Изольда Великолепная. Трилогия (СИ) - Демина Карина - Страница 51

• Предыдущая
• 51/347
• Следующая

Еще один день на краю. Прорвавшееся некстати воспоминание.

Или кстати?

Не следует забывать о долге. А Кайя забыл. И Замок, предоставленный сам себе, гудит гневным ульем. Тайный Совет, небось, изошел на дерьмо.

А и плевать.

Нельзя бросать Изольду. Даже на минуту нельзя. Если отвернуться, выпустить из поля зрения, она умрет. Это безумная мысль, но сейчас Кайя она кажется совершенно логичной и единственно правильной. А чистые листы почти закончились.

Слова Кайя с трудом пробивались сквозь горячее солнце. И река отползала от меня, оставляя сухой раскаленный песок.

- Я вернулась, - сказала я, не оборачиваясь. Крепость. Настька. Солнце. - Я… мне так тебя не хватало.

- И мне тебя, - Настька держала в руках не ведерко - ту самую куклу с белыми волосами и короной. - Ты звала меня бежать, а я не послушала.

- Надо было позвать на помощь…

- Ты бы не успела.

Кукла очень холодная, и я прижимаю ее к груди, чтобы хоть как-то остудить раскаленное сердце. Дышать становится легче.

- Давай мириться, - предложила Настька, отставляя мизинец. - Цепляйся.

Мирись, мирись, мирись… и больше не дерись…

Мы никогда не дрались. Ругаться случалось, а драться - нет.

…а если будешь драться…

Кукольный лед плавится, вползая в сердце.

…то я буду кусаться…

Настька вырывает руку и толкает меня в воду. Брызги летят. Холодно… просто замечательно холодно.

Шестнадцать.

Жар спал. И сыпь побелела.

Глава 26. Советы и советники

“Во мне проснулся дед с материнской стороны, а он был неженка… при малейшем несчастье замирал, ничего не предпринимал, надеялся на лучшее! Когда при нем душили его родную жену, любимую, он стоял возле и уговаривал: потерпи, может, обойдется! Хороший мальчик!”

Из трактата о роли наследственного фактора в формировании личности.

Изольда спала.

Больше не было ни жара, ни сыпи. Истончившаяся кожа и проклятый неправильный сон, который был настолько крепок, что походил вовсе не на сон. И Кайя боялся отойти от кровати, то и дело склонялся, но не позволял прикасаться, чтобы не разбудить. Он слушал дыхание, очень слабое, поверхностное. Ловил легкие, едва заметные, движения ресниц.

Он снова ничего не мог сделать, и чувство беспомощности оглушало.

В дверь постучали. Очень вежливо и очень тихо.

Урфин.

- Можно? - спросил он и получил разрешение.

Прежде разрешение ему не требовалось.

Когда все изменилось? И почему? Кайя по-прежнему готов убить за… друга? Раба? Изольда умеет задавать неудобные вопросы, прямо как дядя. Но дядя занят или скорее не способен подняться наверх. Он подарил Изольде браслет, а теперь она умирает.

И если умрет, то Кайя придется снова вытаскивать Магнуса, только вряд ли он сумеет, его самого бы вытащил кто.

- Тебе надо поесть, - Урфин принес хлеб, сыр и холодное мясо, которое он нарезал тонкими ломтями. Еще бы пожевал, заботливый. - Выпить тоже не мешало бы, но ты не согласишься.

- Что выяснили?

Вопрос, который задавался уже трижды и ответ вряд ли изменится. Кайя следовало самому заняться поисками, но как было оставить Изольду?

- Ничего. Все спали. Проснулись с головной болью. И большинство думает, что я причастен к этому сну…

Пауза.

- А ты причастен?

- Нет.

Ему можно верить, вернее нужно. Если не верить, то ничего не получится. Только откуда у Кайя ощущение, что он пытается склеить разбитый щит. Зачем? В бою такой не надежен.

- Садись, - Кайя указал на второе кресло. - Я знаю, что Хаот не подтвердил чужака. И если так, то ты - единственный маг здесь. Но я скорее поверю тебе, чем Хаоту. У них свои интересы.

Получилось грубо. И вроде бы по смыслу именно то, что надо было сказать, но Урфин отвернулся.

