Каждый любит как умеет - Малышева Анна Витальевна - Страница 45

• Предыдущая
• 45/94
• Следующая

– Какой ты смелый, будто выпил… Постой, я тебе что-то скажу… Да погоди!

Она схватила его руку, которая пыталась оборвать пуговицы на ее белом пиджаке:

– Витя!

Он остановился. Глаза у него были мутные и бессмысленные. На него подействовало только то, что Таня повысила голос. Девушка мягко убрала его руку и заговорила – быстро-быстро, подобравшись к его уху. Он слушал – сперва невнимательно, считая, что девушка заговаривает ему зубы. Но потом заинтересовался. Наконец Таня шепнула:

– Ты согласен? Да?

– А я думал, что ты меня пошлешь, если я такое предложу, – грубовато ответил он. От возбуждения на его лице проступили розовые пятна. – Почему ты вчера не разрешила себя проводить? Я, между прочим, все понял.

– Ну, что ты понял? – Таня быстро покрыла его поцелуями. Мужчина не видел ее глаз в этот миг. А они были сухими, брезгливыми и сосредоточенными. Наконец она отстранилась и поправила на груди пиджак: – Ничего ты не понял. Совсем. Я, правда, живу с мамой. Ну и какая там может быть встреча? Мне и так вчера влетело, что я выпила. Нет, если у тебя тоже встречаться нельзя – надо снять квартиру.

Она внимательно следила за его лицом. На этом лице отражались все тайные мысли, все страхи и сомнения. Она видела, что этот мужчина – немолодой, некрасивый и состоятельный – боится какого-то подвоха. Что он не верит ей – по крайней мере наполовину, а может, и совсем. Что нет никаких причин такой девушке, как она, бросаться в объятия такому, как он… Никаких причин, кроме денег. Эта мысль так ясно промелькнула в его глазах, что Таня поспешно сказала:

– Если не хочешь, не надо. Но больше встречаться негде.

Она встала и подчеркнуто отряхнула брюки. Повернулась на каблуках, помедлила секунду и произнесла громовую фразу:

– Я бы и сама сняла квартиру. Но это слишком большой расход.

Эти слова отрезвили мужчину. Он вскочил:

– Да погоди, я же ничего не сказал!

– Вот именно! – она поджала губы. Кончиками пальцев незаметно проверила – не перекосился ли парик? – Ты ничего не сказал, а должен был. Черт! И чего ради я пришла?

Она нервно открыла сумку и принялась копаться в поисках губной помады. Таня тянула время, как могла, видя, что он все еще колеблется. «Козел, – она издала странный звук, похожий на всхлип. Мужчина вздрогнул. – Чего тебе еще надо? Чтоб я рыдала?»

– Ладно, – она достала помаду и взглянула в зеркальце. – Я тебя не задержу. Одну минутку…

– Тань, кончай, – он подошел и нерешительно потянул за ремешок сумки. – Не торопись. Это важное решение… Ты и в самом деле собираешься со мной встречаться?

– Уже не знаю… – она рванула ремешок к себе. – Дай мне уйти!

Но он не дал. Виктор обнял ее и забормотал какую-то беспомощную, трусливую чушь. Он говорил, что ей всего двадцать, и что он много работает, и что может, он сам виноват, что не додумался… Таня слушала его молча, наклонив голову и не поднимая глаз. Наконец она шепнула:

– Ну как ты мог подумать, что я ради денег… Я, по-твоему, шлюха?

– Но, Таня! – в отчаянии воскликнул он. – Я же не говорил такого!

– Ноты так думал! – она легонько постучала пальцем ему по лбу и фамильярно улыбнулась. – Ну и черт с тобой. Снимай квартиру, герой. Я сама не понимаю – почему терплю твои выходки? В жизни не встречала такого нерешительного…

И снова взялась за помаду. Зазвонил телефон. Виктор поднял трубку, с минуту послушал и сказал:

– Да, да, я вас жду. Ну ничего, что опоздали. – Разговор был коротким. Когда он повернулся к девушке, та уже накрасила губы и улыбалась:

А теперь целоваться нельзя, все размажешь! Видишь, надо пользоваться моментом! Когда ты снимешь квартиру? Или мне самой этим заняться? Хотя нет… – Она кокетливо округлила глаза. – Теперь не буду искать квартиру из принципа.

– Да снимем, не проблема, – Виктор самодовольно поправил галстук. – В такую жару хочется ходить голым. Танечка, я позвоню тебе вечером. Поедем куда-нибудь?

– Нет, мне и так вчера попало, – усмехнулась она. – Теперь я приеду только на нашу квартирку. Хватит однокомнатной. Главное, чтобы там была широкая кровать.

