Отравленная жизнь - Малышева Анна Витальевна - Страница 40
- Предыдущая
- 40/94
- Следующая
Все, до чего она додумалась, это спрятать подальше свой паспорт. Саша припомнила, что паспорт в таких случаях отбирают в первую очередь. Ее отец не так давно попал в подобную историю – ударил на дороге чьи-то потрепанные «Жигули», а водитель оказался психованным офицером, ветераном чеченской войны. В результате, оставшись без паспорта, отданного в залог, папа выплатил офицеру куда большую сумму, чем стоили все его побитые, неказистые, собранные из разных частей «Жигули».
«А эта картинка, в случае чего, обойдется не дешевле „Жигулей“… – Саша пугливо посмотрела на мольберт. – Нет, выглядит она недурно… Совсем недурно. Но это только в том случае, если заказчики сами не ведают, что было в том углу. А если они знают?!»
В любом случае, она решила стоять насмерть. Никаких бумаг не подписывать, утверждать, что восстановила картину, и точка. Если захотят припугнуть ее договором – пускай несут его в суд. А суд пусть докажет, что картина испорчена. Кто сказал, что в левом углу было еще что-то, кроме травы?! Зато картина на месте, а это самое главное!
Саша понимала, что просто подбадривает себя этими рассуждениями, но так ей было легче. Когда в дверь позвонили, она открыла сразу и даже не очень дрожала, поворачивая ключ в замке.
– Добрый день, – сказал Денис, распахивая пальто и демонстрируя под ним дорогой галстук с платиновой прищепкой. Он любил произвести впечатление, а девушка, в свою очередь, произвела впечатление на него. – О, вы такая молоденькая?!
Я-то думал – маститый художник-реставратор…
– Я закончила Академию художеств, – гордо сообщила Саша. Она немного успокоилась. Мужчина не был похож на бандита. Скорее – преуспевающий бизнесмен, во всяком случае, не растерявший после кризиса внешних атрибутов благополучия. Сколько дорогих галстуков и пиджаков еще послужат своим разорившимся владельцам, прежде чем окончательно потеряют шикарный вид!
Денис внимательно оглядел тесную прихожую и уверенно указал на дверь в комнату:
– Здесь картина?
Саша молча провела его в комнату и остановилась у двери, предоставив ему самому сообразить, где находится пейзаж. Денис сразу углядел мольберт посреди комнаты, подошел и прищурился, разглядывая шедевр Корзухина. Саша старалась не очень на него смотреть. Она стояла у дверного косяка, прикрыв глаза, и молилась: "Господи, сделай так, чтобы он ослеп и ничего не увидел!
Господи, сделай так, чтобы он сказал, что все хорошо!"
– Ну что ж, хорошо, – с видом знатока произнес Денис.
Сашу так и пошатнуло. Она подумала, что сошла с ума. А потом – что ей крупно, невероятно повезло! Денис дотронулся пальцем до краски на холсте, убедился, что она сухая, и попросил бумажку, чтобы завернуть картину. Саша с готовностью бросилась шарить по углам и сама упаковала пейзаж в старые газеты.
– Пятьсот долларов, значит… – пробормотал Денис, роясь в карманах. – Хм… Кризис, девушка, кризис! Моя жена немножко погорячилась… Знаете, за тысячу долларов можно купить сто таких картин. Может, будем считать, что мы в расчете? А?
Что? Нет?
Саша ему ни слова не возразила. В эту минуту она хотела одного – чтобы он унес эту проклятую картину и больше о ней не говорил. Однако Денис, на секунду задумавшись, предложил компромисс: он даст за работу ей сто долларов – наличными, новенькой, пахучей бумажкой.
– По старому курсу это триста долларов, милая, – умильно сообщил он. – Ну, не будете же вы пользоваться глупостью моей жены? Не будете, верно? Я так и знал.
Саша взяла стодолларовую бумажку и несмело улыбнулась. Она все еще не верила, что так легко отделалась, но визитер уже шел к двери. На пороге он обернулся, бросил через плечо, что на самом деле очень доволен результатом.
– Миленько вы ее отреставрировали, – любезно сказал он. – Лужаечка такая… Ровненькая. Все как было?
Саше почудилось что-то неладное в этих словах.
Как будто он на что-то намекал. Но, справившись с волнением, она нашла в себе силы сказать, что восстановила картину в ее первоначальном виде.
А если что не так – все претензии не к ней, а к художнику.
