Цветок камалейника - Громыко Ольга Николаевна - Страница 31

• Предыдущая
• 31/80
• Следующая

— Нету! — развел руками бородач. — Иггр свидетель: взяли только на дорогу и на последнем привале все до бусины развели.

— Что ж вы так, э? А вдруг бы встрэтыл хароший чэловэк и одолжыт’ ему нэту? — отечески попенял мужикам ЭрТар. Те неубедительно сделали вид, что устыдились. — Хм… вот эти я, пожалуй, и взят’.

— Три серебряные! — быстро сообщил купец.

— Хэй, тры бусина за облезлый тряпка?! Я тэбэ что — глаз нэт, вмэстэ с галава дома забыл?! Да такой штаны даже галодный моль не кюшай!.. А за двэ отдаш’?

— Ох, извините… я машинально, — опомнился мужик.

— Я тоже, — смутился горец. — Вот чэсный слов: мог бы купи — не граб’! Но жызн’ такой тяжелый…

— Так и я о том же! — оживился кудрявый. — Если вам для счастья только одежки не хватает, так мы с радостью поделимся! Зачем хорошим людям из-за такой малости преступниками становиться?

— Надеешься, что Светлый вам это зачтет? — ехидно поинтересовался Джай, веривший в щедрость торгашей немногим больше, чем в честность горцев.

— До небесного Царствия нам еще далеко, — рассудительно возразил купец, — а в земном свои свитки! Это нам, значит, — мужик окончательно опустил руки и начал обстоятельно загибать толстые короткие пальцы, — по грязи в город мчаться — раз, обережь улещивать — два, половину торгового дня на погоню и разбирательство потерять — три, обережникам да судье платить — четыре, нет, целых пять! — Бородач возмущенно уставился на стиснутый кулак. — Невыгодно! Лучше мы вам без шума часть товара отдадим — и идите себе с Темным.

— А дно-то у телеги, кажись, двойное, — наметанным глазом оценил Джай. — Шесть?

— А даже если и так? — с вызовом поинтересовался купец. — Тебе-то какая разница — ты обережник, что ли?

— Нет, — торопливо отперся Джай и мстительно добавил: — Но тогда я еще пару фляг возьму!

— Так что, договорились? — просияли мужики.

— Посмотрим, — туманно обнадежил обережник, про себя рад-радехонек, что все так обернулось.

Расстались жертвы и грабители вполне мирно: горец, сжимая в охапке ворох вещей, отступал первым, а Джай, не сводя с купцов мыслестрела, пятился за ним. Хотя мужикам и так было не до них — телега во время ограбления, то бишь дележа, успела увязнуть в грязи, и купцы, спешившись, усердно пихали ее в задок. Бородач заикнулся было: мол, это по вашей вине, могли бы и подтолкнуть, но когда обережник предложил в качестве помощи облегчить воз еще на тючок, от их услуг вежливо отказались.

Едва за «разбойниками» сомкнулись кусты, Джай схватился за голову и простонал:

— Это было самое дурацкое ограбление в моей жизни!

— Э, так оно для тебя не первое? — с интересом обернулся горец.

— Я их расследовал, балда! Мне теперь лица этих купцов в кошмарах мерещиться будут — они ж на нас как на законченных идиотов смотрели!

— А ты на другой бок перевернись и дрыхни дальше, — с ухмылкой посоветовал ЭрТар. — Думаешь, если бы мы вежливо попросили, они бы нам хоть платок дали?! Хо! А так и нам хорошо, и они довольны, что дешево отделались. И языками трепать не будут, потому как у самих губы лоснятся, ннэ?

Джая это убедило, но не утешило. Не сказать, чтобы он так уж ревностно чтил охраняемый им закон, но крупных взяток не брал и тем более не вымогал. За пару-тройку бусин можно закрыть глаза на ерунду вроде просроченной на день лицензии (ну, забегался торговец, не успел продлить!) или драку по пьяни (не зарекайся!), но в отношении настоящих преступлений парень был неподкупен. А тут мало того, что сам совершил, так еще и допустил! В двойном дне купцы могли везти все, что угодно — вплоть до запрещенного, отравленного оружия, которое, скорее всего, окажется в руках уже настоящих разбойников… Позорище.

