Игра с шакалами - Вуд Барбара - Страница 16

Очнувшись, сначала я почувствовала знакомую тупую боль в затылке. Не без труда приподнявшись, я пробормотала какое-то ругательство и, наконец, окончательно придя в себя, внимательно огляделась.

Комната была незнакомой. Слабого освещения хватало, чтобы определить, что это не гостиничный номер.

Это была спальня. Скромная обычная комната почти без мебели. Стены украшали фотографии, прикрепленные как попало, одни в рамках, другие без. Зеркало туалетного столика также обрамляли фотографии меньших размеров, многие выцвели и состарились. На туалетном столике лежали расческа, помятый галстук, открытые письма, спички, старинная книга с названием на арабском языке, туалетные принадлежности и тому подобные вещи. За закрытой дверью было тихо, хотя через щель внизу пробивался свет.

Тут меня осенило.

Я еще раз взглянула на туалетный столик. Галстук, пузырек с лосьоном после бритья — все это могло означать лишь одно: я очутилась в спальне мужчины.

Я опустила ноги на пол и на цыпочках приблизилась к двери. Ни звука. Кто бы за нею ни находился (не могли же меня оставить совсем одну!), он вел себя чертовски тихо.

Я чуть приоткрыла дверь и осторожно заглянула в щель. Не зная, что меня ждет за дверью, я набралась смелости, открыла ее и вошла в хорошо освещенную комнату. Звучала тихая арабская музыка, пахло незнакомыми, но приятными ароматами. Меня окружала совершенно чужая обстановка: белые стены, украшенные картинами с видами Древнего Египта, полки, заставленные старыми статуэтками, пол, застеленный красивым восточным ковром. На видавшем виде телевизоре стояла ваза с засушенными цветами и портрет президента Анвара Садата. В комнате стоял диван, заваленный книгами, а рядом с ним — письменный стол, тоже заваленный книгами, бумагами и конвертами. Окна закрывали ставни, так что я не могла понять, какое сейчас время суток.

Вошел Ахмед Рашид, вытирая руки полотенцем, и что-то сказал мне. Я была так поражена, что не услышала его. Он рассмеялся и повторил свой вопрос:

— Почему вы так удивлены, мисс Харрис? Вы же знали, что окажетесь здесь.

Я отступила, нахмурилась, отчаянно пытаясь вспомнить, что же произошло. Однако мне удалось лишь вспомнить лежавшего на полу Джона Тредвелла. А вот что случилось после этого?

— Мы вместе вышли из гостиницы и сели в такси. Вы этого не помните?

— Нет…

Я не могла двинуться с места.

— Бедная мисс Харрис! Я так и думал, что вы не вспомните. Садитесь, пожалуйста, я вам все объясню.

Он освободил мне место на диване, а сам вышел. Через минуту вернулся, неся поднос с чаем и печеньем. Потом сел рядом и продолжил:

— Я обнаружил вас лежащей на полу в комнате мистера Тредвелла. Мне удалось привести вас в чувство. Вместе мы вышли из гостиницы. Я хорошо знаком с управляющим и объяснил ему, что вы мой друг и вам плохо. На такси я привез вас сюда, в свой дом. Теперь вспомнили?

Некоторое время я смотрела на чай, затем покачала головой. Стук в голове ослабевал, а мне не давала покоя мысль о том, как ужасно я, должно быть, выгляжу. В памяти мелькало множество бессмысленных картинок. Я смутно вспомнила яркие вспыхивающие огни. И людей. Множество людей. Все это мне ни о чем не говорило. Я снова покачала головой.

— Что ж, об этом жалеть не стоит, — спокойно заметил он. — Пожалуйста, пейте чай, вам станет лучше.

Я глотнула чаю, пожалев, что это не бурбон, и незаметно наблюдала за Рашидом. Наверно, у меня был вид кошки, собравшейся пуститься наутек, потому что он сказал:

— Пожалуйста, не беспокойтесь, здесь вам бояться нечего.

Мне хотелось поинтересоваться: «Чего я должна бояться?», но вместо этого спросила:

— Как дела у Джона? С ним все в порядке?

Мистер Рашид отвел глаза.

— Все произошло очень быстро. Я проходил мимо открытой двери и увидел вас на полу… Ситуация не из приятных, вы понимаете. Если бы меня не знали в гостинице…

Я загремела чашкой, словно объявляя, что вновь обрела силы.

— Мистер Рашид, мне бы хотелось задать несколько вопросов. Например, такой: кто вы и с какой целью выслеживаете меня?

