Карьеристки - Бэгшоу Луиза - Страница 29

Он указал на яркие графики, демонстрировавшие правлению «Мьюзика рекордс» именно то, что оно хотело увидеть. Прибыли росли, расходы снижались, и впервые за несколько лет у компании появилось несколько многообещающих программ.

— Сейчас мы можем быть довольны результатами, — сказал он. — Сэм Нил и Ровена Гордон подписали по три хороших контракта, причем Ровена умудрилась отыскать таланты в разных сферах. Ее главная певица Роксана Пердита дебютировала альбомом, он стал серебряным, а программа «Биттер спайс» вышла на восьмое место в рейтинге недели.

Лица приветствовавших были совершенно пустыми. Оберман вздохнул про себя. И чего он волновался? Нижняя линия на графике — единственная музыка, которую воспринимают их уши.

— И группы Сэма хорошо работают, — заключил он. — Но я чувствую, мы теряем большую долю рынка, ограничиваясь поисками талантов только в Англии и Европе.

— Но у нас нет базы в Америке, — возразил Морис Лебек, президент «Мьюзика Франс».

— Вот это я и хочу предложить создать, — ответил Джошуа. — Да, мы европейская компания. Но быть самой крупной компанией в мире и не иметь базу в Штатах — не годится.

Ганс Бауэр, президент «Мьюзика Голланд», скептически хмыкнул.

Джош тут же ухватил смысл этой улыбочки: Да, чего еще ждать от тебя. Ты же американец. Бауэр — его главный соперник на пост председателя «Мьюзика уорлдвайд» после ухода на пенсию Джона Уотсона в следующем году.

— Джентльмены, — продолжал старик, — вряд ли есть необходимость напоминать, что только английская компания преуспела в поисках. И только она распродала свои альбомы в прошлом году. У меня появился сотрудник с необыкновенным нюхом на свежие таланты. Как раз такой тип музыкантов наводняет Нью-Йорк. Но чтобы она могла там действовать целенаправленно, нужна база. Я не хочу, чтобы «Уорнерз» или «Полиграм» переманили сотрудника.

— А во сколько это обойдется? — спросил председатель.

Оберман назвал цифру.

— Это крупная сумма, — неодобрительно проворчал Ганс.

— Мы можем ее вернуть утроенной.

— А насколько талантлива девушка? — спросил председатель.

Оберман повернулся к боссу.

— Джон, — сказал он, — Майкл Кребс выступает у нее режиссером бесплатно.

— Еще раз, Джо, — настаивал Кребс.

Ровена сидела на стуле рядом с пультом, наблюдая за работой. Джо Хантер, певец, как раз записывал вокал для альбома «Карла».

— Ровена, заставь его прекратить, — взмолился Джо в микрофон. — Это противоречит Женевским конвенциям.

— Ну это как Майкл скажет, — беспомощно пожала плечами девушка, улыбаясь. — «Мьюзика» не вправе вмешиваться в творческий процесс.

— Да мы уже в четырнадцатый раз это повторяем, Майкл! — простонал певец. — А это только одна строчка из песни.

— Джо, давай, у тебя получится. — Кребс оставался неумолим. — Мы не можем успокоиться на чем-то второсортном. Давай снова.

— Безжалостный подонок, — вздохнул певец, но пропел снова.

Ровена обхватила себя руками. Господи, как хорошо! Хорошо чувствовать себя занятой любимым делом, это то, к чему она всегда стремилась. Хорошо, что Джо и остальные ребята стали ее друзьями, Барбара Линкольн ушла из компании звукозаписи и стала их менеджером. Ровена искала для ребят агента, хорошего бухгалтера, расписывала тур и выполняла работу целого отдела, занимающегося артистами и репертуаром, — следила за рынком. Она заботилась обо всех своих программах, но лишь «Атомик» не давал ей покоя даже ночью.

— Ну вот, теперь то, что надо, — сказал Кребс, — можешь переходить к следующей — «как хорошо увидеть тебя снова».

— Но ведь это только вторая строчка, — застонал Джо, но с удовольствием.

Майкл посмотрел на Ровену и подмигнул.

В черном свитере и черных джинсах, он выглядел потрясающе. Ровена подумала: Майклу вообще следует жить в черном. Этот цвет подчеркивал его глаза, в нем он совершенно неотразим.

