Посчитай до десяти - Роуз Карен - Страница 27

– Значит, она умерла? Пенни умерла?

– Боюсь, что да. Мне очень жаль. Вы можете рассказать, что именно видели?

Он кивнул.

– Я спал, но визг тормозов меня разбудил. Я подбежал к окну и увидел, как машина Пенни помчалась по улице. А через секунду… ее дом взорвался.

– Мистер Райт, вы не заметили, кто был за рулем?

Он с несчастным видом покачал головой.

– Было темно, и все произошло так быстро… Мне очень жаль.

Миа была с ним солидарна.

– Она часто оставляла машину на подъездной дорожке?

– В последнее время – да. Ее дочери пришлось переехать из дома в квартиру, и лишние вещи она сгрузила в гараж Пенни.

– Вы знакомы с дочерью миссис Хилл?

– Я пару раз разговаривал с Маргарет месяц назад. Раньше она жила в Милуоки, а где живет теперь – не знаю. У Пенни есть еще сын, он живет в Цинциннати. Его зовут Марк.

– Вы знаете, где работала миссис Хилл?

– Она была социальным работником.

В мозгу Мии завыл сигнал тревоги. Социальные работники – отличная мишень для недовольства.

– Спасибо. – Она протянула ему визитку и обратила внимание, какие холодные у него руки. – Если что-нибудь вспомните, пожалуйста, позвоните мне.

Она обошла собравшихся, но оказалось, что более-менее важными можно было считать только показания мистера Райта. Миа направилась к задней части пожарной машины, когда пожарники уже скатывали рукав. Дэвид Хантер стоял там: глаза закрыты, лицо осунулось.

– Ты как, Дэвид? – тихонько спросила она.

Он устало повернулся и посмотрел на нее.

– Как ты это выдерживаешь? – вопросом на вопрос ответил он.

– Ты тоже научишься. День за днем. Но бо́льшая часть твоих дней не будет такой. К счастью, и большинство моих дней – тоже.

Она прислонилась здоровым плечом к борту машины и посмотрела на Дэвида снизу вверх. Он был на несколько сантиметров выше ростом, чем Соллидей, но далеко не так широк в плечах. К тому же Дэвид был чисто выбрит, так что не было и намека на дьявольский облик, который так хорошо получился у Соллидея.

– Ты продал мастерскую, когда пошел в пожарники?

– Нет. Нанял людей, чтобы работали вместо меня. Хожу туда, когда выпадает выходной, и ковыряюсь в двигателях. Независимо от того, что именно у них не в порядке. – Он приподнял бровь. – Твоей «альфе» нужно отладить двигатель?

– Нет, она ни разу меня не подвела с тех пор, как ты его отрегулировал. Значит, ты постоянно занят.

Она посмотрела ему в глаза, и он не отвел взгляда.

– Мне показалось, что так будет разумнее всего.

У Дэвида Хантера был тяжелый случай разбитого сердца. Давным‑давно он влюбился в Дейну, но подруга Мии этого так и не заметила. А потом и сама Дейна влюбилась – в другого, и ни у кого, видевшего Дейну и Этана Бьюкенена вместе, не возникало и грамма сомнений в том, что они идеально подходят друг другу. Миа, конечно, больше всех радовалась счастью своей лучшей подруги, но каждый раз, когда она видела боль в глазах Дэвида Хантера, у нее перехватывало дыхание, как от удара в живот.

– Никто не знает, Дэвид. И если это зависит от меня, то никто и не узнает.

Он иронически улыбнулся.

– Наверное, эта фраза должна меня утешить. – Он выпрямился. – Так что здесь происходит, Миа, на самом деле?

– Мы еще не знаем. Слушай, а тебе уже доводилось видеть аналогичные пожары?

– Нет, но я работаю здесь всего лишь три месяца. Спроси лучше Махони.

– Обязательно. А как насчет костров в мусорных корзинах? Сколько их ты уже видел?

– Так сразу и не скажешь. По крайней мере, несколько штук точно, но большинство из них разжигали, я думаю, дети начальной школы. – Он оглянулся на дом. – А этот пожар устроил явно не ребенок.

Она нахмурилась.

– Большинство поджигателей моложе двадцати лет, правильно?

– Да. Но такие вопросы лучше задавать твоему другу Соллидею.

