Дети железной дороги - Несбит Эдит - Страница 5
- Предыдущая
- 5/42
- Следующая
– Это же лучше, чем в ванной купаться, – рассуждала Роберта, – погляди-ка, травка между камней прямо искрится на солнце, а какой мох на крыше и цветы…
Крыша кухни, расположенной в боковой части дома, покато спускалась к самой земле. Крыша была соломенная, и сквозь нее пробивались мох, ломи-камень*[5], лук-порей и мелкие цветочки.
– Тут гораздо, гораздо красивее, чем на вилле в Эджкомбе, – говорила Филлис. – Я бы еще хотела посмотреть, что тут за сад.
– Ни о каких садах нам пока думать не приходится! – категорично заявила Роберта. – Все в дом – и за дела!
Растопили печь, поставили чайник, расставили посуду к завтраку. Многих необходимых вещей пока не смогли найти, но папина стеклянная пепельница отлично послужила солонкой, а хозяйская медная форма для кексов – хлебницей.
Когда первоочередные дела были сделаны, они выбрались наконец на свежий воздух, на яркий утренний свет.
– Погуляем хоть в саду, – сказал Питер.
Но где же он, сад? Они дважды обошли дом. Задний двор весь был заставлен сараями и разными хозяйственными постройками. А с трех сторон дом окружали поля, и ни дворики, ни посадки не отделяли его от окружавшей болотистой, торфянистой равнины.
Это была сельская местность на возвышенности. За спуском виднелись рельсы железной дороги и зияющая пасть туннеля. Станция была скрыта за домами, зато виднелся огромный мост на краю долины, с высоченными арками.
– Что же делать? Нет сада – значит, нет! – вздохнул Питер. – Давайте спустимся к дороге. Там, наверное, поезда ходят.
– Поезда мы отсюда можем увидеть, – проговорила Роберта. – Дай посидеть хоть немного.
Они уселись на большом камне, который возвышался над травами, и когда мама в восемь часов вышла во двор, она увидела, что дети, сбившись в кучку, дружно спят крепким сном.
Они так замечательно растопили в половине пятого очаг, поставили чайник, но к восьми часам огонь успел потухнуть, вода выкипела, и дно чайника было прожжено чуть ли не насквозь. Уже не приходилось думать о мытье посуды.
– Оставим пока в покое чашки и блюдца, – сказала мама. – Я тут нашла еще комнату, она просто чудо. Я совсем забыла, что тут есть еще комната. И я уже вскипятила воду в кастрюле.
Дверь в забытую комнату открывалась тоже из кухни. В потемках и в суматохе они решили, что это ниша или буфет. А это была небольшая квадратная комнатка, и на столе, красиво обставленном, стояли остывший ростбиф, хлеб, масло, сыр и пирог.
– Пирог! – воскликнул Питер. – Вот это здорово!
– Да, представьте себе! Яблочный пирог. Это тот самый ужин, который мы должны были съесть вчера, – сказала мама. – А вот записка от миссис Вайни. Ее зять сломал руку, и бедной женщине пришлось уйти, не дождавшись нас. Она в десять придет.
Завтрак получился чудесный. Дети говорили, что утром гораздо приятнее есть яблочный пирог, пусть даже холодный, чем говядину.
– Но это больше похоже на обед, чем на завтрак, – заметил Питер, вылизывая свою тарелку, – потому что мы ведь так рано встали.
Весь день дети были заняты тем, что помогали маме распаковывать и раскладывать вещи. Шесть маленьких ног болели от непрерывной беготни, а их обладатели все переносили и переносили посуду и разные предметы на определенные для них места. Было еще не очень поздно, когда мама сказала:
– Мы что-то сегодня переработали. Я пойду на часок прилягу, чтобы к ужину быть свежей, как жаворонок.
Тогда дети переглянулись между собой. У всех были очень выразительные лица, хотя все они выражали одну и ту же мысль. Мысль эта, как рубрики в Путеводителе для детей, состояла из двух частей – из вопроса и ответа.
Вопрос: Куда мы пойдем?
Ответ: На железную дорогу.
И они отправились на станцию, а выходя, обнаружили сад: он находился за хозяйственными строениями и был окружен высокой стеной.
