Пылающие сердца (Пламя сердец) - Линдсей Джоанна - Страница 59

• Предыдущая
• 59/80
• Следующая

Если бы Кристен стеснялась своего роста, ее, возможно, и задел бы этот намеренно обидный выпад. Но ее все это лишь позабавило, к тому же ей доставила большое удовольствие прозвучавшая в словах Корлисс ревность.

По своему обыкновению, Кристен не стала выбирать слова и с присущей ей прямотой заявила:

– Если ваш вопрос относится ко мне, миледи, должна сообщить вам, что в тех краях, откуда я родом, малорослых младенцев большей частью даже не пытаются выхаживать, потому что они все равно не выживут в нашем суровом климате.

– Какое варварство! – ахнула Корлисс.

– Да, я хорошо понимаю, почему вам должно так казаться, – ответила Кристен, окинув при этом выразительным взглядом хрупкую фигурку соперницы.

– Милорд, – жалобным тоном начала Корлисс, и на щеках у нее выступили ярко-красные пятна.

Но Кристен, с трудом сдерживая улыбку, быстро перебила ее:

– Простите меня, миледи. Теперь я вижу, что вы обращались вовсе не ко мне. Но лорд Ройс может сообщить вам лишь, что я его пленница. Обо мне он знает только то, что я сама рассказала ему, а это очень мало. Разве не так, милорд?

Взглянув на Ройса, она увидела, как в его глазах промелькнул гнев. Выражение его лица было совершенно невозмутимым, но она отлично поняла, что он недоволен, по тому, как он подтолкнул ее в сторону дома и коротко приказал приступить к работе.

Итак, надо полагать, он считает, что она позволила себе лишнее. Но ее это не волновало, и взгляд, которым она одарила его, величаво проплывая мимо, явственно сказал ему об этом.

Ройсу пришлось отвести глаза в сторону, чтобы не расхохотаться, но тут его взгляд упал на Корлисс: Он тут же опомнился и так свирепо выругался, что сестра Корлисс поспешила исчезнуть. Даже Корлисс испуганно отступила. Но он резко схватил ее за руку.

– Нет, дорогая, тебе придется объяснить свое поведение.

– Ройс, ты делаешь мне больно!

Он снова выругался, и ее глаза наполнились слезами. Он тут же отпустил ее руку. Своей хрупкостью она напоминала ребенка. Раньше он этого не замечал. Но после того, как он узнал Кристен, которая никогда не давала ему спуску, не задумываясь, ввязывалась с ним в драку и ни разу не жаловалась, что он сделал ей больно, своими слезами Корлисс лишь подогрела его неприязнь к плаксивым женщинам.

– Вытри слезы, – резко сказал Ройс. – Я отлично знаю, что не причинил тебе боли, так чего же ты плачешь?

Ее слезы моментально высохли, но выражение лица оставалось страдальческим.

– Ты оскорбляешь меня!

– Я?! А что ты скажешь по поводу оскорбления, которое нанесла этой девушке?

– Какого оскорбления? – с вызовом спросила она. – Я просто констатировала факт. При таком росте она действительно выглядит нелепо.

– Но она ниже меня, Корлисс, как же тогда, по-твоему, выгляжу я?

– Ты? Но ты же мужчина, – ответила она. – Поэтому твой рост никого не удивляет. Она же выше большинства мужчин, и это противоестественно.

– Ты ошибаешься, – твердо сказал он. – Это справедливо, когда речь идет о саксах, но здесь находятся шестнадцать викингов, которые приплыли вместе с ней, и каждый из них выше нее. Хочешь взглянуть на них?

– Ты шутишь! – воскликнула она.

– Да, я шучу. – Он вздохнул. – Извини, Корлисс, от усталости я всегда становлюсь раздражительным, а я ужасно устал.

Она проигнорировала этот намек.

– Что ты делал в ее обществе, Ройс?

Он сжал зубы, чтобы снова не выругаться.

– Ты мне еще не жена, чтобы вмешиваться в мои дела.

– А когда я стану твоей женой? Ройс почувствовал угрызения совести, и это заставило его ответить более резко, чем он хотел:

– Ты научишься не задавать мне лишних вопросов!

Такое отношение к женщинам было обычным среди мужчин, и Корлисс не обидело это замечание. Но ей не понравился его тон, и она снова поспешила расплакаться, чтобы дать ему понять это. Ройс же, ненавидевший слезы и всегда приходивший в ярость при виде плачущих женщин, поспешил удалиться, в бешенстве оттого, что она заставила его почувствовать себя виноватым.

