Империя. Дилогия - Злотников Роман Валерьевич - Страница 50

• Предыдущая
• 50/151
• Следующая

Филипп кивнул и посмотрел туда, где была Ташка. Та уже успела с милой улыбкой оттеснить от бабки двух майоров, которые сейчас были заняты тем, что с восхищением пялились на ее ноги, и, повернув свидетельницу лицом к себе, что-то выспрашивала у нее, ритмично поигрывая перед ее носом надетым на указательный палец дешевеньким перстнем с массивной стеклянной имитацией опала. Бабка еле заметно вздрогнула и уставилась на опал остекленевшим взглядом. Филипп улыбнулся про себя. Эксперт не прав, бабка разглядела все, что надо. Все, чего коснулся человеческий взгляд, намертво запечатлевается в мозгу, каждая черточка, каждая деталь всего увиденного остаются с нами навсегда. Однако столь большое количество подробностей способно так перегрузить мозг, что человек не сможет этого выдержать. Поэтому природа создала защитный механизм, оставляющий в сознательной памяти человека, к которой можно обращаться довольно свободно, только те факты и события, которые несут на себе еще и какую-то эмоциональную окраску. Причем даже и это мы можем запомнить лишь в самом общем виде, случайно зафиксировав отдельные детали. Но если суметь активизировать у человека глубинную, бесстрастную клеточную память, человек вспомнит все, причем с такими подробностями, каких он вроде бы не заметил даже в тот самый момент, когда прямо смотрел на интересующую нас личность или предмет. Ташка сейчас занималась именно этим. Она ввела старушку в транс, и та мертвенно-спокойным голосом излагала ей с помощью имеющегося у нее словарного запаса точный портрет обоих киллеров. Ташка увлеченно водила по поверхности своего ноутбука световым пером, время от времени разворачивая экран к бабке. Та утвердительно кивала и что-то добавляла вслух. Тут у Филиппа в кармане затренькал мобильный:

— Филипп?

Молодой старший опер узнал голос сразу:

— Слушаю, Ваше Высочество.

— Ты сейчас на Садово-Спасской?

— Да, Ваше Высочество.

— Я знал убитого. У меня с ним были на ходу кое-какие проекты, которые кое-кому не нравились. И мне кажется, что это убийство — прямой вызов мне.

— Я понял, Ваше Высочество.

Голос в мобильнике снова заговорил после короткой паузы:

— Я подумал, что ты должен это знать. Но в то же время если эта информация подвигнет тебя на какие-то… непродуманные действия, то я буду сильно сожалеть об этом.

— Не волнуйтесь, Ваше Высочество, все будет хорошо.

Едва он закончил разговор, как Ташка уже подошла к нему и протянула ноутбук. На экране легкими линиями светилось по три проекции голов каждого из преступников.

— По моим предположениям, степень достоверности — процентов семьдесят — восемьдесят.

Филипп кивнул. С этим уже можно было работать. Он снова вытащил из кармана мобильный телефон, подсоединил его к ноутбуку, набрал номер, подождал несколько секунд и произнес в микрофон:

— Всем, кто меня слышит, циркулярно, говорит Филипп Гранин, юридический факультет, выпуск-1. Мой номер 88-434-27-66. Тридцать минут назад в Москве совершено заказное убийство. Через минуту я сброшу на ваши ноутбуки портреты киллеров, составленные по рассказу очевидицы. Степень достоверности приблизительно семьдесят — восемьдесят процентов. Прошу полчаса сплошного поиска. — Филипп несколькими касаниями кнопок выдал ноутбуку команду упаковать полученные рисунки в специальный почтовый формат и отправить по номерам, с которыми его мобильник имел устойчивую связь.

Спустя минуту несколько десятков тысяч человек по всей Москве срочно изменили свои планы. Амбициозный молодой финансист, мчавшийся на важную деловую встречу по Ленинскому проспекту, притормозил у обочины и, бросив еще один взгляд на мерцавший на передней консоли его «вольво» экран интегрированной информационной системы, выбрался из машины и замер, уставившись прищуренными глазами на проносившийся мимо поток. Молодая, но очень многообещающая аспирантка, всего пять минут назад доставшая из холодильного шкафа образец и поместившая его на предметное стекло мощного микроскопа, быстрым движением вновь вернула его в холодильник и, еще раз полюбовавшись на сделанные легкими движениями светового пера изображения, мерцающие на экране ее компьютера, повернулась и вышла на балкон своей лаборатории. Молодой лейтенант-отпускник, только что уютно устроившийся на верхней палубе прогулочного пароходика, быстро сбежал вниз по трапу и, выскочив на причал, мухой взлетел по парапету московской набережной, после чего замер, цепко ощупывая внимательными глазами проносящиеся мимо машины и придерживая рукой раскрытый карманный компьютер с большим «шестидюймовым» экраном.

