Если вы не в этом мире, или Из грязи в князи - Славачевская Юлия - Страница 13

• Предыдущая
• 13/75
• Следующая

— Вина? — не заметил моего плачевного состояния граф.

— Яду! — прошипела я, барахтаясь перевернутой черепахой.

— Уверена? — насмешливо удивился «дядюшка», отодвигая подол и заглядывая мне в лицо.

— Уверена! — рявкнула я. — И себя не забудь!

— Я не люблю вино с пряностями, — категорически заявил этот нахал и налил два бокала красного сухого.

За действиями «дядюшки» я опасливо наблюдала через амбразуру из-за бруствера подола.

Подойдя ко мне, граф (чтоб его черти в аду заставляли вместо меня в таком прикиде ходить!) галантно протянул мне один из бокалов:

— Прошу, ваше высочество, — издевательским тоном.

Выпростав руку из пены кружев, сграбастала фужер и утащила себе в «норку». Снова возник насущный вопрос: желудок категорически отказывался принимать предложенное угощение. Жидкость застряла где-то на полдороге в пищеводе и нежно побулькивала, гуляя туда-сюда. Класс! И куда мне худеть? Хотя… есть еще и отрицательные числа.

— Итак, — начал Алфонсус, присаживаясь в кресло напротив и элегантным жестом закидывая ногу на ногу, — твое преображение началось. Ты выглядишь вполне аристократично…

— А чувствую себя вполне дерьмово! — высунулась я из окопа, злобно сверкая глазами и с трудом удерживая винный поток в горле.

«Дядюшка» брезгливо поморщился:

— Хм… Необходимо привить тебе подобающие манеры…

— Я отказываюсь от подобной чести! — пробулькала, из последних сил состязаясь с винным фонтаном.

— Кто тебя особенно спрашивает! — сдвинул брови граф и даже притопнул ногой. — Смерти захотела?!

Вот уж чего и даром не надо! Но вредная натура просто перла изнутри. И корсет не помогал:

— Разве ж это жизнь?.. Ты сам когда-нибудь пробовал ЭТО носить?

— Зачем? — возмущенный грязным предположением, поднял тонкие брови аристократ (у него они работали как ставни: то сдвигались, то раздвигались). — Я мужчина!

— Докажи! — вякнула и прикусила язык.

«Родственник» как-то нехорошо хихикнул и заверил:

— Потом… после свадьбы… возможно.

Размечтался один такой! Я грабли по комнате раскидаю и капканы на кровати расставлю! Медвежьи!

— Итак, — снова завел шарманку довольный граф, — обучение начнем прямо сейчас! У нас есть месяц, чтобы привить тебе благородные манеры и научить дворцовому этикету. Познакомься со своими учителями! — Мужчина хлопнул в ладоши.

Чуть погодя в кабинет робко вошли трое: двое мужчин и одна засушенная грымза женского пола.

— Ваше высочество, позвольте представить… господина Андре Шалуся, учителя танцев. — Маленький стройный блондин с водянистыми серо-голубыми, весьма томными глазками склонился в изысканном поклоне, хрустя серебряным позументом на бирюзовом камзоле и куртуазно отставив ножку в серо-синем трико. И все бы хорошо, но на лбу огромная печать: «бабник»!

Я высокомерно кивнула в юбочном подполье, благоразумно не открывая рот и усердно приминая юбки руками, чтобы хоть что-то видеть.

— …Господина Занука Училу преподавателя истории и прочих наук. — Среднего роста полноватый старик в свободном темном костюме небрежно расшаркался и строго на меня посмотрел через монокль. Кивнула ему, яростно воюя с платьем.

— …Мадам Люлю Домулю…

Граф мне по блату подогнал настоящую вобл… классную даму, чтобы наводить ужас на подопечную. Просто классика жанра! Злющие глазенки неопределенного янтарно-желтого оттенка глянули на меня оценивающе с бесцветного вытянутого личика. Узкие губы в обрамлении темных усиков были стянуты заранее в укоре, как будто изображали вживе плохо ощипанную куриную гузку. Дама была светлой шатенкой и в молодости даже вполне могла слыть красивой, если бы не типично ханжеское выражение «мы голодные, но благородные и гордые».