И она едва успела увернуться от его объятий. Выйдя на улицу, девушка остановилась и достала сигареты. За день свежеуложенный асфальт так размяк под солнцем, что ее каблуки выдавили в нем круглые ямки. Таня курила и жадно вдыхала отравленный, мертвый воздух. Но он казался ей свежим после кондиционированного воздуха в том кабинете. Ее губы шевельнулись и поджались. «Противно, – сказала она себе. – Зато в последний раз. Да, в последний! Меня тошнит от них от всех. Я сорвусь и все испорчу. И нас поймают, тогда нас поймают».

К розовому зданию подкатила пыльная черная машина. Из нее вышел человек, которого Таня хорошо помнила. Всего неделю назад она взяла у него аванс и получила наводку на Виктора. Но тогда на ней не было платиново-русого парика и этих очков. Этот человек прошел мимо Тани, едва взглянув в ее сторону. Он ее не узнал, а она ни одним движением не показала, что знает его. И внезапно настроение у девушки переменилось к лучшему. Она испытывала какую-то щекотную радость при мысли, что сейчас в том кабинете, где ее тискали на диване, встретятся два приятеля. Они будут обсуждать дела, жаловаться па кризис в торговле, они будут жать руки и хлопать друг друга по жирным плечам. Но один из них умрет, а другой за это заплатит. И это будет на днях – не позже. Такие мысли действовали на нее, как доза алкоголя. Таня шла к стоянке, где оставила машину, и бесшумно смеялась. И это была не истерика. Ей просто было смешно.

У нее в сумке запиликал пейджер. Таня вздрогнула и быстро выхватила его. Это было первое сообщение, и оно ее не обрадовало. «Андрей, я должна отдать вам остаток. Позвоните мне срочно. Надежда Владимировна».

– Ах, гад… – прошептала девушка, когда вникла в смысл послания. – Значит, он все же этим занимался. Да и кто бы удержался? Значит, остаток? А кое-что он уже получил?! И что это за баба?

Конечно., она не могла перезвонить клиентке, пока не разберет архив. И эта мысль ее злила. Девушка запихала пейджер поглубже в сумку и побежала к своей машине. Потом она кружила по центру, высматривая вывеску фотомагазина. Найдя маленький магазинчике рекламой «Кодак», Таня купила там недорогой аппарат – «мыльницу», несколько пленок и батарейки. Потом позвонила Грише из уличного таксофона и велела сидеть дома ждать звонка. Тот попробовал узнать, в чем дело, но Таня отказалась что-либо объяснять по телефону и только напомнила в очередной раз, чтобы тот принял душ и привел себя в порядок.

Она была как в лихорадке. Ей было и весело, и страшновато. И вместе с тем девушка чувствовала настоящее вдохновение. «Она позвонит, обязательно позвонит, – девушка уселась в машину и зарядила фотоаппарат. – Мамаша страшно хочет застукать сына с какой-нибудь девицей. Олег говорил, что эта баба готова заплатить любые деньги, только бы выдрать глаза этой девице. Ну что ж. Девицу мы устроим. Только вот нужно, чтобы и парень приехал… На свидание его не позовешь – он упорный гомик, и девчонки ему безразличны. Нона Гришу он клюнет. Обязан клюнуть». Теперь оставалось ждать. И она поехала домой.

Найти в архиве координаты этого парня не составило никакого труда. Олег в свое время провел большую работу и выявил все его контакты. Девушка выписала на отдельный листок все телефоны, по которым можно было найти Сашу – так звали объект слежки. Но сама она звонить не собиралась. Нужно было дождаться звонка от матери Саши, и она ждала. Уж что-то, а ждать она умела, как никто другой.

Пейджер откликнулся поздним вечером, часов в одиннадцать. Там светилась короткая тревожная строчка: «Что случилось? Позвоните мне немедленно. Миношкина».

– Есть! – Таня победно хлопнула в ладоши. – Попалась, Миношкина!

Это была фамилия матери непутевого парня. Ее телефон Таня знала еще прежде, чем познакомилась с архивом. Он попался ей на глаза во время очередного визита к Олегу. Тогда же она узнала обо всей этой истории. – Олег рассказал ей все довольно подробно, но не называя имен. Сыщик как раз занимался этим делом вплотную. Когда он вышел на кухню, Таня успела переписать из раскрытой папки телефон Миношкиной. И больше ничего. В тот миг она и сама не знала, зачем ей понадобился телефон. Сработала давняя привычка – узнать все, что можно узнать – когда-нибудь пригодится. И этот телефон, да еще приписка на полях дела; «За информацию обещает тысячу» – сыграли свою роль. В тот вечер, вернувшись от сыщика домой, Таня никак не могла уснуть. Она ворочалась, вставала, пила молоко, глотала валерьянку – ничего не помогало. Ей нужно было думать о своих делах, а она почему-то думала о чужих. И именно в ту ночь, когда она совершенно измучилась от бессонницы, к ней впервые явилась та гениальная мысль.

• Предыдущая
• 45/94
• Следующая