Последний князь удела(СИ) - "Димыч" - Страница 77

  Переведя дух, я прошёл к лоцману. Меня интересовало одно, как здесь купцы-то плавают?

  - В межень исчо ни што,- ответил на мой вопрос кормщик, посмеиваясь в бороду.- От в половодье эт да, страх Господен, многия топнут. Иные ж малыми речками да волоками обплывают се гиблое место, да и на Цну тока так ходят. От в Боровичских рядках, те волочные людишки-то и проживают. Оне вверх лодьи тащат, а мы, опеченские, вниз сплавляем.-

  Внезапно бросив разговор со мной, лоцман, кликнув помощников, стал выправлять судно из основного потока к правому берегу. Впереди нас лежал небольшой остров, обтекаемый справа небольшой протокой.

  -На десницу правь, жердями вспогай, ироды, - зычно кричал речник.

   - Куды на шуйцу толкаете, оглохли што ль, - орал он на не сразу понявших команду угличан.

  Неслаженные действия судовых работников дали о себе знать, и нас неумолимо тащило в широкую левую протоку.

  -Котву становую кидай,- голосил кормщик.

  К счастью у нас было три кованых железных двузубых якоря, большинство судов этого времени обходилось камнями и обломками жерновов. Даже сбросив два из них, мы остановились далеко не сразу, до гибельной протоки оставалось не более тридцати сажен.

  -Выбирай котвяное вервиё,- продолжал командовать наш временный капитан.

  Так, подтягивая руками к месту сцепления якоря с дном, мы отодвинулись чуть назад от опасного места. Спустив небольшой чёлн, оставшуюся котву завезли подальше, и закинули за небольшой отмелью. Осторожно подняв прежде сброшенные швартовые приспособления, упираясь жердями в дно, выбрали очередной якорный канат. Повторив это операцию ещё дважды, мы, наконец, вошли в безопасную протоку. Все с облегчением молились, благодаря Господа за избавление от гибели.

  -Что, княже, не видывал прежде таковой потехи?- подмигнул мне лоцман.

  -Не доводилось,- честно признался я.

  -Вроде на Волге притоки почасту таким обычаем бурлацкие казаки проходят, - заметил сплавщик.- Ну, да у вас на Угличе бечёвники старые, хоженые, там енто без нужды.-

  Пройдя ещё несколько перекатов, наш дощаник прибыл в Боровичские рядки. Судя по солнцу, путешествие длилось меньше четырёх часов, мне же показалось, что на бурной реке мы провели весь день. С кормщиком расплатились щедро, Ждан добавил премию без всякого напоминания.

  По прибытию в свою самую западную вотчину, я потребовал показывать мне, где копают огнивный камень. Крестьяне мялись, и лишь приперев к стенке тиуна, удалось добиться, чтоб нам показали один из раскопов. Копали тут пирит местные жители дудками, то есть неглубокими норами, которые вели из берега небольшой речушки. Конечно залежи были по представлениям моей прежней жизни смехотворными. Однако при нынешней невеликой потребности, они могли давать руду несколько лет. Наш проводник, или как здесь говорили - вожа, получил в награду десять алтын серебра. Узнавший о таком вознаграждении сельский люд взволновался. Узнав от тиуна, что пожаловать могут за любые диковинные камни, даже за белую глину, крестьяне начали приносить образцы и указывать места раскопок. К концу седмицы один из местных рудокопов принёс нам странный лёгкий камень рыжего цвета, который я после некоторых испытаний признал за бурый уголь. Прослышав, что их сосед за какой-то камушек и сказ о том, где он его накопал, получил целый рубль, в стихийное рудоискательство кинулось всё население села.

  Отбывали мы через месяц после приезда, увозя с собой несколько десятков пудов пирита, именуемого тут огнивный камень, и бурого угля да более сотни образцов глин и известняков. Обратный путь наш шёл сначала вниз по Мсте до волока, а оттуда мелкими речками и озёрами в реку Уверь. По пути местные жители указали место, откуда можно свернуть в Радоль, из истока которой можно было перевокой перейти в приток Мологи.

  Последнюю неделю меня мучила мысль использовать найденный уголь для его коксования. Топливо из бурого угля было не самое лучшее, для металлургии он не годился вовсе, но его смолу можно было использовать для производства нужных огнеупоров. Кирпич из определённого сорта известняка на каменноугольной связке мог решить проблему с загрязнением болотной руды фосфором. Речной путь давал возможность относительно дёшево доставлять эти материалы в Устюжну. Когда мы вернулись в Углич, у меня уже сложился план по использованию открытых материалов, осталось только подобрать людей для его исполнения.

  Большую часть осени мы экспериментировали с привезённым углём и пиритом. Выяснилась куча технологических трудностей, которым предстояло найти решение. Значительная трудность состояла в мизерном выходе купоросного масла после сожженного пирита. Часть этой проблемы решили перемешиванием в печке горящей массы руды, что предохраняло её от спекания.

  Но решение основной задачи предложил, как ни странно, молодой химик Юшка.

  -Может ямчуга прибавить, чтоб жарче горело? - предложил мой финский помощник.

   Попробовали сделать так, и выход кислоты увеличился, причём, что удивительно, в разы. Меня крепко озадачило значительное несоответствие массы потраченной селитры весу прибавленного купоросного масла. Прямой реакции тут быть не могло, и в памяти всплыло давно не слышанное слово ' катализатор'. Следующие опыты подтвердили эту догадку. Помимо самого ямчуга, помогала сделанная из него кислота, и продукты её разложения. Путь был ясен, стоило только воспроизвести наиболее эффективный вариант производства, с максимальным сохранением катализирующего вещества.

  Полученные от атамана Корелы в дар трофейные ружья снарядили новыми ударными камнями и отдали для испытаний стрельцам. Никакого особого впечатления эти самопалы на них не произвели. Но я-то точно знал, что будущее именно за мушкетами с таким типом замков. Разобрав его, мы с кузнецом Акинфовым и его сыном, понимавшим жесты отца, рассмотрели составляющие части. Ничего особо хитрого там не было, кроме пружины и нескольких мелких винтов. Сооружённый Петькой и Иваном токарный станок уже работал, но в связи с тем, что его части были изготовлены вручную, никакой точной обработки не получалось. Величина отклонений гуляла в пятую часть вершка, но для этого времени и это было необыкновенным прорывом. Единственное для чего мог пока сгодиться такой станок, так это для обработки заготовок с ровной поверхностью. Можно его было приспособить для сверления и обточки ружейных стволов. Поэтому наш токарь вместе с Петькой и готовили для отправки в Устюжну два новых устройства, которые они именовали обдирными станами.

  Изучаемый нами замок от шведского ружья имел значительные недостатки. Его механизм торчал снаружи крепёжной пластины, в связи с этим его требовалось беречь от грязи и удара. Спусковой механизм с бойком крепился отдельно от пороховой полки, что составляло лишние трудности при изготовлении замка и при его сборке на оружии. На мой взгляд, количество деталей следовало сократить до минимума, и упростить их форму до крайности, чтобы было возможно изготовлять части штамповкой. В Устюжне трудились одни из лучших русских оружейных мастеров, и этим я собирался озадачить именно их. Но вот делать мелкие винты там никто не умел, русские жагры собирались на расклёпываемых шпильках. Проблема с этой незатейливой крепёжной арматурой была серьёзная, ни вручную, ни на станке её изготовить пока было невозможно.