Каждый любит как умеет - Малышева Анна Витальевна - Страница 44

• Предыдущая
• 44/94
• Следующая

Девушка нахмурилась. Она сидела молча, вертя в руках пейджер и покусывая губы. Потом тряхнула волосами и еле слышно сказала:

– Деньги мы все равно найдем. Он не успел их потратить, оборванец! Что я – не знаю таких? Наверное, на машину копил… Ничего, придет в себя – мы с ним поговорим.

Парень поддакнул. Тот, кто взглянул бы на них со стороны, сразу бы понял, что в этом тандеме за рулем сидит девушка. И все же он не упустил возможности ее упрекнуть:

– Надо было сразу забрать оттуда архив, когда ты его нашла. Ну, почем я знал, что архив в диване?! Мужик ведь тоже на диван упал. Я и не стал туда лезть. Надо было унести бумажки вместе с трупом. А ты все откладывала.

– Пошел ты, – беззлобно огрызнулась она. – Мужик и так был тяжелый. Как вспомню, что перла на себе по крайней мере килограммов восемьдесят… Как челночница, блин!

– А я что – не тащил сумку вместе с тобой?! – фыркнул он. – Все эти восемьдесят кило были на мне! Ты только охала и под ногами путалась! Может, ты и здорово придумала притащить в квартиру камень, а унести тело. Только я чуть не надорвался. Ну и кто на нас обратил внимание? Загрузили сумку в багажник и поехали себе. В другой раз оставим все, как есть. Противно таскать на себе мертвяков.

Она резко повернулась и ткнула его в грудь:

– Противно?! А оставлять его там было опасно! Если он помер – на фига его клиенты будут звонить на этот пейджер? Они попрячутся по щелям, как только узнают! А нету тела – нету и проблемы. Олег жив, да только уехал! – Девушка слегка стукнула Гришу по голове: – Здоровый лоб, а дурной! Мы вошли в дом с сумкой и ушли с сумкой. Она с виду была тяжеленная, да и на самом деле была такой. Ну и что видели соседи? Двух надорвавшихся челноков, которые не застали дома московских родственников.

– Да, мать, голова у тебя министерская, – вздохнул парень. – Ты бы еще придумала, как мне в тюрьму не попасть. Тебе-то что! Ты не убиваешь. Может, взять в компанию еще кого-нибудь? Хотя бы моего брата…

От этих слов девушка посерела. В такой ярости он ее никогда не видел и даже отшатнулся. Таня спрыгнула с дивана и остановилась перед ним. С ненавистью глядя ему в глаза, девушка процедила:

– Никогда и никого… Дерьмо! Я говорила тебе сто раз – никогда и никого! Ты и я – и это все! Я никому не верю! Ты понял, болван! Никому!

– Да уж знаю, – он отстранил ее и плеснул себе новую порцию водки.

Таня выхватила у него бокал и выплеснула содержимое на пол. И ударила по лужице босой ногой так, что полетели брызги:

– Кончай нажираться! Ненавижу! Где ключи?! Давай сюда!

– Психованная, – пробормотал он. Вытащил связку ключей и сунул ей: – На. Уж там я все сделал, как надо. Положил и пушку, и открытку – прямо картинка. Но только ты мне скажи – на черта мы вытаскивали труп, если эта баба все равно его видела?

Она будет молчать, придурок! – Ключи звякнули о столешницу. У Тани дрожали руки, и глаза все еще были черными от ярости – такими черными, что зрачки стали неразличимы. Он больше всего боялся, когда у нее становились такие глаза. – Она будет молчать, потому что все себе уяснила! Если она вякнет про Олега – на нее тут же его повесят! С нее хватит и мужа. Фу, черт…

Девушка закрыла лицо руками и покачнулась. С минуту она молчала, потом отошла к окну, рванула створку и высунули голову наружу. Когда Таня обернулась, лицо у нее было спокойное, и глаза нормальные.

– Какая жара, – вздохнула девушка. – Можно с ума сойти. Не обращай на меня внимания, Гриш. У меня что-то нервы разболтались.

– Оно и видно, – парень встал. – Ты ничего пока не придумала?

– Надо закончить с нашим милым директором, а там видно будет, – Таня даже заулыбалась. Гриша так редко видел ее улыбку, что насторожился. – Сейчас главное – убедить его снять квартиру для встреч. Знаешь, Гриш, о чем я мечтаю?

Он фыркнул:

– О деньгах, о чем еще?

