я, кстати, никогда не считал, что кто-то из этих людей способен на ограбление. У меня достаточно большой опыт, чтобы разбираться в том, кто решится на грабеж, кто нет. Эти люди не из таких. Все мы сейчас в этом убеждаемся, у них есть алиби… Но раз доказана их непричастность, это еще не значит, что в числе подозреваемых остается сама Ирина Юрьевна и больше никто. За ее квартирой могли следить, ее имущественное положение ни для кого не составляло тайны, каждый мог догадаться, что там можно поживиться…

Он говорил плавно и убедительно. И хотя Ирине явно хотелось что-то добавить к сказанному, она сдержалась.

Самохин вздохнул:

– Дело вовсе не в том, что у них есть алиби. Я не могу сбросить этих людей со счетов, так как против каждого из них имеются веские улики. У Русакова найден украденный браслет и деньги. Прежде всего нужно выяснить, как все это к нему попало. Пояс, принадлежавший Ольге Денисовне, – она сама его опознала, – использовался, чтобы увязать узел с крадеными вещами. Вследствие этого…

Ирина не выдержала:

• Предыдущая
• 67/78
• Следующая