Сто Тысяч Королевств - Джемисин Нора Кейта - Страница 3

• Предыдущая
• 3/87
• Следующая

Уже потом я поняла — это все глаза. Это из-за глаз Декарта кажется таким старым. Не знаю, какого они были цвета изначально, но сейчас они выглядели выцветшими и подернутыми белесой дымкой. А еще в них читалась память о прошлых жизнях — горьких и незадавшихся.

— Это точно, — согласился он. — Но из этого выйдет забавное состязание.

— Не совсем понимаю вашу мысль, дедушка.

Он поднял руку — некогда это был изящный и красивый жест. Но не теперь. Рука дрожала от старости.

— Все очень просто. Я назначил троих наследников. Кто-то из вас сумеет стать моим преемником. Двое других убьют друг друга. Или их обоих уничтожит более удачливый соперник. А кому жить, кому умереть… — тут он пожал плечами, — вам решать.

Мать учила меня никогда не выказывать страха. Но одно дело — страх, а другое — чувства, к тому же такие сильные. Меня прошиб пот. Вообще, на меня покушались всего один раз — а что, вполне естественно, кому нужна наша глухомань? Мало найдется дураков, желающих оказаться на месте наследницы какого-то задрипанного барона. А тут — другое дело. Есть еще двое претендентов — и каких! Лорд Релад! Леди Симина! Да об их богатстве и силе ходили легенды! Они всю жизнь сражались друг с другом! И вот — смотрите пожалуйста, появляюсь я. Ни друзей, ни денег — ничего. И смех и грех…

— Решать? Что тут можно решить? — вопросила я. Надо сказать, вопросила громко и отчетливо, даже голос не дрожал. — Не будет никакого состязания! Ни интересного, никакого! Они меня тут же убьют и снова начнут воевать друг с другом!

— Это возможно, — согласился дед.

Что бы такое придумать? Отсюда нужно бежать, и побыстрее! Дед безумен, это очевидно. Иначе с чего бы он устроил состязание за мировое господство? Предположим, завтра дед умрет, и что? Релад с Симиной раздерут мир на части, как старое одеяло, — каждый будет тянуть свою половину на себя. Разразится гражданская война, люди десятилетиями будут убивать друг друга! А я? Я же дурочка! Даже если судьба улыбнется — что совершенно невозможно и невероятно — и трон Арамери достанется мне, что я буду с ним делать? От меня ничего, кроме беды, не будет! Сто Тысяч Королевств немедленно погрузятся в хаос и бедствия! Декарта что, не понимает?

Однако спорить с безумцем невозможно. Впрочем, зачем мне спорить. Я с помощью Отца Небесного попытаюсь его понять.

— Но почему?

Он кивнул, словно ожидал такого вопроса:

— Твоя мать ушла из семьи. И я оказался без наследницы. Ты выплатишь ее долг.

— Она уже четыре месяца как в могиле, — рассердилась я. — А вам, дедушка, я смотрю, не терпится отомстить покойнице?

— Мое решение никак не связано с желанием отомстить, внучка. Это вопрос долга и только долга.

Он легонько махнул рукой, и из толпы придворных выступил мужчина. В отличие от Вирейна — на самом деле в отличие от всех остальных придворных — он носил знак перевернутого полумесяца. Отметина походила на поперечную морщину на лбу нахмурившегося человека. Придворный преклонил колено перед возвышением, на котором стояло кресло Декарты, и его длинная, по пояс, рыжая коса упала на пол и свилась кольцами.

— Я не надеюсь, что твоя мать объяснила тебе, что есть долг. — Декарта обратился ко мне поверх спины коленопреклоненного человека. — Она презрела собственный и закрутила любовь со сладкоречивым дикарем… Я позволил ей совершить проступок и потом часто жалел об этом. Однако я развею сожаления о прошлом нынешним деянием: ты вернешься к Арамери, внучка. Неважно, останешься ли ты жива или умрешь. Важно, что ты одна из нас. И ты, как и все мы, будешь служить. Подготовь ее как можно лучше, — велел он рыжему придворному.

На этом наш разговор завершился. Рыжий мужчина поднялся, подошел ко мне и тихо пробормотал, чтобы я следовала за ним. Я повиновалась. Так окончилась моя первая встреча с дедом, и так начался мой первый день в качестве полноправного члена семьи Арамери. Мне предстояло пережить гораздо более скверные дни, но тогда я еще об этом не знала.