- У меня тоже, - сказал он, разливая вино по кубкам. Садиться не спешил, опять видит приказ там, где его нет. Интересы у него… в портовых борделях все его интересы, и Кайя даже знает, в каких именно. Остальное все, что смысл имело, забросил.

- Не представляю, зачем тебе освобождать Мюрича. Или убивать Изольду.

Мясо безвкусно, как хлеб и вино. В еде пока особой необходимости нет, Кайя способен голодать гораздо дольше, но отказ Урфин примет на свой счет. И с Кайя хватит ссор.

- Седьмой день пошел, - Урфин отвел взгляд, как делал всегда, когда не желал огорчать.

Друга? Хозяина?

- Я знаю.

- Ей не становится лучше.

- И это знаю.

- Но и хуже не становится.

Равновесие. И Урфин молчит, понимая, что сказанного достаточно. Он выглядит неважно. Похоже, не спал несколько дней. Или пытался искать своими способами, но потерпел неудачу. Он часто терпит неудачи. Не слишком ли часто?

И эмоции прячет. Раньше не закрывался.

Нельзя сомневаться.

- В городе убиты трое. Двое работали на Магнуса. Один - на меня, - Урфин переводит разговор на безопасную тему. Тон деловитый, где-то злой. Хорошо, если ему так хочется, то Кайя будет держаться именно такого тона. - Удар стилетом в сердце. У двоих в горле нашли золотой. Я думаю, был и у третьего, но изъяли… золото - это всегда золото.

- Кем были?

По-хорошему, надо бы спуститься. Наверняка тела все еще лежат в мертвецкой, прежде бывшей ледником. Помнится, поваров несколько расстраивала необходимость делить место между тушами и телами, которых порой скапливалось изрядно. Пришлось строить новый ледник.

- Ученик алхимика. Смышленый парень. Собирал на гильдийный взнос. Умел видеть. И слышать. Возможно, увидел что-то, чего не следовало бы…

Алхимические лавки и алхимические склады. Селитра. Сера. Уголь.

Порох?

Компоненты по отдельности не запрещены. Их незачем прятать. Разве что… не в качестве, а количестве? Поставки возросли, и это насторожило мальчишку. Решил узнать больше?

Надо бы проверить склады. Конечно, если там что и было, то уже исчезло.

- Склады чисты, - подтвердил догадку Урфин, он все-таки присел. - Контрабанды и той нет. А это - подозрительно. Второй мертвец - профессиональный нищий. Жил на пристани. Там и умер.

Пристань - корабли.

Грузы.

Люди. Встречи.

- Третья - повитуха…

Женщина? Кайя не любил, когда женщин убивали. Это было неправильным. Но странный выбор, что могла рассказать повитуха? И Урфин, отвечая на вопросительный взгляд, объяснил:

- Мужчины часто не обращают внимания на женщин. Женщины слушают разговоры и делятся с другими женщинами…

А повитуха, особенно хорошая, - знакомство полезное. И должно быть, слышала немало разговоров. Но кто-то догадался.

- Он умен, - Кайя неприятно было признавать это, как и то, что Тень выигрывал. Взятый замок? Ничего не значит. В Протекторате тысячи замков и голодной швали, которой сидеть бы на поводке, растрачивая пыл в приграничных стычках, хватает. У побережья - сотни островов, облюбованных контрабандистами. Этих Кайя не трогал.

Зря, выходит, не трогал.

Еще маг со свирелью и неясными намерениями. Точнее, некоторые намерения как раз-то ясны - в очередной раз натравить на Урфина Совет, чтобы Кайя было чем заняться.

Дядя прав. Нельзя ссориться. Но почему не получается жить в мире?

- С кем она работала? - Кайя выцепил-таки нужную мысль, но не выдержал-таки, подошел к кровати, чтобы убедиться - Изольда спит.

Все еще спит.

- С теми, кто живет в Замке.

Ожидаемый ответ. Где искать гниль, как не здесь?

- Эта женщина и сама жила в Замке, - Урфин отвернулся. Он умел не видеть того, что видеть не стоило. Например, не вовремя соскользнувшего одеяла. Изольда не шевелилась, но треклятое одеяло снова и снова падало на пол, как будто стягивал его кто-то.

- Знаешь, если она умрет, мне будет очень плохо, - лишь двоим Кайя мог признаться в этой слабости. - И не потому, что я не сумел ее защитить. Просто плохо. Без нее.

• Предыдущая
• 51/347
• Следующая