– Конечно, да… – она подошла ближе и запустила руки ему под куртку. Забавно поморщилась: – Прими как-нибудь душ, ладно? Но вообще, я хочу завязать с нашим делом. Жить спокойно. Никого не подманивать, ничего не выведывать, спать только с тем, с кем сама захочу. Но для этого, правда, нужны деньги… Много денег.

– Мечтать не вредно, – заметил Гриша, отдирая от себя ее цепкие пальцы. – Отстань, и так жарко.

– Ну, так что ты не снимешь эту вонючую кожанку? – поинтересовалась она.

Он задрал куртку и красноречиво повернулся к Тане спиной. Она увидела пистолет, картинно заткнутый за пояс джинсов.

– Ковбой вонючий, – процедила девушка, разом утратив мечтательность. – У тебя же уголовщина на морде написана! Тебя же первый мент остановит! Зачем таскаешь пушку, когда не работаешь?

– Да пошла ты! Мне так спокойней! – Он сходил в коридор и принес объемистый черный пакет: – Вот твой архив. Я вчера смотрел это барахло, но ни черта не понял. Если ты сможешь сделать из этого деньги – твоя взяла. Хотя бы сыщика не зря убирали. Уж за него-то нам никто не заплатил.

На прощание девушка снова напомнила ему о душе – парень стоял слишком близко от нее в тесной прихожей. Он ушел, раздосадованный, злой, как черт. Таня проводила его взглядом и, взглянув на часы, принялась готовиться к выходу в город. У нее было несколько дел – более или менее срочных. Она наложила макияж, втиснулась в белый, плотно облегающий брючный костюмчик, начистила туфли. Напоследок она примерила парик – пепельно-русый, с длинной гладкой челкой. Челку пришлось немного подстричь, чтобы она не налезала на глаза.

– Ну что ж, – она оглядела себя в зеркале и улыбнулась. – Совсем неплохо. Для начала, конечно.

И, сорвав парик, запихала его в сумку вместе с темными очками, зеркальцем и пейджером.

Машину она поставила на большой платной стоянке, рядом с Казанским вокзалом. Прежде чем выйти из салона, девушка надела парик и большие темные очки. Из-за парика сразу стало жарче, но она была готова терпеть и худшую муку. Терпение – вот что вело ее от мужчины к мужчине, от денег к деньгам, все дальше и дальше. Если бы не это свойство характера – она бы давно все бросила.

– Противно, противно, – прошептала она, глядя на себя в зеркальце. – Ну и что, что противно? Может быть, в последний раз…

Она вышла из машины, перебежала дорогу и свернула в первый же переулок. Дышалось здесь тяжело – воздух был перенасыщен выхлопными газами. Ее белый костюмчик выглядел излишне чистым на фоне приземистых фабричных строений, бетонных заборов, автомастерских… Лицо покрылось испариной, и она остановилась, чтобы напудриться. До цели оставалось совсем немного – вот он, тот розовый дом, вот охрана у входа.

Она с независимым видом миновала охранников и набрала код на электронном замке. Ее никто не остановил – ей и раньше случалось тут появляться. Таня поднялась на второй этаж, и распахнула дверь знакомого кабинета.

– Привет, – она засмеялась, увидев его удивление. – Наверное, не ожидал?

Мужчина медленно выбрался из вертящегося кресла. Он и в самом деле был удивлен. Его полное, холеное лицо приобрело желтоватый оттенок:

– Мы вроде не назначали… Да садись, я сейчас не занят!

Таня уселась на пухлый кожаный диван и блаженно вздохнула:

– Ох, как хорошо… У вас ведь конец рабочего дня, я угадала? Я специально пришла без приглашения… – Она подняла палец и рассмеялась. – А вдруг у тебя шашни с секретаршей? Вот бы я вас застукала на этом диване!

– Моя секретарша – это рабочая сила, – он поколебался, взглянул на дверь и в конце концов запер ее изнутри. – И ей сорок два года. Не прикидывайся, что ревнуешь.

Она картинно протянула к нему руки. Он еще раз оглянулся на дверь и в конце концов уселся на диван. Девушка качнулась ему навстречу и обняла его:

– Почему ты всего боишься? Я вот ничего не боюсь. Постой…

Она стерла с губ помаду одним быстрым движением профессионалки. Носовой платок появился в ее руках и тут же исчез. А в следующий момент они уже целовались. Мужчина мял ее хрупкую, узенькую спину и молча заваливал девушку на диван. Таня не отбивалась, но все время уворачивалась, смеясь и шепча:

• Предыдущая
• 44/94
• Следующая