Их было много: врач, вдруг прервавший прием и замерший у окна; частник-автомеханик, внезапно торопливо кивнувший напарнику и, набросив тряпку на сиденье старенькой шестерки, чтобы не замазать его своей рабочей одеждой, укативший куда-то в окраинные московские переулки; молодой прораб, вдруг взбежавший на восьмой этаж недостроенной многоэтажки и начавший переходить от окна к окну, что-то напряженно разглядывая внизу…

Через пятнадцать минут молодой сержант-патрульный, припарковавший свой мощный мотоцикл марки «БМВ» недалеко от метро «Водный стадион», заметил кого-то похожего на рисунок в мощном «субару» с затемненными стеклами, проносившемся мимо по левому ряду Ленинградского шоссе. Обычный человек вообще вряд ли смог бы различить хоть что-нибудь в летевшем на большой скорости автомобиле, но сержант не был обычным человеком. Он топнул по рычагу стартера и бросил свой двухколесный снаряд в узкую щель между старенькими «жигулями» и только что стартовавшим от тротуара мощным «мерседесом-АМГ», заставив водителя последнего суматошно вильнуть рулем. Выскочив в левый ряд, он набрал номер на закрепленном в держателе мобильнике и доложил через подключенную к шлему гарнитуру:

— Фарит Инсапов, юридический факультет, выпуск-3. Заметил двоих похожих в черном «субару-оутбак», госномер A561EO99RUS. Движется по Ленинградскому шоссе в сторону выезда из города. Сейчас где-то на подъезде к Речному вокзалу. Попробую слегка потрепать им нервы. — И он резко прибавил ход, поставив свой «БМВ» на заднее колесо.

«Субару» он нагнал уже через полминуты. Несколько раз он выруливал то справа, то слева, демонстративно вглядываясь в затемненные окна и сверяясь с экраном закрепленного рядом с мобильником карманного компьютера (который сидящие в машине, естественно, разглядеть не могли, угол надежного обзора ЖК-экранов не превышает 20 градусов), потом немного приотстал и так же демонстративно вскинул к шлему руку с рацией. И сидящие внутри «субару» не выдержали. Водитель дал по газам и начал отрываться.

Патрульный снова набрал номер:

— Это опять Инсапов. Похоже, это они, на даже если нет, у этих ребят явные нелады с милицией. Рекомендую принять меры к остановке.

Лейтенант ГИБДД, до того момента мирно сидевший в стеклянной будке поста, прикрывавшего Москву со стороны трассы Е-95, прослушав сообщение, выключил мобильный телефон, кивнул сидевшему за оперативным пультом пожилому старшине, отдавшему службе на этом посту чуть ли не двадцать лет и не уходившему со своей должности лишь потому, что нужно было еще достроить каменную дачу взамен деревянной и поменять сыну квартиру на трехкомнатную (дочке планировали оставить свою, переселившись на дачу, представлявшую собой двухэтажный особняк с газовым котлом, водой и канализацией), и вышел наружу, небрежным жестом набросив на плечо ремень АКСу, до того момента мирно висевшего на вешалке.

Старшина облегченно вздохнул. Этот лейтенант ему очень не нравился. Странный какой-то, не сказать, чтобы сильно принципиальный, брать не мешает, но сам не берет. Да и еще посмотрит так насмешливо, что спина покрывается мурашками и хочется отдать обратно горе-водиле его мятые рубли, лишь бы не видеть этого взгляда. А сменщик рассказывал, что вчера вообще курьез был. Остановили двоих братков за превышение скорости, все чин-чином — виноваты, те сразу: «Братаны, вопросов нет, вот, получите с нас полной мерой». А лейтенант криво усмехнулся и возьми да и выпиши им квитанцию. Те было взмолились: «Братан, да мы те по сто баксов скинемся, только давай без этой мути. Неохота время терять!» Но тот только качнул головой и ласково так говорит: «Пора, ребятки, привыкать жить в нормальной стране. Где каждая ошибка и проступок имеют свою законную цену, которую вы обязаны заплатить. А если не изменитесь, то вам прямая дорожка или на кладбище, или за колючкой гнить. Но я вам туда не проводник». Те несколько мгновений пялились на него, хлопая глазами, безропотно взяли квитанцию и укатили…

• Предыдущая
• 50/151
• Следующая