Этим вечером пленникам, пришлось долго дожидаться ужина. Ни Ида, которая обычно готовила им еду, ни Эдри, относившая ее с помощью Уланда, не поверили Кристен, когда она сказала, что ей позволили сегодня самой отнести пленникам ужин. Но из осторожности Ида решила дождаться Ройса и выяснить у него, так ли это.

А Ройс между тем все не появлялся. Он провел целый день в своей спальне, после того как расстался с Корлисс у дверей дома. Из дальнего угла зала Кристен наблюдала за тем, как он разговаривал со своей невестой. Ройс был сердит, Корлисс плакала, и к концу их беседы он уже был в бешенстве. Но едва Ройс повернулся к ней спиной, как слезы Корлисс высохли, а на лице отразилось не огорчение, а досада.

Когда этот спектакль закончился, Кристен презрительно покачала головой. Сама она была слишком горда, чтобы использовать такие приемы, но знала, как многие женщины любят пускать в ход слезы в качестве последнего аргумента. Дарель, например. Корлисс, очевидно, тоже. Кристен стало почти жаль Ройса, потому что ему придется нелегко с такой женой.

Весь вчерашний день Кристен пребывала в крайне унылом расположении духа, сегодня же все было совсем по-другому. Ее не покидало чувство умиротворенности и довольства жизнью, и она старалась не задумываться о причинах. Ей это было нетрудно, поскольку у нее не было ни минуты свободного времени.

Ида попробовала кусочек хлеба, который Кристен испекла для себя и для Меган, и он ей так понравился, что она заключила с Кристен сделку. Она принесет еще орехов, и Кристен может испечь полдюжины буханок для пленников, если при этом сделает столько же для гостей Ройса. Кристен не могла отказаться, тем более что Меган снова вызвалась помогать ей.

Таким образом, Кристен очень приятно провела остаток дня, но, по мере того, как время шло, а Ройс все не появлялся, она начала беспокоиться. Ида недовольно ворчала, ужин для пленников остывал, а так как гости уже начали садиться за стол, Эдри была занята, и теперь уже некому было нести викингам еду. А Кристен прекрасно знала, что станет думать Торольф, если она не появится, как обещала. Наконец она сказала Иде:

– Иди разбуди его. Он в любом случае сам не хотел бы спать так долго.

– Ты все время утверждаешь, что он спит. С какой стати ему спать целый день?

Кристен отвела глаза в сторону и пожала плечами.

– Иди и не задавай вопросов. Он не станет сердиться, что ты разбудила его.

Ида послушалась и вернулась через несколько минут, озадаченно покачивая головой.

– Верно, он крепко спал, а когда я разбудила его, принялся ругаться, что этого не сделали раньше. – Услышав это, Кристен улыбнулась, и, заметив это, Ида подозрительно уставилась на нее. – Как выяснилось, ты сказала правду, хотя я никак не могу понять, с чего это милорд разрешил тебе… Можешь отнести им еду, но с тобой пойдут два стражника. И Уланд поможет тебе все донести.

Ида подозвала стражников, чтобы дать им соответствующие указания. Кристен было не до возражений. Она так ждала этой возможности повидать Торольфа и всех остальных, что не переставала улыбаться, пока они шли через двор по направлению к сараю.

Дверь сарая была открыта; двое стражников, развлекавшихся у входа игрой в ножички, почти не обратили внимания на Кристен, когда она подошла к ним в сопровождении своей охраны и Уланда.

Причина такой беспечности стала ей понятна, когда изнутри донеслось лязганье цепей. Обнаружив, что, в отличие от нее, ее друзей все еще заставляли постоянно носить кандалы, Кристен слегка приуныла. Но как только оказалась внутри, она забыла обо всем на свете.

Первым, кого она увидела, был ее кузен, и, уронив на пол корзину с хлебом и фруктами, Кристен бросилась к нему на шею. Отовсюду послышались удивленные и радостные возгласы, и она догадалась, что Торольф никому не рассказал о случившемся накануне, опасаясь, наверное, что Ройс не сдержит обещания. Оутера быстро оттолкнули в сторону, и все пленники поочередно принялись с такой силой тискать ее в своих медвежьих объятиях, что, казалось, они переломают ей все ребра. Кристен, оглушенная таким проявлением чувств, радостно смеялась, отвечая на приветствия и сыпавшиеся со всех сторон вопросы.

• Предыдущая
• 59/80
• Следующая