Дипломированный чародей - де Камп Лайон Спрэг - Страница 99

Медор поднял взгляд, и челюсть у него отвалилась.

— Пусть же ифриты перенесут меня в глубочайшие глубины моря, ежели не влюблен я в девицу сию! — завопил он и, сделав суматошную попытку вскочить, тут же рухнул обратно. Исказив от напряжения физиономию, он попытался подняться снова, и это ему удалось. Бельфегора выронила птиц.

— Люблю я тебя за прелесть твою чрезвычайную и красоту превосходную,— пробулькал Медор,— и предоставь ты мне желанье тела своего, как Али бин-Хайят говорит:

Он хихикнул прямо в переполненное ужасом лицо девушки, икнул, растопырил руки и набросился на нее.

Шлеп! Медор так и сел.

— Что за дремучее невежество пейзанское! — в полном восторге завопил Ши.

Юный мавр, цепляясь за что попало, поднялся вновь. Красивые черты его до неузнаваемости исказились.

— Клянусь Аллахом! — заорал он.— Ты вонючейшая из обманщиц и грязнейшая из шлюх, что отвергла любовь представителя рода Хасанов ради арапов низкородных! Прощай же! Возвращаюсь я в лагерь, где мальчики есть в тысячу раз прелестней и вернее тебя!

Прежде чем до них окончательно дошел смысл этого заявления, он сделал три неверных шага к ослу, влез ему на спину и, отчаянно колотя его саблей в ножнах, галопом умчался туда, откуда они пришли.

Бельфегора секунду стояла в оцепенении, потом выхватила лук и послала ему вслед стрелу — но слишком поздно.

— Шер Харол,— подал голос Руджер с совиной важностью,— как раш так и молвил я. Эти крашные франкийшкие волошы шулят беду! Лушше утонуть тебе в море, чем оштавить шебе эту налошницу!

Ши не обратил на него внимания и поднес шлем Бельфегоре.

— Давай-ка сделай глоточек,— предложил он.

Она обвела его долгим, неторопливым взглядом и слегка подрагивающими руками приняла шлем. Вскоре дрожь прекратилась.

— Благодарность моя и прощенье тебе, сэр Гарольд,— произнесла она,— ибо чувствую я, что обязана принести его. Это прямо... прямо...

Она словно беспомощно барахталась в попытках уловить что-то давно позабытое и постоянно ускользающее.

Ши проговорил:

— Да-а, не зря латиняне говорили: «In vino Veritas...»

— О да. Не насмехайся надо мною; следовало бы мне увидеть его ясными глазами, еще когда собирался бросить он тебя в шатре или подвергнуть мученьям отшельника. Лютня да речи красивые не делают из ничтожества мужчину истинного!

Она присела и прижала ладони к глазам. Ши пристроился рядом и приобнял ее за плечи, но она стряхнула его руку. Откуда-то сзади проквакал Руджер:

— Беги прошь от девки этой дурноприметной!

Ши так и не узнал, плакала она или нет. Сердце его бешено заколотилось, когда он принялся соображать, что же им делать. Теперь он жалел, что слегка перебрал персикового бренди: в голове явно царил полный туман.

Прижатые к глазам ладони опустились, и Бельфегора повернула к нему удрученное лицо.

— Да, ошибка только моею была,— произнесла она бесцветным голосом,— а ты, как рыцарь мой истинный, спас меня от злодея. О-хо-хо! — Она вздохнула и поднялась на ноги,— Уж падает сумрак, и должны мы трапезу завершить поскорее, если желаем завтра поход свой продолжить. Нет, никаких целований рук — чужда я пустых учтивостей!

 Сквозь утренний свет они направились вниз со склона холма в сторону По.

— По-моему, там можно достать лошадей,— заметил Ши, присматриваясь к рядам соломенных крыш,— Денег ни у кого нет? Я пустой, а Медор с его золотыми браслетами удрал.

Бельфегора рассмеялась:

— И у меня ни гроша. Для тех, кто лесов отпрыски, запрещенная это вещь.

Ши поглядел на Руджера.