Наступило тягостное молчание. Казалось, от стен эхом отдавался стук моего сердца. Мне вдруг стало все безразлично. Я была в плену у этого человека. И никто не знал, где я нахожусь.

— Мисс Харрис, вы имеете право на ответ, и я прошу прощения за неудобства, которые причинил вам. Видите ли, на самом деле я следил не за вами, а за мистером Тредвеллом.

Ничего не понимая, я захлопала глазами.

— Вы следили за Джоном?

— Я ждал его прибытия в аэропорту «Леонардо да Винчи» и поехал следом за вами до «Резиденс Палас Отеля». — Мистер Рашид мельком взглянул на свои ногти. Он явно раздумывал над тем, о чем сказать мне и о чем промолчать.

— К тому же, — пробормотала я, — кто вы такой, чтобы следить за другими людьми и чем Джон провинился?

— Об этом я тоже расскажу, мисс Харрис, но позвольте мне, пожалуйста, вам кое-что вам объяснить. Видите ли, в Риме я действительно следил за мистером Тредвеллом и в тот день ожидал его возвращения. Однако я не рассчитывал, что с ним будет еще кто-то, то есть вы, и поэтому решил некоторое время понаблюдать за вами, чтобы выяснить, какое отношение вы имеете к мистеру Тредвеллу.

— Почему вы ожидали его возвращения?

— Несколькими днями ранее мистер Тредвелл был в Риме и останавливался в «Резиденс Палас Отеле».

— Что? — Комната поплыла перед глазами. — Вы хотите сказать, что Джон уже был в Риме за несколько дней до того, как приехал туда вместе со мной?

Мистер Рашид задумчиво кивнул.

— Погодите. Я вам не верю. Кто же вы?

— У вас есть право знать это. Я работаю на правительство Египта. Я тот, кого вы стали бы называть следователем.

— Правительство Египта!

Он широко улыбнулся.

— Могу предъявить вам документы, но все записи в них на арабском языке.

Я прищурилась:

— Что вы расследуете?

— Мисс Харрис, этого я не могу сказать, так же, как сотрудник вашего правительства не имеет право предать гласности имеющиеся у него сведения. Допустим, что я нечто вроде секретного агента полиции и моя задача заключается в том, чтобы наблюдать за мистером Тредвеллом.

— Боже мой.

Я провела рукой по лбу, давая понять, что устала и пытаюсь разобраться в сказанном, а сама, усаживаясь поудобнее, исподволь разглядывала Ахмеда Рашида. Рядом со мной сидел смуглый человек, немногим больше тридцати, с красивыми глазами и густыми черными волосами. На нем были широкие брюки и белая рубашка с закатанными до локтей рукавами. Он говорил, тщательно подбирая слова, с каким-то интригующим, завораживающим акцентом.

Однако я все еще не верила ему.

Он отпил еще немного чая и продолжил:

— Когда мне стало ясно, что вы друг мистера Тредвелла, я подумал, что ваши действия могут стать ключом к разгадке его намерений.

Меня ужасно возмутило, что в мою личную жизнь вторгались без всякого зазрения совести. Однако постепенно смысл сказанного дошел до меня, и я повторила:

— Джон был в «Резиденс Палас Отеле» за несколько дней до того, как я туда приехала?

— Я сам его там видел.

— Но Джон ничего не сказал… — Мой голос угас, я проклинала себя за доверчивость. Я встретилась глазами с Ахмедом Рашидом. — Договаривайте, — прошептала я, хотя в глубине души боялась услышать правду.

— Мисс Харрис, думаю, вы уже догадались, что Джон Тредвелл знал вашу сестру Адель.

Я крепко зажмурила глаза, а когда открыла их, комната все еще была на месте. Восточный ковер, запах чая, тихая арабская музыка — все это никуда не исчезло. Как и Ахмед Рашид — таинственный полицейский — мужчина с загадочными глазами.

— Знаете, я вам не верю.

Он пожал плечами.

— Я не утверждаю, что он ее хорошо знал. Однажды днем я видел их за обедом в ресторане гостиницы.

— Джон там был зарегистрирован?

— Да, но под другим именем. Он вместе с двумя мужчинами проживал в номере-люкс и зарегистрировался как мистер Арнольд Росситер. — Мистер Рашид внимательно смотрел на меня, ожидая ответа. Я знать не знала никакого Росситера, и мой собеседник, несомненно, понял это.