Смертельный удар - Злотников Роман Валерьевич - Страница 70
- Предыдущая
- 70/89
- Следующая
– Ох, спаси Творец, никак, столица горит. Хранитель Закона облегченно вздохнул. Столь необычное зрелище, как оказалось, имело вполне понятное объяснение. Он поразмыслил, не стоит ли вернуться, и, связавшись с дворцом императора, выяснить, что происходит, но потом досадливо отбросил эту мысль. Паранойя, поразившая Хранителя Порядка, начала действовать и на него. Он обратился к Верховному жрецу:
– Утром пошлите гонца. Пусть узнает, что там, – и двинулся в сторону своих покоев. Все остальное могло подождать до завтра, а сейчас он собирался совершить омовение и лечь спать. Он еще не знал, что это была последняя ночь в его жизни.
Смерть пришла в столицу на рассвете. Два десятка «ночных кошек», прошлым вечером высаженных с униремы на пустынный лесистый берег милях в трех от начала мола, защищавшего столичный порт, под покровом темноты пробрались к башне с воротом, на который натягивалась цепь, перекрывавшая вход в гавань, и, бесшумно перерезав охрану, опустили цепь. Первыми в гавань ворвались диремы и, будя город боем бронзовых бил, задававших темп гребцам, на полном ходу ворвались в город по каналам, ведущим к Императорскому острову. Когда корабли приблизились к берегу на расстояние, позволявшее бить цель из корабельных катапульт, расчеты открыли стрельбу зажигательными снарядами. И вскоре от домов, окружавших гавань, вверх потянулись тонкие, но очень быстро густевшие струйки дыма. Диремы, беспрерывно стреляя из катапульт, на сумасшедшей скорости прошли каналы и начали высаживать десант сразу с двух сторон Императорского острова. Униремы, разделившись, высадили десант в порту, в самых богатых городских кварталах и у городских рынков, а часть из них, обойдя Императорский остров выше по течению, взяли под прицел ворота малой Императорской гавани, чтобы не дать ни единому человеку, находящемуся на Императорском острове, выскочить из захлопнувшейся ловушки. Во дворце успели поднять тревогу, и почти пять тысяч золотоплечих, составлявшие личную охрану императора, торопливо выстраивали фалангу на плацу перед императорским дворцом. Золотоплечие были спокойны. Эта атака казалась им скорее приступом безумия, чем чем-то действительно опасным. Потому что число нападавших вряд ли могло превышать тысяч тридцать – сорок, а в городе и не более чем в часе марша от него находилось почти семьдесят тысяч отборных солдат. Раньше их было намного больше, но почти две трети войск ушли с принцем и легатом Драггой на север, защищать горные проходы от диких кочевников, которые последние несколько лет сильно досаждали окраинам северных провинций. Но и тех, что оставались, должно было с лихвой хватить на то, чтобы вышибить дух из любых налетчиков. А если еще вспомнить о том, что в городском ополчении числилось почти сто тысяч тяжеловооруженных…
Первыми на плац выскочили десяток бойцов. Лучники золотоплечих вскинули луки и мгновение промедлили, ожидая, пока эти грязные иноземцы, увидев могучий строй лучших воинов Горгоса, заметаются и рванут прочь, чтобы, спрятавшись от разящих стрел, дождаться подкрепления. Но все появившиеся воины, завидев строй, яростно взревели какой-то клич, похожий на «Рука Югора!», и бросились в атаку. Десяток против почти пяти тысяч! Лучники в замешательстве спустили тетиву, но, что было невероятно для стрелков, которые в День тезоименитства императора удивляли публику тем, что за пятьдесят шагов из дюжины стрел, как минимум, десять укладывали в черный круг размером с ладонь, почти все выпущенные стрелы пролетели мимо. Нападающие набегали с искаженными от ярости лицами, и эта ярость была столь жаркой, что золотоплечие, стоящие в передней шеренге, невольно отшатнулись. Со своим странным кличем эти безумцы бросились прямо на первую шеренгу и, стремительно проскользнув между копьями, опрокинули на землю несколько воинов первого ряда и врезались в центр строя. Они прожили недолго, едва по паре минут, но за это время каждый успел дотянуться своим мечом до пяти-шести солдат. Не все из солдат были убиты. Кое-кто, вопя во все горло, стал проламываться в тыл, прижимая к себе обрубок руки или вываливающиеся из брюха кишки. Личная охрана императора никогда не покидала Императорского острова и довольно скептически относилась к ходившим по армейским казармам историям о неистовых бойцах, которые носили имя «длинные пики», но в эти мгновения многим пришли на ум те истории, и они дрогнули. Брешь в монолитной стене фаланги, пробитая этим десятком, держалась совсем недолго, но этого оказалось достаточно. Не успели золотоплечие восстановить строй, как на плац вылетели сотни новых бойцов, и над Императорским островом взвился в небо рев:
– За руку Югора!..