«Он мне не друг. – Резкость этой мысли оказалась для Мии неожиданной. – Мы просто временно работаем вместе».

– Я спрошу его. А теперь мне нужно поговорить с Махони, пока вы не уехали.

Что ж, в этот раз все получилось намного лучше. Он отбросил в сторону полную лопату грязи. Опыт – лучший учитель.

Он быстро накрыл выкопанную яму, схоронив то, что забрал с места преступления. Презерватив и окровавленные полиэтиленовые пакеты полежат здесь в целости и сохранности, пока у него не появится возможность вернуться и избавиться от них уже навсегда. Нужно было остановиться на обратном пути и выбросить их, но ему казалось, что его преследуют, и он не сводил глаз с зеркала заднего вида.

Но предосторожности оказались излишними. Его никто не преследовал. Его никто не видел. Машина Пенни Хилл стоит теперь в глуши, без номерных знаков и заводских номеров. Он загнал ее достаточно далеко от проселочной дороги, чтобы поиски заняли у полиции некоторое время. Он знал, что ничего не забыл, но береженого Бог бережет. Одного волоска может оказаться достаточно, чтобы его признали виновным.

Конечно, сначала им придется его поймать. А этого никогда не случится.

Он был осторожен. Ловок. Безжалостен.

Он тщательно утаптывал землю и улыбался. Она мучилась. Стоны Пенни Хилл все еще стояли у него в ушах. К сожалению, из‑за кляпа стоны звучали приглушенно, но это было неизбежным злом. Однако кляп не мог скрыть пустого, остекленевшего взгляда, когда он закончил с ней. И она точно знала, почему он так поступил. Это еще усиливало его удовольствие от сделанного.

Он неожиданно замер, с силой сжав рукоятку лопаты. Черт! Он забыл портфель. Портфель Пенни Хилл по-прежнему лежал на заднем сиденье машины. Он заставил себя успокоиться. Ничего страшного. Он вернется туда и заберет портфель, когда сможет. Он достаточно хорошо спрятал машину и успеет съездить за портфелем прежде, чем автомобиль обнаружат.

Он посмотрел на ночное небо. До рассвета оставалось еще несколько часов. Он успеет немного вздремнуть, прежде чем новый день можно будет считать официально начавшимся.

Мальчик глядел в окно, замерев от страха. Он снова здесь. Снова что-то закапывает. Нужно рассказать. Обязательно. Но он слишком напуган. Все, что он мог, – это смотреть, как он снова закрывает свой тайник. Его воображение рисовало самые ужасные картины того, что он закопал. Но реальность того, что он сделает, если он все-таки расскажет, была ничуть не менее ужасной. Это мальчик знал наверняка.

«У нее усталый вид». Это была первая мысль Рида, когда он остановился в дверном проеме Отдела расследования убийств, сжимая пару пожарных сапог в одной руке, а картонку с двумя чашками кофе – в другой. Митчелл сидела, откинувшись на спинку кресла, задрав на стол ноги в потертой обуви, и внимательно изучала толстую папку с документами, которую положила на колени.

Ее взгляд метнулся вверх, когда Рид уронил тяжелые сапоги на пол у ее стола. Она уставилась на них, затем со слабой улыбкой посмотрела на гостя.

– До Рождества еще далеко. Я тронута, Соллидей.

Он протянул руку с импровизированным подносом и увидел, как ее лицо осветила искренняя благодарность.

– Вот это совсем другой разговор!

Она положила папку на стол и взяла с картонки одноразовый стаканчик.

– Это настоящий кофе, – уточнил Рид. – Не те помои из вашего кофейника.

– Ну, концентрации кофеина в помоях хватает для того, чтобы мы могли работать несколько суток без отдыха. – Она взглянула на него, держа в руке пакетик со сливками. – Положить тебе сливок или предпочтешь снова обменяться оскорблениями?

Он хмыкнул.

– Предпочитаю черный кофе. – Он опустил глаза на папку с бумагами. – Досье Роджера Барнетта?

– Здесь нет его личного дела. Я заказала его вчера, но наша клерк еще ничего не приносила. Это записки по делу, написанные рукой самого Барнетта. Когда сегодня утром я приехала на работу, он уже ждал меня. Имена, адреса, даты, касающиеся всех тех, кому он наплевал в кашу за последние несколько лет. Думаю, это помогло ему почувствовать себя причастным к расследованию.