Тени забытых земель (СИ) - Корнилова Наталья Геннадьевна - Страница 2

Прошло около часа, и брата Корвеса сменил брат Белтус: подошло время смены постов. Ну, как и следовало ожидать, этот, в отличие от брата Корвеса, не стал слушать никому не нужный пьяный треп купчишки, которому все еще не спалось. Не прошло и нескольких минут, как мужик поднялся со своего места, и побрел к телегам. Увы, но ложиться спать он не желал по-прежнему, и потому не нашел ничего иного, как свернуть с полдороги и направиться к Андреасу.

Н-да, некоторых вино валит с ног, а кое-кого от выпитого тянет на бесконечные разговоры, и этот купчишка явно относился к числу последних. А если учесть, что в руках у мужика новая бутылка вина, к которой он то и дело прикладывается, то становится ясно, что от этого пропойцы так просто не отделаешься. Мужику до страсти хотелось общения и умных бесед, а от подобных типов, жаждущих внимания к себе, отвязаться сложнее всего. Пусть такие выпивохи, протрезвев на следующий день, не помнят и половины из того, что сказали накануне, но в любом случае они будут считать себя на редкость интересными и остроумными собеседниками, и их всегда злит, если кто-то не желает общаться с ними. А у этого торговца под влиянием выпитого, как видно, исчез тот страх, что не отходил от него весь вчерашний день.

Без приглашения плюхнувшись на землю чуть ли не рядом с Андреасом, купчишка сразу же приступил к разговору, без которого он сейчас просто не мог обойтись, пусть даже язык у этого человека ощутимо заплетался.

— Слышь, монах…

— Я не монах, а послушник.

— Да? А по мне это один хрен! В рясах что те мужики, что другие! Ходите прям как бабы в своих длиннополых одеяниях! Хоть так обзывайтесь, хоть этак — все одно, разницы никакой…

— Не кощунствуйте! — жестко оборвал его Андреас.

— Ох, ты, грозный какой! — глупо заржал купчишка. — Прям как перед паствой проповедь читаешь! А вот мне интересно: с чего это ты в монастырь пошел, а? Че тебе на воле не жилось? Девки, наверное, проходу не давали, так на шею и вешались, верно?

Самое интересное было в том, что почти каждый раз, когда Андреас сопровождал обозы — всегда находился кто-то, задававший ему этот вопрос. Неужели все эти незнакомцы всерьез рассчитывают, будто он станет откровенничать с незнакомым человеком, изливать свою душу первому встречному?! И уж тем более не было ни малейшего желания разговаривать с этим хамоватым мужиком, которому явно не хватает воспитания и который не дает возможности отдохнуть людям после целого дня тяжелой дороги.

— Говорите потише, а лучше идите спать. Если вы все еще не заметили, то должен сообщить: сейчас уже середина ночи. Выходим с рассветом, а если вы не успеете выспаться, то дорога покажется вам очень тяжелой.

— Ты кого учить вздумал? — раздухарился купчишка. — Да я, к твоему сведению, сколько не выпью — все одно не пьянею! Хоть сейчас дальше в путь отправлюсь! А ты знаешь, сколько я дорог прошел, в скольких странах побывал?! Знаешь, сколько я в жизни повидать успел?!

— Говорите потише!.. — Андреас вновь оборвал пьянчужку, прислушиваясь к шороху в кустах. — В этих местах не стоит громко разговаривать. Вас уже не раз предупреждали: здешние обитатели частенько идут именно на человеческие голоса.

Интересно, что там такое, в кустах? Шорох то появляется, то снова исчезает. Конечно, это может оказаться обычный безобидный ежик, которых в здешних местах водится просто немеряно, но не стоит исключать и того, что в тех высоких зарослях прячется и кое-кто похуже. Вообще-то брат Титус перед тем, как пойти ко сну, предупреждал его кое о чем, и с того времени Андреас постоянно прислушивался к ночным звукам, но сейчас разобраться в том, кто именно находится в тех кустах, было сложно — купчишка отвлекал внимание. Хм, вот шорох раздался снова…

— А ты мне рот не затыкай! — такое впечатление, что пьянчужка все больше и больше заводился от своих слов. — И не указывай, чего я должен делать, а что нет! Между прочим — я хозяин этого обоза, и заплатил вам за охрану, так что могу говорить как хочу и где хочу! Это вы, святые братья, сидите здесь и ничего не делаете, а ведь за охрану обоза ваш настоятель с меня слупил немало!

