Любовь и гром - Линдсей Джоанна - Страница 39

• Предыдущая
• 39/71
• Следующая

— Ты хочешь меня! — изумленно выдохнул Кольт, не отдавая себе отчета, что говорит вслух, пока не услышал тихое «да» и не почувствовал ее пальцы на своей груди. Тоненькие пальчики девушки пытались расстегнуть пуговицы его рубашки.

Его руки быстро вернулись к тому, чего не закончили, но ему повезло не больше, чем ей, в ее попытках раздеть его. Рубашка застряла у нее на бедрах, а Джослин не желала отрываться от его обнаженной груди, стремясь помочь ему.

— Завязки сзади, — лишь подсказала она.

— Они нужны тебе?

— Нет.

Кольт рванул, и рубашка блестящей лужицей стекла к се ногам. Чуть отодвинув девушку, чтобы видеть ее, он начал судорожно срывать с себя одежду. Вид ее обнаженного тела придал быстроты и ловкости его движениям.

Джослин тоже хотелось его видеть, она жаждала рассмотреть тело, о котором так долго мечтала. Но он был так близко, что девушка вдруг засмущалась, и это напомнило ей о ее полной неопытности. Джослин понятия не имела, что ей надо делать, если вообще надо. Будет ли дерзостью смотреть на него? Может, ей следует раздеть его, как он раздел ее? Или улечься прямо в постель и ждать его там? Будет очень неловко, если ему придется объяснять ей, что делать.

Джослин нехотя повернулась к кровати, но хриплый голос Кольта остановил ее:

— Я сам хочу положить тебя в эту постель. Сказал же!

Она вспомнила его слова о том, что он наполнит ее своей плотью, и у нее задрожали колени. Она охотно последовала своему первому желанию и постаралась удовлетворить снедавшее ее любопытство касательно его тела, особенно той таинственной части, которую ей еще никогда не доводилось видеть.

Ванесса пробовала объяснить, как это выглядит, даже сделала пару смешных рисунков, но они не могли сравниться с оригиналом. Или могли? От одной только мысли об этом у нее закружилась голова. Чтобы не сотворить какой-нибудь глупости, например броситься к нему, она заставила себя придать мыслям другое направление.

Джослин прежде не обратила внимания, как Кольт сегодня одет. Но теперь, глядя на падающие на пол вещи, принялась рассматривать их. Черные брюки и рубашка, для разнообразия, нормального покроя. Вообще-то с револьвером на бедре и банданой на шее, которую он сейчас попросту разрезал, не желая тратить времени на узел, он практически ничем не отличался от любого жителя Запада. Не хватало только сапог со шпорами и шляпы. Тут Джослин заметила две свисающие впереди тоненькие косички. Они настолько сливались со всей остальной роскошной черной шевелюрой. Кольта, что были практически незаметны при таком тусклом освещении.

Его брат Билли рассказывал ей об этом его пунктике. Кольт намеренно одевается так, чтобы ни у кого не возникало сомнений в его происхождении. Причину такого поведения Билли объяснять не стал, но у Джослин возникло чувство, что с этим каким-то образом связана та горечь, которую она заметила в Кольте еще при первой встрече. Она вдруг очень пожалела, что не знает причины этой горечи, ибо, к своему вящему изумлению, поняла: больше всего на свете ей хочется избавить Кольта Сандера от боли и сделать его счастливым.

Джослин настолько погрузилась в свои мысли, что пропустила тот момент, когда могла увидеть Кольта во всем великолепии его наготы. Спохватилась она лишь тогда, когда он поднял ее на руки, и, не задумываясь, выкрикнула:

— Подожди!

— Чего еще? — прохрипел он.

Идиотка! Не можешь же ты сказать ему, что хочешь посмотреть на его…

— Ничего.

— Хорошо, потому что я не могу больше ждать.

Направившись прямо к кровати. Кольт положил на нее Джослин и в следующее мгновение оказался уже на ней. Не успела она толком привыкнуть к его тяжести, как он коленом раздвинул ей ноги. Но куда большим шоком для Джослин оказалось открытие, что он действительно не намерен ждать ни секунды. Она так и не увидела, зато хорошо ощутила ту самую плоть, которой он собирался наполнить ее. И это произойдет прямо сейчас.