Ей нравилось быть рядом с ним.

Все началось в Нью-Йорке, четыре месяца назад, когда он приехал к ней в отель и предложил показать город.

Сначала отказал, а потом дал потрясающий шанс, застав ее врасплох. Он посадил ее в один из своих чудовищных черных лимузинов и покатал по городу. Быть рядом с Кребсом — человеком, на которого Ровена молилась столько лет! С которым она не мечтала даже поговорить. А он вез ее на ужин в ресторан «Русский чай», заказывал клубнику с шампанским. А после они поехали на концерт «Аэросмит» на Мэдисон-Сквер-Гарденз и там прошли к самой сцене.

Все держались с Майклом, как с королем. У Ровены просто кружилась голова.

Кребс был очень сдержан, очень собран, что ей так нравилось в мужчинах. Она встречала красивых парней, но такого — никогда. Он решил, что Ровена Гордон представляет для него интерес, и вел себя безупречно. На шоу «Аэросмит» представил ее стольким магнатам индустрии звукозаписи, что они у нее слились в одну общую улыбку. Ровена, по словам Кребса, «самая светлая надежда «Мьюзика», «восходящая звезда», «невероятно талантливая». Кребс абсолютно всем говорил, что именно Ровена сумела убедить его выступить режиссером ее группы за так. Бесплатно.

Президенты компаний выстроились в очередь — пожать ей руку. Некоторые с ходу предложили двойную зарплату.

Но ошеломленная Ровена качала головой и улыбалась.

— А почему ты не соглашаешься? — спросил Кребс.

— Я обязана Джошу, — просто ответила Ровена, а Майкл пристально посмотрел на нее, на длинные, чисто вымытые волосы, блестевшие в ярком свете, и подумал: как здорово, что она оказалась на его пути.

— Да, конечно, — сказал он, — и не забывай этого.

В машине, по дороге в отель, он потребовал, чтобы Ровена рассказала ему все о себе.

— Я хочу знать все. И ты должна мне рассказать. Ты просто обязана, потому что я свозил тебя на «Аэросмит».

— И только-то? Майкл, так вы же будете режиссером моей группы.

Кребс покачал головой и ответил ей улыбкой, от которой у нее растаяли даже кости.

— За это ты мне ничего не должна, дорогая. Я получу свои пять процентов от продажи альбома. Я свое возьму.

И Ровена поверила.

Лимузин остановился возле отеля, Майкл галантно поцеловал ей руку. Ровену чуть не трясло.

Утром, приехав в аэропорт Кеннеди, она обнаружила, что Кребс позаботился, чтобы ее перевели в первый класс.

Она возвращалась как из сказки. Оберман хотя и желал такого результата, но на самом деле едва ли мог поверить в удачу Ровены. Он сразу назначил ее старшим менеджером и повысил зарплату. А тем временем «Атомик масс», ошарашенная возможностью работать с Майклом Кребсом, переехала в Лондон, где Ровена взяла на себя заботу об их жизни и делах. Барбара стала их менеджером, после чего все они еще больше сблизились.

У двух молодых женщин — Ровены и Барбары — было много общего. Но на фоне проблем Барбары проблемы Ровены — чепуха. Подруге пришлось преодолевать гораздо больше препятствий. Она была очень спокойная, здравомыслящая, с амбициями, ее никогда не интересовали слухи о секретаршах, кто с кем спит, выиграла ли «Манчестер юнайтед» или какая другая лига. Из-за этого ее стали называть холодной сукой, чванливой стервой, и никто не понимал, что такого Джошуа Оберман увидел в мисс Линкольн. За спиной, а иногда и в лицо, ей кидали: «Черная»; считали, что ее наняли лишь для того, чтобы доказать отсутствие расовой дискриминации.

Ровена понимала, в чем дело. Барбара когтями пробивала себе дорогу: изучила юриспруденцию в Лондонском университете, получила степень магистра экономики управления, вечерами специализировалась по теме «Закон и право в шоу-бизнесе». Преподаватели давали о ней блестящие отзывы, ее статьи публиковались в известных юридических журналах, и все равно Барбара вынуждена была страдать от унижения, поскольку снова и снова компании; в которые она пыталась наняться и где доходила до последнего собеседования, не брали на работу.

«Слишком квалифицированна», «нет опыта». И никогда не говорили правду.