Столица моего родного края называется Арребайя. Город сложен из древнего камня, стены его оплетены плющом, и их стерегут изваяния зверей, которых никогда не существовало. Мы позабыли год основания Арребайи, но помним, что столице более двух тысяч лет. Люди ходят по городу медленно и разговаривают тихо — проявляют уважение к поколениям жителей, шагавшим по истертым булыжникам улиц. А может, людям просто не хочется говорить громко.

Небу — в смысле, городу — всего-то пятьсот лет. Его построили, когда какое-то несчастье обрушилось на предыдущую резиденцию Арамери. По меркам городов Небо — сущий подросток, причем грубый и неотесанный. Карета моя катилась по центральным улицам, ее обгоняли другие экипажи, оглушая цокотом копыт и грохотом колес. По тротуарам шли люди — целые толпы людей. И все они гомонили, толкались, суетились. Но не разговаривали. Все спешили. Куда-то бежали. В воздухе пахло лошадьми и стоячей водой, эти запахи я знала. А к ним примешивались новые, незнакомые — некоторые кислые, другие до приторности сладкие. А еще здесь совсем не было зелени. Ни росточка.

О чем бишь я?..

Ах да, о богах. Да, точно, о богах.

Причем не о тех, что пребывают на небесах и верны Блистательному Итемпасу. Есть и другие. Боги, которые Итемпасу изменили. Наверное, их не следует называть богами, ведь им больше никто не поклоняется. Кстати, а как бы вы определили слово «бог»? Наверняка для них есть более подходящее название. Военнопленные? Рабы? Или как я их назвала ранее — оружие?

Именно. Оружие. Несколько видов оружия.

Говорят, что они пребывают в Небе, все четверо. Они заточены в материальные вместилища, они заперты в них, и их неволю надежно охраняют не только замки и ключи, но и магические оковы. Возможно, они спят в хрустальных гробах и их время от времени пробуждают, чтобы почистить и смазать. Возможно, их выводят к почетным гостям.

А иногда хозяева выпускают их из клетки. И тогда в мир приходят невиданные эпидемии. Или вдруг бесследно исчезает население целого города. А однажды вместо гор образовались курящиеся дымком ямины.

Ненавидеть Арамери — себе дороже. Поэтому мы ненавидим не Арамери, а их оружие. Ибо оружию нет дела до нашей ненависти.

Моим сопровождающим дед назначил Теврила. Тот представился дворцовым управляющим. По имени я поняла, откуда он родом, но Теврил все равно пустился в объяснения: что он, мол, полукровка, прямо как я, наполовину амн, наполовину кен. Люди народа кен живут на острове далеко-далеко к востоку, они прекрасные мореходы. Вот почему у него такой странный цвет волос. Огненно-рыжий.

— Возлюбленная супруга Декарты, леди Игрет, скончалась совсем юной более сорока лет тому назад — ужасное, ужасное горе… — продолжал Теврил.

Болтал он весьма оживленно, и ничто не указывало, что безвременная кончина молодой леди как-то его удручает. Мы шли через белые залы дворца.

— Киннет тогда была еще совсем ребенком, но вскоре стало понятно, что из нее получится подходящая Арамери наследница. Именно поэтому Декарта не спешил вступать в новый брак. А когда Киннет… э-э… покинула лоно семьи, Декарта обратил свой взор к детям покойного брата. Изначально их было четверо. Релад и Симина — младшие. Они близнецы — у Арамери часто рождаются близнецы. Увы, их старшая сестра погибла, несчастный случай. По крайней мере, такова официальная версия, мнэ.

Я шла и слушала. Молча. А что, полезные сведения. Немного ошеломляющие, правда, зато теперь я больше знаю о новообретенных родственниках. Возможно, именно для этого Теврил и завел разговор. Потом он расписал, как я буду жить дальше: какой у меня титул, какие обязанности и привилегии. Вкратце, конечно, но мне хватило. Теперь я Йейнэ Арамери, не Йейнэ Дарр. Мне достанутся в управление новые земли, а вместе с ними — невероятное богатство. Я обязана часто появляться в Собрании и сидеть там в личной ложе семьи Арамери. Еще мне разрешено иметь постоянные апартаменты в Небе — я буду жить во дворце среди любящих родственников с материнской стороны. И я больше никогда не увижу родные края.

• Предыдущая
• 3/87
• Следующая