По опыту знаю: у людей с подобным демонстративно постным пуританским выражением на личике не бывает ни первого, ни второго, ни третьего. Они используют все виды подхалимажа к тем, кто выше их по должности, и яростно мстят за все обиды мира, мнимые или настоящие, всем несчастным, кому не повезло попасть в подчинение к подобным монстрам. Так что насчет «бедных и благородных» — все чистая туфта. Мало ли… вдруг кто поверит и купится?

Новая ученица не купилась, и тетка это заметила. Глаза «училки» блеснули потаенной угрозой. Похоже, дама опытным глазом только что занесла меня в обновленный список жертв. Вот это она зря. Не настолько я беззуба и беспомощна.

— …Великолепного знатока этикета. — Грымза в унылом сером наряде присела в книксене и опять метнула мне та-а-а-кой взгляд…

Вино провалилось в желудок само, как будто его ершиком туда пропихнули. Я кивнула, глядя на нее затравленным зайцем и соображая: а у Карлсона была такая же «домомучительница»? Или мне усовершенствованный образец биодроида достался?

— Ну вот, господа и дамы, перед вами ваша будущая прилежная ученица, ее высочество принцесса Алиссандра, которая находилась в монастыре до последнего времени, — продолжал заливаться сладкоголосым соловьем граф, варварски выдергивая меня из кресла. — Прошу обучить ее всему необходимому…

— Я смотрю, тебе кабинет в порядок привели, — многозначительно прошептала «родственничку» на ухо. — Так я вернусь… позднее…

На этом весьма красноречивом обещании попыталась отклеиться от «дядюшки» и сделать самостоятельный шаг. Но когда я, отважно прикрыв глаза, шагнула в неизвестность, размышляя вполне логично: ежели что, юбки выполнят роль подушек безопасности, то… меня тут же сграбастали в гостеприимные объятия.

Приоткрыв один глаз, я с удивлением уставилась на синеглазого «спасателя Малибу». Интересно, а что в таких случаях делают аристократки? Я так понимаю, кричать: «Пиастры, пиастры!» — на манер горячо любимого мною попугая одноногого пирата Сильвера нынче неприлично, и в рожу когтями вцепиться тоже неаристократично выглядит… Почему у меня в голове «пиастры»? А деньги никогда лишними не бывают…

— Ваше высочество, — заприседал со мною вместе мужчина, — дозвольте сопроводить вас в танцевальный зал.

«Силен мужик!» — восхитилась я. И вслух сказала томным голосом прижатой в дверях кошки:

— Дозволяю!

И мы отправились пешком в танцзал. Вообще-то, кто пошел — а кто и поехал! Лично я воспользовалась благоприятным моментом и всеми своими бархатными кружевами обрушилась на любителя острых ощущений. Иначе бы он просто не согласился меня учить! Или его не предупредили? И мужик сейчас в неведении, какая замечательная ученица ему досталась? Главное, последняя в его жизни.

И я не преувеличиваю! Ничуть. В третьем классе при попытке научить меня простейшей польке наша учительница музыки благополучно оставила танцевально-музыкальную карьеру и прописалась в доме инвалидов. Навсегда.

Да нет, слава богу, не в качестве пациентки! А то меня бы совесть заела. Наша «До-ре-ми» там нянечкой работала. Помогала людям реабилитироваться и не совершать больше таких необдуманных поступков, как обучение Алисы танцам.

Признаюсь честно: просто в танце у меня напрочь отсутствовало чувство ритма. Я выкидывала коленца, когда их никто не ждал, по своей, никому не ведомой методике! И страшно этим гордилась!

Учитель допыхтел до зала со мной в объятиях и ужасно обрадовался финишу! Как я его понимаю! Еще больше парень обрадуется, когда урок закончится и он останется в своем рассудке… надеюсь. Ибо по природе своей я была девушкой не злой и к людским бедам очень даже отзывчивой. Всегда искренне жалела пострадавших от меня людей… на достаточном расстоянии, чтобы самой в ответ не прилетело.

— Ваше высочество, мы начнем с самого простого танца — польки…

У меня округлились глаза и открылся рот. Это надо же так попасть в масть! Только я вспомнила о своем предыдущем опыте, как мне его тут же предлагают повторить. Но мне блондинчик пока ничего плохого не сделал, зачем же над ним сознательно так жестоко измываться?

— Господин Шалусь, — с перепугу сразу вспомнила я его фамилию. Слезно попросила: — Умоляю, давайте начнем с чего-то другого…

• Предыдущая
• 13/75
• Следующая