– Вот здесь вы так правы, так правы! – воскликнул Денис. – У меня к нему вообще претензий хватает! Ну, доброго вам здоровья! Не вешайте нос. Тяжелые времена пройдут, а хорошие люди останутся. Пока!
Дверь за ним захлопнулась. Саша поглядела на деньги, зажатые в руке, на опустевший мольберт…
И вдруг истерически расхохоталась:
– Портрет, портрет!
Портрет жены визитера все время стоял на самом видном месте – на стуле у окна. Денис даже внимания на него не обратил.
– Так, может, это не она? Не узнать свою жену! – Саша подошла к окну и всмотрелась в темные, почти черные глаза улыбающейся девушки. Но в конце концов она сказала себе, что, возможно, этот человек тогда не был знаком с будущей женой. Иначе как же он мог ее не узнать?
– Одну глупость я все-таки сделала, – вздохнула Саша, вдоволь насмотревшись на портрет. – Надо было забрать у него договор и порвать его.
О чем я думала, дурная голова? Да уж только не об этом…
Картина, аккуратно упакованная в газеты, весь день простояла в кабинете у Дениса. Он ее не разворачивал и только часто поглядывал в сторону свертка, начиная при этом улыбаться. День выдался удачный во всех отношениях. Он совершил выгодную сделку с реставраторшей («Почему не поторговаться, если тебе это разрешают?»), желудок больше не напоминал о себе, а к концу дня зашел к нему старший менеджер и сообщил, что новая, только что привезенная из Италии зимняя коллекция одежды расходится отлично, вопреки многим мрачным прогнозам.
– Ну и хорошо. – Денис осушил стакан с минеральной водой и облизал губы. – Я поехал домой, если что – звоните.
Он приехал домой в седьмом часу вечера. Жены еще не было, но это его даже устраивало. Довольно улыбаясь, Денис обошел с картиной в руках всю квартиру и наконец присмотрел подходящее место – в спальне, над кроватью. Он залез на постель прямо в уличных ботинках, с удовольствием наступив на подушку Ларисы. Снял со стены и бросил на постель какое-то плетеное соломенное украшение (он никогда его не любил и даже не понимал, что оно изображает). Повесив пейзаж на освободившийся гвоздь, Денис оглядел его и от избытка чувств слегка подпрыгнул на подушке. После чего переоделся в спортивный костюм и отправился в столовую смотреть телевизор.
Ключ в замке зазвенел только в половине десятого. К тому времени Денис уже начал терять терпение. Он смотрел новости, не понимая толком, что ему показывают и рассказывают, улавливая только общий тон – все и везде плохо. Услышав шаги в прихожей, он вышел и встретил жену улыбкой. Это ее так поразило, что она замерла, не успев до конца снять шубку.
– Как провела время? Дай я тебе помогу.
Денис любезно помог ей раздеться и повесил шубку на вешалку. Лариса недоверчиво взглянула на него и сказала, что ужинать совсем не будет, пусть Денис ест один.
– Какой там ужин, у меня опять гастрит разыгрался… – жалобно сказал он. – А ты где-то что-то перехватила, да? В кафе была? В ресторане?
Она не ответила и прошла в спальню. Денис стоял, глядя ей в спину, и с торжеством ожидал своего триумфа. Жена вошла в спальню и прикрыла за собой дверь. С минуту там раздавался стук ее каблуков, потом он затих. Денис подкрался к двери и взглянул на матовое стекло. Он различил только темный силуэт – Лариса стояла перед шкафом с одеждой. Приоткрыв дверь, муж продолжал наблюдать за ней. «Что она там разглядывает в зеркале? – раздраженно думал он. – Ничего, сейчас обернется и увидит картину…»
Она как будто очнулась, расстегнула пиджак и спустила с бедер брюки. Женщина раздевалась медленно, разбрасывая одежду куда попало. Муж всегда ее за это ругал. Оставшись в белье и колготках, Лариса натянула халат и снова застыла перед зеркалом. Она всматривалась в свое лицо, как будто видела его впервые. Подняла руку, поправила волосы, заложила черные пряди за уши и так и застыла с поднятой рукой. Женщина смотрела на себя в зеркало, а видела явно что-то другое. Резко обернулась, не веря своим глазам, уставилась на картину… Денис чуть не застонал от удовольствия – такого выражения на лице своей жены он не видел никогда. Она выглядела так, будто увидела в своей спальне привидение, – расширенные, бессмысленные от ужаса глаза, приоткрытый рот, рука, замершая в воздухе, будто кого-то отгоняющая…
- Предыдущая
- 40/94
- Следующая
