Вскрытие покажет - Градова Ирина - Страница 40

• Предыдущая
• 40/56
• Следующая

– А что, разве нет? – невинно осведомилась я. – Ты сбежал из части вместе с товарищами… Кстати, почему ты сразу не попытался до дому добраться?

– Думал ребят дождаться, я ведь не знал… Если кто и мог помочь, то только они. А теперь их нет, так что хана мне по-любому! Кстати, у вас деньги есть?

– Примерно тысяча рублей, – покачала я головой. – На это тебе до Питера не доехать – если только попутку поймаешь.

– Ага, – печально ухмыльнулся он. – Вы бы остановились, если бы я голосовать стал на дороге?

За время своего вынужденного полудикого существования в тайге он порядком оброс и сейчас походил на моджахеда. Восточная внешность, и раньше отличавшая парня среди большинства солдат, теперь стала еще более очевидной. Прибавьте к этому потрепанную одежду, порезы на лице и лихорадочный блеск в темных глазах.

– Нет, Арсен, я бы дала по газам, – честно ответила я.

– Вот и я о том же.

– Но ты же не можешь всю оставшуюся жизнь здесь провести! Расскажи мне, что все-таки тогда произошло, и я попытаюсь тебе помочь.

– Мне уже никто не поможет! – упрямо возразил Арсен, крепко сжав челюсти.

– Твои родители с ума сходят в Питере.

– Вы знаете… моих родителей?!

В глазах дезертира мелькнуло изумление.

– Мы беседовали с ними.

– Кто это – «мы»? – подозрительно сдвинул густые брови Арсен.

– Я и еще одна женщина – из Комитета солдатских матерей.

– Так вы, что же, тоже из Комитета?

– Нет. Послушай, Арсен, давай я расскажу тебе все про себя, но в ответ тебе тоже придется поделиться информацией. На самом деле мы здесь как раз из-за тебя.

Когда я закончила свой рассказ, кролик был готов, и Арсен, выложив хороший кусок мяса на большой лист лопуха, как на поднос, передал его мне. Выглядел он озадаченным, но отчаяние на его лице сменилось надеждой.

– Твоя очередь, – сказала я, прислонившись спиной к толстому стволу дерева. – Рассказывай свою версию!

– Да что рассказывать-то? Макар… То есть Костя Макаров… У него мать в больнице работает.

Я кивнула.

– Ну вот, поэтому он кое-что просек, когда… Ладно, если с самого начала, то дело было так. Макар путался с Иркой из медсанчасти. Как-то вечером они обжимались там, пришел Губанов, и Ирка еле-еле успела Макара под койку затолкать, чтобы майор ничего не заметил. Вернулась она вот с такими зенками, – для иллюстрации Арсен сплел указательные и большие пальцы и приложил к собственным глазам, – и сказала, что из тайги привезли несколько выпотрошенных тел. Личности их пока установить не удалось, но они, судя по всему, либо поселковские, либо с заставы. Ирка, она суеверная очень, сказала, что это, скорее всего, работа чудовища, о котором все тут только и гудят.

– А почему она так решила?

– Я же сказал – тела были выпотрошенные, а всем известно, что ТОТ, КТО ЖИВЕТ В ОЗЕРЕ, ест только внутренности! В общем, Ирка сказала, что никому об этом рассказывать нельзя, потому что поднимется паника, и начальство боится, что придется озвучить историю о монстре. Им, разумеется, никто не поверит, начнется расследование, понаедут проверки, а Акиньшину на повышение, заставу переформировывают… Короче, Макар нам тогда рассказывал пополам с шутками-прибаутками, но на самом деле это было вовсе не смешно, потому что люди-то как-никак мертвые! А в чудовище я и тогда не поверил.

– Значит, не веришь?

– Сами подумайте: я тут уже который день хоронюсь, а оно ни разу так и не появилось – ни на дым, ни на запах дичи. Да если б это чудовище было в природе, оно давно б меня слопало!

«Что ж, логично», – решила я.

– А потом что?

– Как-то Бероев приходит и спрашивает, брали ли у нас анализы. Мы с Макаром – ни сном ни духом, а он говорит, что Ольга взяла у него пробы мочи и крови из вены. Мы спросили, может, он жаловался на что, но Федька отродясь не болел ничем – у него карточка медицинская совершенно чистая! Мы бы волноваться не стали, но Костян почему-то заинтересовался. Когда пришли результаты анализов, он через Ирку узнал, что там, и нам рассказал.