Она попыталась сдержать его, прикрыть себя руками, но он перехватил ее запястья и удержал их. Это повергло ее в панику. Тогда он начал жадно целовать ее, заставляя почувствовать его нетерпение и пробуждая ответное желание.

Затем он посмотрел на Джослин с такой страстью, что она не сразу почувствовала его первую осторожную попытку войти в нее. Она заметила это только, когда он вышел и снова вошел, продвинувшись лишь на дюйм.

— Боже, какая ты тугая, — выдавил он сквозь стиснутые, как от боли, зубы. — Кажется, я мог бы провести весь остаток жизни внутри тебя, но слишком хочу тебя сейчас. Раскройся для меня, герцогиня, пока я не взорвался.

Он выговорил это, чуть касаясь губами ее губ, и, хоть по-прежнему не назвал ее по имени, титул прозвучал, как ласка. Вырвавшийся у него глухой стон, когда она сделала то, что он хотел, вызвал у нее ответный вскрик. Кольт проник в нее глубже, но еще недостаточно. Джослин видела, каких усилий ему стоит сдерживаться, позволяя ей привыкнуть к его плоти, вместо того чтобы сразу войти в нее. Его торс был напряжен и вибрировал, а глаза продолжали гипнотизировать ее своим огнем.

— Это будет жаркая скачка. Выдержишь?

Судорожно сглотнув, Джослин кивнула. За что была немедленно вознаграждена улыбкой откровенного мужского удовлетворения.

— Так я и думал, — сдавленно проговорил он. — Уже три года?..

Джослин поняла, о чем он спрашивает. Мужчины, которых она отвергла, тоже намекали, что вдова могла изголодаться по любовным утехам. Кольт скоро получит свой ответ…

— Не мое дело, да? — На сей раз он и не ждал ответа. — Не важно. Я не хочу этого знать.

Она не заметила, как голос его стал резче, и не могла знать, что одна лишь мысль о других мужчинах, лежавших с ней вот так, положила конец его желанию сдерживать ради ее блага свою страсть. Закрыв глаза, он резким толчком вошел в нее до конца, услышал приглушенный вскрик, почувствовал преграду, которую прорвал, и застыл.

Джослин замерла, ожидая неизбежного вопроса. Но его не последовало. Вместо этого после долгой, мучительной паузы Кольт снова начал целовать ее. Его язык нежно прошелся по ее губам, побуждая их открыться, затем проник в рот, и горячая волна сладостной дрожи пробежала по ее телу, едва не лишив рассудка. Его руки гладили ее, ласкали с такой невероятной нежностью, что она готова была заплакать. Они скользили от ее щек, по шее, к груди, касаясь ее так трепетно-ласково, будто она была из стекла. Потом тем же путем проследовали губы. Когда его язык дотронулся до чувствительного соска, Джослин обдало жаром, из горла вырвался стон. Кольт втянул напряженный бутон в рот, и Джослин показалось, что она умрет от наслаждения.

Она прижимала голову Кольта к груди, чувствуя себя лелеемой, как самая большая драгоценность, и невероятно желанной. На глаза ей навернулись слезы. Впервые, с помощью Кольта, она поняла, как хороша собой, отразилась в его глазах несравненной красавицей, каковой никогда себя раньше не считала. И все время, пока он купал ее тело в изысканной нежности, она ощущала в себе его жаркую плоть, еще неподвижную, но вибрирующую от страсти, которую Джослин теперь так жаждала удовлетворить.

Когда значительно позже он снова задвигался в ней, боли уже не было. Она прошла после первого же поцелуя. И он подвел ее к пику такого наслаждения, что буквально в считанные мгновения она растворилась в раскаленном потоке неизведанных ранее ощущений. Сквозь пелену восторга она едва уловила, как он сам достиг высшего мига блаженства, и заснула прежде, чем перестало содрогаться в экстазе его тело.

— Его сестра Маура очаровательна, — говорила Ванесса», откладывая в сторону зеленую нитку и беря красную, чтобы продолжить вышивание. — Думаю, она тебе понравится. Вы с ней приблизительно одного возраста, и она просто умирает от желания посмотреть журналы мод «Харперс Базар», которые мы купили в Нью-Йорке. Я говорила тебе, что они уроженцы Нью-Йорка? Они даже знакомы с Чарльзом, во всяком случае, слышали об Абингтонах.

• Предыдущая
• 39/71
• Следующая