— О воин,— молвил паладин,— знай же, что тяжелейшая езда куда лучше легчайшего пешего хода, как Аль-Касаф говорит. А что касается денег, за чем же дело стало? Есть у тебя меч, чтобы отобрать их, и колдовство, чтобы сделать их, как всегда поступает дядюшка мой Атлант, когда деньги ему потребны.

Ши изумленно уставился на Руджера. Похоже, он впервые услышал, что здоровяк выдвигает какую-то идею, и, что более удивительно, довольно здравую. Единственная беда была в том, что он совершенно не представлял, какими чарами можно произвести деньги. Пассы-то ладно — с этим справиться можно... Но вот психосоматический элемент?

Хорошо, по крайней мере попробовать можно. Где-то ярдах в ста от них небольшой ручеек намыл превосходнейшие залежи золотоносного песка. Он накопал пару пригоршней, высыпал в носовой платок и связал его углы. Затем он уложил этот импровизированный кошель на землю и начертил пару переплетенных пентаграмм — вроде тех на дверях кабинета Атланта в Каренском замке. Бельфегора внимательно наблюдала за ним, что его слегка нервировало.

— Отведи этого малого в сторонку и заслони, а? — попросил он.— Не давай ему подсматривать.

А заклинание... ну конечно, старый добрый Киплинг! Он продекламировал:

Платок сразу просел, и под тканью проступили какие-то бугорки. Ши подхватил его и услышал внутри удовлетворительное позвякивание.

— Порядок,— объявил он.— Финансы имеются.

Подходы к По оказались удивительно пустынными. На коричневых и зеленых полях никто не работал, в дверях домов не показывались ни женщины, ни дети. Ши долго гадал, в чем же дело, пока не вспомнил слова торговца про аутодафе. Тут он почувствовал неосознанную нужду поторопиться. Но буквально в этот самый момент до его слуха донеслось какое-то бряканье, и на противоположной стороне улицы он углядел кузнеца, бьющего молотом по выставленной на свежий воздух наковальне.

Ши потащил за собой пленника, и они обменялись приветствиями.

— Куда это все сегодня подевались? — поинтересовался Ши.

Кузнец ткнул за спину большим пальцем.

— Все дальше по дороге, вон там. У святой гробницы,— ответил он коротко.— Монстра жечь будут. У самого времени нету.

Он подбросил в руке молот с ясно написанным на лице желанием, чтобы они поскорее ушли и позволили ему заняться делом. Ши подумал, что баски все-таки удивительно необщительная публика. Тем не менее он попытался еще раз:

— Монстр? Что за монстр?

— Дьявол. На волка похож. В волчью яму попался.

Так и есть, наверняка Вотси. Необходимость спешить стала совершенно определенной. Но и о лошадях забывать не следовало.

— Мы хотим купить лошадей.

Для вящей убедительности он позвенел платком с деньгами.

У глаз кузнеца собрались хитрые морщинки.

— Есть лошади,— подтвердил он.— Пошли, покажу.

— Не думаю, что в этом есть большая нужда. Понимаешь, мы здорово торопимся из-за этого пленника, и барон возместит нам любые затраты, когда мы его приведем.

К хитрости примешалась подозрительность. Кузнец явно не привык иметь дело с клиентами, которые покупают, не спрашивая о цене.

— Десять византинов,— проговорил он ровно.

— Годится,— отозвался Ши.— Веди их сюда поскорей.

Развязав свой платок-кошелек, он извлек из него целую пригоршню ярких золотых кружочков. Но стоило им, однако, коснуться наковальни, как они немедленно превратились в крохотные кучки песка. Кузнец уставился сначала на них, а потом на Ши.

— А это еще что? — вопросил он.

Ши почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.

— Ха-ха, просто шутка,— ответил он донельзя фальшиво и полез в платок, дабы ухватить еще одну пригоршню и вручить кузнецу. Но подозрение уже целиком завладело этим человеком. Каждую монету он бросал на наковальню — вернее, пытался это делать, поскольку едва только металл соприкасался с металлом, как они превращались в щепотки песка.