У костра парней ожидал сюрприз — пока непонятно, приятный или нет. Очнувшийся тваребожец неестественно прямо сидел на лапнике, поджав под себя ноги, и диковато озирался по сторонам, похоже, как раз пытаясь сообразить, где он, а заодно и кто. Загадочная татуировка казалась перекинутой через плечо лозой; Джай мог поклясться, что она развернула листики к солнцу, как настоящее растение. За ночь жрец сильно осунулся, синяки почернели, а обожженные запястья опухли и покрылись мокнущей коркой. Высохшие, но не расчесанные волосы довершали плачевную картину.

— Выспался? — насмешливо поинтересовался горец, отделяя от стопки и бросая мужчине одно из одеял. Оно мягко шлепнуло жреца по груди и сползло на колени, тот даже не попытался его подхватить. — Накинь вот.

Тваребожец перевел взгляд на одеяло и обратно, так и не шелохнувшись.

— Хэй! — ЭрТар прищелкнул пальцами. — Ты нас понимаешь?

— Нет.

— Но ты же должен был понять вопрос, чтобы ответить, — вкрадчиво намекнул обережник.

— Я понял вопрос. Я не понимаю вас, — уточнил жрец. — Вы что, сумасшедшие?

— Чего?! — оторопел Джай. — На себя посмотри!

Тот послушно опустил глаза. Зрелище, видимо, оказалось интересным, потому что вдумчивое изучение затянулось надолго.

— Ладно, мужик, хорош придуриваться! — вынужден был напомнить о себе обережник. — Давай выкладывай нам все, что знаешь, а не то…

Тваребожец затравленно сощурился и начал приподниматься, но оба парня мгновенно вскинули на него мыслестрелы.

— Но-но, не так быстро! Один раз попали — и второй не промахнемся! — Джай отчаянно жалел, что не поделился с «сорокой» тремя оставшимися у него стрелками.

— Или это твой брат был? — уточнил ЭрТар. Стрелять в безоружного он все равно бы не стал, так что ничуть по вышеозначенному поводу не переживал.

Жрец осел обратно на дерюгу и зябко ссутулился.

— Я.

— Так ты все-таки морун?! — Рука у Джая дрогнула.

— Нет. Я живой. Отпустите меня.

ЭрТару подумалось, что сейчас тваребожец здорово напоминает одичавшую собаку, которая лютой зимней стужей вышла к костру погреться, но не ждет от людей ничего хорошего и почти разучилась вилять хвостом.

— Чтобы ты опять куда-нибудь провалился?

— Я слишком устал. Отвык рассчитывать силы. — Жрец начал потихоньку втягиваться в разговор и заодно реальный мир, в глазах мелькнул слабый проблеск интереса: — Это вы меня вытащили?

— Нет, Двуединый лично за тобой лазил! — ругнулся белобрысый. — Не хочешь нам что-нибудь за это сказать?

— Я уже сказал.

— Что?

— Что вы сумасшедшие, — с убийственной уверенностью повторил тваребожец.

— Ну спасибо!

— Да, и спасибо вам. — Жрец недоуменно посмотрел на тихо звереющего обережника, потом на ухмыляющегося горца. — Но зачем вы это сделали? Если вас поймают рядом со мной, то не просто убьют, а отдадут дхэрам для «вразумления».

— Мы этого не знали, — честно сказал Джай.

— Пусть сначала поймают! — презрительно бросил ЭрТар.

— Еще не поздно разойтись. — Мужчина снова попытался встать, но горец на сей раз по-простому схватил его за лодыжку и дернул, заставив плюхнуться назад.

— Верно, даже слишком рано. В какую крапиву тебя гадки тащат?

Седой тоскливо уставился мимо его плеча на восток. Как бы впечатляюще жрец не размахивал тенями в храме, сейчас он то ли не мог, то ли не хотел применять силу. Чем осмелевшие парни беззастенчиво и пользовались.

— Я должен найти Госпожу и укрыть ее от дхэров.

— Чтобы она выросла и уничтожила наш мир? — скептически уточнил Джай.

— Чтобы она его спасла.

— Храмовники считают по-другому.

— Ты им веришь? — устало, не надеясь и уже даже не желая кого-либо переубедить, поинтересовался жрец.

Услышь Джай этот вопрос позавчера, он бы без колебаний скрестил руки на груди в знак нерушимой преданности Иггру. Но за последние два дня Двуединый крепко подмочил свою репутацию.

— Ну тогда и мы ее, того… тоже поищем!

Тваребожец вздрогнул и так резко повернулся к обережнику, словно тот ткнул в него колючкой. Причем отравленной: зрачки мужчины тут же расползлись во всю радужку.

— Зачем?

— Хотим поглядеть, что ж это за не-Тварь такая.

• Предыдущая
• 31/80
• Следующая