– Он узнал, что часть анализов была на гистосовместимость? – быстро спросила я.

– Да, на эту самую гисто… какую-то там. А вы-то откуда знаете?

– Неважно – продолжай!

– У Макара голова была – Эйнштейн отдыхает! – вздохнул Арсен. – Он начал что-то неладное подозревать: незачем, говорит, такие анализы брать просто так, ни с того ни с сего. А за некоторое время до этого один парень с заставы пропал, Иван Смолянинов…

Мое сердце сейчас билось так сильно, что мне казалось, его слышит не только Арсен, но и ТОТ, КТО ЖИВЕТ В ОЗЕРЕ, и все жители близлежащих населенных пунктов.

– Его так и не нашли, – продолжал Арсен, не замечая моего волнения. – Это нормально: в последние годы дезертирство участилось, и поговаривали даже, что солдаты бегут не столько домой, сколько в Китай: там, дескать, условия создают для русских – уж и не знаю, зачем им чужие мужики, когда своих селить негде! Но Макар-то пошел дальше: как-то спер у Ирки ключ от медсанчасти, и ночью мы туда вломились. Для нас с Федькой все это тогда просто приключением было, а Макар уже тогда догадывался…

– Вы нашли карту Смолянинова?

– Точно! У него, как и у Федьки, она была чистая, как первый снег. И еще мы нашли вещи, которые с покойников, найденных у озера, сняли – те, что по какой-то причине не передали родственникам. Наверное, дело в вечной нашей безалаберности… Так вот, среди вещей был брелок – Иван с ним не расставался: мотоцикл – классный такой, как настоящий. Очень он мотоциклы любил…

– Значит, Иван Смолянинов был среди захороненных в лесу людей?

– Видимо, да.

– А остальные?

– Про других не знаю – мы только брелок опознали, да и то потому, что много раз Иван его демонстрировал, приговаривая, что сам такой соберет, как дембельнется, только настоящий.

– И Макар сказал вам, что подозревает Губанова?

– Он сказал, что все эти анализы, взятые у здоровых людей, говорят об одном: кому-то понадобились наши органы, и Федька, похоже, стоял первым в очереди на тот свет! То, что он здоров, как бизон, в этом случае сыграло против него.

– И тогда вы решили сбежать?

– Кто мог сказать, не возьмутся ли и за нас с Макаром?

– Почему вы никому не сообщили об этом – хотя бы родителям?

– Да? – с сарказмом переспросил Арсен. – А что бы они сделали, скажите на милость? Федька вроде матери писал, но… Начнем с того, что нам бы никто не поверил: Изюбрь, к примеру, думает, что мы только и мечтаем о дембеле, а потому готовы на все, лишь бы от службы откосить! Кроме того, никаких доказательств у нас не было – кроме догадок Макара. По-настоящему мы сдрейфили, когда Губанов сказал Федьке, что по результатам анализов у него обнаружились камни в желчном пузыре, которые необходимо удалить. Никакие камни его не беспокоили, более того, Макар объяснил, что наличие этих самых камней можно достоверно обнаружить лишь при помощи ультразвукового исследования, которое не проводилось.

– Я что-то не пойму, Арсен: если во время этой несложной операции Губанов собирался изъять у Федора почки или еще что-то, то где он намеревался это сделать? У нас всего одна операционная, и она никак не может быть задействована в таких целях, ведь все, кто там работает, и проживают в медсанчасти – мы непременно заметили бы, произойди нечто подобное!

– Вот видите, даже вы мне не верите! – он с отчаяньем махнул рукой.

– Я верю, – возразила я. – И у меня имеются все основания считать, что ваши с ребятами догадки недалеки от реальности, но все же остается еще слишком много моментов, которые необходимо прояснить.

– Как они… Скажите, как погибли Макар и Федор? – попросил вдруг Арсен.

– Судя по результатам, полученным от моего коллеги, можно предположить, что их застрелили из снайперской винтовки.

– Из снай… Значит, у кого-то был приказ непременно убить нас? И это означает, что они знали, что мы знаем!

– Но откуда?

– Может, Ирка разболтала? Мы ей ничего не рассказывали, но она как-то выяснила, что мы копались в документах – видимо, мы были не слишком аккуратны. Ирка устроила Макару скандал, орала на него, ругалась – боялась, что Губанов узнает и тогда проблем не оберешься.

• Предыдущая
• 40/56
• Следующая