Лучникам удалось сделать только по одному выстрелу. А потом волна нападавших захлестнула строй. Золотоплечие привычно вскинули копья, но сдержались с ударом, привычно ожидая единого:
«Су-у!», которым центоры давали команду бить копьями. Каждый из них с первых дней службы впитал простую истину: когда бьет одно копье – погибает один враг, когда одновременно бьет сотня – не только погибает сотня, но, кроме того, тысяча теряет сердце от страха. Так было всегда. Но только не в этот раз. Они не успели нанести удар, как выставленные вперед копья были частью перерублены, частью вырваны из стиснутых пальцев и в ход пошли мечи.
Те из посвященных, кто успел собраться, спустились вниз, в подземелье дворца. К Месту власти.
Личный духовник императора, недовольно оглядев толпу из почти сотни молодых и не очень, но пока крепких мужчин, твердым шагом подошел к большому бронзовому шкафу, в котором хранились магические предметы, и достал два кожаных кошеля. Некоторое время он с сомнением рассматривал содержимое, думая над тем, а не слишком ли он торопится. В конце концов, дворец атаковала жалкая кучка безумцев. Но затем решил, что в это смутное время, когда смерть настигала даже Хранителей, его порыв сочтут естественным, и неторопливо двинулся к центру Круга. Ловя себя на том, что все еще старается оттянуть время, опасаясь презрительной насмешки на лице Хранителя Памяти, в чью властную вертикаль он входил.
Он уже почти установил магические предметы, оставалось только вставить серебряный стержень в центр магической чаши и повернуть выступ, как на лестнице, ведущей к Месту власти, послышался какой-то шум. Духовник недовольно дернул плечом и, не поворачивая головы, вставил стержень и повернул выступ, но тут за его спиной раздался отчаянный вопль, и воздух подземелья наполнился громкими хлопками арбалетных тетив. Он хотел было оглянуться, но в этот момент что-то с легким свистом ударило его под левую лопатку. Последнее, что духовник успел увидеть, было лицо воина в шлеме с изображением барса на кокарде. Воин дернул его за правую руку и, что-то проорав в лицо, взмахнул мечом.
Когда Хранитель Памяти, вызванный служкой у Места власти в его секторе Острова, ступил в Круг, он невольно содрогнулся. Место власти показывало подземелье дворца императора Горгоса, он узнал его сразу. Все подземелье было заполнено десятками мертвых тел, у каждого из которых была отсечена правая кисть.
Дворец пылал. Император, недовольно взиравший на все происходящее из окна своей спальни, так как он был застигнут нападением в собственной постели, которую согревали тела трех роскошных наложниц, был зарублен у этого самого окна. Остатки золотоплечих были загнаны в сокровищницу, а выход завален мебелью и подожжен. В городе тоже творился ад. Гарнизоны трех столичных фортов, насчитывающие каждый по восемь тысяч воинов, которые уже построились в боевой порядок в готовности к выдвижению на помощь Императорскому острову, были атакованы несколькими сотнями охваченных безумной яростью бойцов, которые с кличем «Рука Югора!» молниеносно проломили строй и, разрушив боевой порядок, устроили настоящую резню. Эти безумные дрались с полным презрением к собственной жизни и, даже когда их утыкивали стрелами, будто ежей, успевали на последнем издыхании дотянуться мечом до чьего-нибудь горла. После короткой схватки на плацах фортов горгосцы сначала были оттеснены к казармам, а потом обратились в паническое бегство и попытались забаррикадироваться во внутренних зданиях. Но атаковавшие забросали их горшками с какой-то дьявольской горючей смесью, затушить которую невозможно было даже водой. И вскоре форты запылали, оглушая округу дикими воплями заживо сжигаемых людей и распространяя по городу тошнотворный запах горелого мяса. В это время по улицам обезумевшего города стремительно перемещались группы бойцов, вооруженные еще и факелами, и один за другим поджигали дома. Толпы обезумевших жителей, пытавшиеся тушить пожары, безжалостно расстреливались из арбалетов, а когда некоторые пытались сбиться в отряд и оказать сопротивление, воздух оглашался свистом боцманских дудок, и из клубов черного дыма, будто из Мира мертвых, вырастали сотни бойцов и под клич «За руку Югора!» яростно налетали на обороняющихся. Как правило, все заканчивалось максимум через четверть часа.
- Предыдущая
- 70/89
- Следующая
