Шебеко - Гаврилов Иван Дмитриевич - Страница 39

— Итак, молодой человек его начнем? — мужчина явно дорожил временем.

— С доказательства параллелепипеда…

— Слушаю вас!

Коля принялся выкладывать симпатичному мужчине основные узлы теоремы, а тоненькие его ручки как-то незаметно передвинули в сторону собственные записи. Но нежданно для себя хлопец запутался и зашел в тупик, не выдержав последовательность изложения. Лихорадочно, сумбурно скачущим мыслям пришлось собраться в кулак, сконцентрироваться в направлении главного удара, чтобы взять намеченный рубеж. Получилось. Гладко проскочил и второй вопрос. Что касается задачи, то, глянув на испещренный каракулями лист бумаги, мужчина взметнул брови ввысь: «На «отлично» пока не тянет… Но ведь и соображает хлопец, черт возьми… А может, расщедриться да влепить ему ослепительную «пятерку»? Ну-ка, проверим еще разок на прочность…»

— О чем гласит теорема Виета? — вкрадчиво спросили усталые его губы, а в душе шевельнулись грустные струны: «Может, зря я, а? Хлопец же соображает… Заслужил…»

К удивлению, Коля слегка споткнулся. Преподаватель кинул еще вопрос, хлопец не промахнулся. Выходило, экзаменатор интересуется одним делом, Коля отбарабанит с ходу, а на следующее он врезается в дебри и не всегда четко находит дорогу в свет.

«Чтоб ты сгорел! — В сердце Коли бурлили неудовлетворенные чувства. — Неужели свет без добрых людей?»

Блестящие, возбужденные очи хлопца с надеждой уперлись в преподавателя:

— Может, вы дадите мне последний шанс? Бросьте мне задачу, и я попробую ее осилить. Если не решу, тому и быть: поставьте мне «хор». Согласен… А то ведь сами знаете: нынче конкурс плотный, и мне не хочется пропадать ни за что…

— Ну хорошо! — Пухлые, нежные руки мужчины решительно взяли со стола билет и отдали его Коле. — Сделаете дело, считайте, что вы на белом коне.

Коля примостился за соседний стол. Задача оказалась не из легких, а отдельные ее детали и нюансы расплывчато метались в голове, не желая скучиться в единый комок. Как на грех, хлопца обуяла тревога. «Не решу задачу, значит, высшая оценка улетит в теплые края… И возможно, именно эта «пятерка» и сыграет ослепительную роль для приемной комиссии…» Явно поддразнивала его и возможность утереть нос «Милашке», да и ребятам по комнате тоже. Но вот, как добрый кусок солнца из-за далекого горизонта возникла лучезарная мысль и волною ворвалась в Колю, и хлопец расправился с задачей. Его худое, щупленькое тело с радостью шугануло к преподавателю. А возле него уже сидел человек — среднего роста крепыш, мускулистый, спортивный, сбивчиво объяснявший какую-то теорему. Как понял Коля, сей абитуриент плавал, и плавал основательно. «Ну что ты, парень, — дрогнуло сердце Коли, — запутался в элементарных вещах? Не так же, не так…» Но тоненькие губы хлопца молчали, и лишь глаза порою жалостливо искрились, созерцая неравный бой. Вот здесь-то и подсунула Коле переменчивая фортуна нежданную пилюлю: к ним величаво засеменил седовласый, ненавистный преподаватель.

— Что, совсем тугие дела у ребят? — от строгого голоса старичка веяло холодом.

— Да нет. Этот… как его… Спиридонов замахнулся на отличный балл, вот и дал я ему дополнительную задачу. А Седых что-то путается. Сомнительные его знания…

«Здесь, вижу, — мелькнуло в голове старика, — совсем нет достойных претендентов… Не та нынче пошла молодежь. Мелковатая против нас… Не хотят работать! Все желают только получать…» Он приблизился к Коле и ястребом впился в задачу. Бесцветные губы старика странно зашевелились, вызывая чувство животного страха. Коля замер как мышь.

— Есть одна ошибка! — сухо выдавил старичок, и его дряхлые руки небрежно бросили на стол лист бумаги. — Правда, ошибка не существенная, но в математике подобное не допускается. Когда открываешь скобку, вместо «минуса» нужно было поставить знак «плюс» Жаль, молодой человек… Хотя ошибка явно механическая, но что поделаешь — математика есть математика! Наука она точная, конкретная…

Поневоле Коле пришлось хлебнуть горькую оценку. Расстроился он чуть ли не до слез. Ну и профан! Допустить такую элементарную ошибку, механический просмотр, промах — это не каждому дано… Было бы не обидно, ежели бы на высший балл не тянул. А то ведь сидел с ним рядом и чувствовал горячее его дыхание. Вытяни руку и бери! С чувством глубокого неудовлетворения он поплелся из аудитории.