– Не будем отвлекаться, – объявил Питер. – Мне мама уже объяснила утром, где этот сад. Но мы пойдем туда завтра, а теперь – на железную дорогу.
Путь к железной дороге пролегал по покатому заболоченному участку, который весь был буквально утыкан кустами и желто-серыми скалами, напоминавшими свечи на именинном торте.
Под конец дети сбежали по круче к деревянному забору: за ним открывался вид на железную дорогу с ее сверкающими рельсами, телеграфными проводами, постами и семафорами.
Они влезли на забор, и тут раздался зловещий звук, заставивший их повернуть головы вправо. Там из массивной скалы смотрело на них черное жерло туннеля. В следующую секунду из туннеля с воплем и фырчанием вырвался поезд. Он на огромной скорости промчался мимо детей. Их словно обдало ветром, и галька запрыгала на насыпи.
– Ух! – выдохнула Роберта. – Это как будто был дракон. Он чуть не поймал нас и не унес на своих горячих крыльях!
– Да, и я представляла себе логовище дракона как раз таким, как этот туннель, – прибавила Филлис.
– Я не думал, – сказал Питер, – что мы окажемся так близко от поезда. Мне даже было страшно.
– Это тебе не игрушечный локомотив! – уязвила его Роберта.
(Между прочим, мне наскучило уже называть ее полным именем – Роберта. Брат и сестра называли ее Бобби, так почему бы и мне не последовать их примеру?)
– Это другое… Это не игрушка, а настоящий поезд. Какой же он длинный!
– Тот поезд, на котором мы сюда ехали, был в два раза короче, – заметила Филлис.
– И те поезда, что мы видели, были разрезаны пополам платформой, – добавила Бобби.
– А вдруг этот поезд едет в Лондон? – сказала Бобби. – Там папа…
– Давайте спустимся на станцию и там все разузнаем, – предложил Питер.
И они пошли.
Идти надо было все время вдоль линии, и они слышали над головой гудение проводов. Когда сидишь в вагоне, то кажется, что расстояние между столбами совсем небольшое. Но когда идешь своим ходом, то столбов как будто бы немного, а пространство от одного столба до другого совсем немалое.
Но вот, наконец, они пришли на станцию.
Прежде дети приходили на станцию, лишь когда надо было куда-то ехать поездом или кого-то встречать, и при этом они всегда отправлялись туда в сопровождении взрослых, которым вовсе не интересно было задерживаться на станциях и хотелось поскорее уйти.
Никогда раньше они не подходили к путям так близко, чтобы видеть провода, никогда не вслушивались, как загадочному «пинь… пинь…», доносящемуся с высоты, отвечает твердое и громкое постукивание машины.
Правда, дети обращали внимание на шпалы, подложенные под рельсы. Шпалы лежали на достаточном расстоянии друг от друга и походили в их представлении на камни в пенящемся потоке из игры, которую любил устраивать дома Питер.
И вот они впервые попали на станцию не через билетные кассы, а идя по покатой насыпи вдоль полотна. Разве уже одно это не радость?
Радостью было также попасть в служебную комнату, где висело на стене расписание поездов, горели лампы и носильщик клевал носом над газетами.
К станции сходились многочисленные колеи. Некоторые из них сразу убегали в депо, словно они очень устали и желали передохнуть. Тут стояли на рельсах платформы, и по одну сторону высилась угольная гора – не россыпь угля, как дома на чердаке, а как будто угольный дом, выстроенный из больших черных камней или кирпичей, – это напомнило им города в долине с картинок, помещенных в книге «Библейские рассказы для детей». Там, по верху этой махины, тянулось что-то напоминающее побеленную стену.
Когда носильщик вышел на двукратный удар гонга за дверью, Питер как ни в чем не бывало с ним поздоровался и тут же спросил, что обозначает эта белая метка на угольной куче.
– Она показывает, сколько должно быть угля, – ответил носильщик. – Чтобы никто ничего не стащил. Так что ничего не прячьте у себя в карманах, молодой человек!
Питеру подумалось, что носильщик шутит, стремясь выказать свою к нему симпатию. Но потом оказалось, что не все здесь было шуткой…
5
* Ломи-камень (камнеломка) – многолетняя трава.
- Предыдущая
- 5/42
- Следующая