— Прежде всего, вы должны понимать, что своими разговорами мешаете отдыхать не только своим людям, но отвлекаете и наше внимание, а ведь мы находимся на дежурстве. Так что будьте любезны…

— Ишь ты, какой вежливый! Из благородных, что-ли? Вот ответь мне: на кой я вас нанял, если все в порядке? Мог бы и не тратить деньги на вас, монахи! Заладили: без охраны нельзя, в здешних местах так не принято, и не выпустим мы вас из монастыря без сопровождающих!.. Раскомандовались! Ваше дело — молитвы читать, а не заниматься тем, что вам не положено! У меня охранники есть, а теперь я, получается, еще и вам платить должен за это так называемое сопровождение? Обнаглели вы, святые братья! Дерете деньги ни за что, ни про что, а сами сидите тут, ничего не делаете, и это вместо того, чтоб дозором вокруг ходить да за порядком следить!

— А мне кажется, что именно вам неплохо заплатили за то, чтоб перевезти раненых и больных, а без нашего сопровождения у вашего обоза есть все шансы не добраться до места. Мы не учим вас торговать, и вам не стоит поучать нас, как следует поступать в том или ином случае… — купчишка постепенно начинал злить Андреаса. — Вновь прошу вас помолчать, или хотя бы говорить потише! Неужели вам непонятно, что на звук вашего голоса в темноте ночи могут подойти…

— А пусть идут! — мужик, кажется, уже дошел до того самого состояния, когда хорошо выпившие люди уверены, что даже в схватке с драконом могут легко уложить его одной рукой. — Тоже мне, напугал!

— Напрасно вы так говорите… — Андреас вновь и вновь вслушивался в едва уловимые звуки. Между прочим, брат Титус не ошибся: точно, словно легкое, почти неуловимое урчание с хрипотцой… Кажется или нет, что хрипотца чуть нарастает? Нет, не кажется… Пожалуй, больше не стоит тянуть время, и без того он почти уверен, кто это может быть, так что промедление может быть опасно. А вот купчишке не помешало бы дать наглядный урок, чтоб он понял — здесь не шутят. Впрочем, таким уже ничего не докажешь.

Андреас издал короткий переливчатый свист. Так, условный сигнал дан, и за свой тыл теперь можно не опасаться. Не обращая никакого внимания на купчишку, Андреас перекатился по земле ближе к кустам, откуда только что раздавался шорох, и замер там, выхватив из ножен длинный меч. Ого, а хрипотца уже довольно ощутимая, а это значит, что вот-вот нужно ждать нападения… А тут еще и купчишка разорался: увидев исчезновение невольного собеседника, он с пьяных глаз решил, что перед ним вздумали чуть ли не представление разыграть в ответ на его недовольство! Чуть ли не кричит, требуя, чтоб монах сейчас же к нему снова подошел — дескать, они еще не закончили разговор между собой, и вообще он, как уважаемый человек, требует к себе почтительного отношения!.. Этот пьяница никак не может взять в толк, что именно он сейчас может быть той самой добычей, за которой охотятся здешние хищники! Похоже, звери пришли как раз на его громкий голос… По счастью, все братья уже на ногах, так что хочется надеяться — отбиться удастся без особых сложностей.

Не прошло и минуты после того, как Андреас залег около кустов, когда оттуда раздалось нечто вроде хриплого ворчания, а потом из зарослей метнулась длинная темная тень. Впрочем, к тому времени Андреас был уже наготове и вскинул руки с хорошо заточенным мечом, ловя длинное вытянутое брюхо на стальное острие.

Зверь взвыл, когда лезвие вспороло его живот, покрытый темной шерстью. Сила прыжка у этого существа была велика, но и Андреас ударил сильно, так что меч вошел в живот зверя едва ли не в середину брюха, и оттого в прыжке зверь распорол свой живот почти до самого хвоста. Однако мощь и сила хищника была сильна, и Андреас не смог удержать в руках меч: увы, но полоса остро заточенного металла осталась в теле зверя. Хищник перелетел через лежащего на земле человека, сбил кого-то с ног, задергался, издавая то ли вой, то ли крик. И хотя внутренности стали выпадать из распоротого живота зверя еще в тот момент, когда он находился в воздухе, да и кровь хлынула почти сразу, но Андреасу повезло — он почти не испачкался в крови животного. Зато, судя по испуганным крикам, кому-то это «удовольствие» досталось полной мерой.