В коридоре к нему подлетели абитуриенты:

— Ну как? Сколько отхватил?

— Строго спрашивают?

— Да ничего там строгого нет… Ответил — получай «пять», не ответил — отвал! — в сердцах сказал Коля и уныло зашаркал к окну.

— А тебе-то что поставили?

— Четыре балла! Хотел на «отлично», да все это оказалось не по зубам… Расстроился только, — тоскливо буркнул Коля. Его злые, ядовитые глаза упорно пожирали зачетную ведомость. — Надо же так влипнуть…

Видно, он привлек внимание окружающих. К нему приблизился плотно сложенный паренек с хитроватыми, серыми глазами. Цепкие его глаза воровато блуждали по сторонам. Волосы подстрижены коротко, под «ежик». До этого раза два он заглянул в аудиторию, где вовсю гудел экзамен, проводя разведку.

— А ты молодец, парень! С виду плюгавенький, щупленький, а хочешь опередить нас… Сильно за это хвалю. За то, что проявляешь волю. Ты на какой факультет поступаешь? — с нескрываемой завистью произнес незнакомец.

Коля нехотя ответил.

— На лесхоз? Да ты с ума сошел! Фирменные, надо сказать, у тебя способности, а ты — на лесхоз… В механики тебе надо пробиваться, не ниже…

— А что механик выше инженера лесного хозяйства?

— Да ты что? С луны свалился? Конечно, выше! Да еще как выше… Вот представь себе. Кончишь ты свой «лесхоз», и шуганут тебя в тайгу, потому как работа лесная, для глуши. И будешь с высшим образованием тянуть лямку в глухомани. У механика совсем иное дело. Для него везде открыта дорога: и в город, и в село. Куда душа твоя пожелает… Уверен я: проживешь в городе лет пяток и потом к нему так привыкнешь, что впоследствии тебя трактором в деревню не вытянешь… Попомни мои слова!

— Ты что, на «механика» поступаешь?

— Еще спрашиваешь… Только туда! Переходи на наш факультет, пока еще не поздно. Думай, голова, как лучше это сделать…

Незваный советчик как появился, так и исчез в неизвестном направлении. А вот у Коли вовсе потухло настроение. «Тюфяк я, что упустил «пятерку». И как видно, поступаю-то не на тот факультет…» И чудится Коле, что он запутался меж трех сосен и, окруженный мохнатым, густым подростом, не смеет даже нос показать из чудотворного капкана. «Как быть? И как исправить положение?»— Мысли, подобные кузнечикам, прыгают, играют и резвятся в ущерб Коле.

В комнате встрепенулись, завидев его. Всех разбирало любопытство: как Коля? Выдержал ли испытание? Как выяснилось, многие парни устную математику сдали на «удочку». Только Мише и Коле выпало счастье вытянуть на «хорошо». Петя чрезвычайно расстроился этим обстоятельством и уже не рассчитывал более на двери института. По рассказам Юры, опосля экзамена он понуро вернулся домой, в общежитие, а затем решительно сиганул на вокзал — покупать билет до родины. Якобы намерен засесть в родном колхозе.

А Колей остались довольны в комнате. Особенно Юра. Как всегда, шепеляво, он открыл «секрет».

— Когда надолго ты застрял на экзамене, мы подумали, что «плаваешь»… А ты, оказывается, побивал рекорд…

Он с завистью взглянул на Колю, затем лег на кровать — отдохнуть от трудного экзамена. Многие из комнаты разбрелись по делам. Толя задумчиво перелистывал свой замызганный блокнот, где, как ведал Коля, записывал популярные песни. Листики блокнота местами поотрывались, в этой связи он имел желание завести новую записную книжку, но все это откладывал, решив к делу приступить за вступительными экзаменами.

Коля в чемодане нашел два яблока, одно дружелюбно, по-свойски бросил Толе, и засел за письма. Теперь у него пропало скверное настроение, даже смешным показалось его огорчение по поводу в общем-то превосходной оценки. Ведь математику в сей злополучный день завалили ни много ни мало — сто человек или каждый пятый абитуриент! И было бы кощунством в сих условиях переживать за удачную оценку. И здесь впервые Коля понял, что не сломала его первая буря, невольно утихла, почуяв громадную силу его.