Южный крест - Шахов Максим Анатольевич - Страница 6
- Предыдущая
- 6/51
- Следующая
– А ну пойдем, выйдем.
Дело было сделано. Джэк аккуратно стряхнул руку, державшую куртку, встал и подозвал официанта.
– Давай-ка, любезный, налей что-нибудь молодежи, чтобы ребята не скучали, пока мы поговорим на воздухе. – Он сказал это громко, чтобы компания хорошо расслышала его слова, демонстративно вручил официанту пятитысячную купюру и подмигнул своей новой знакомой. – Подожди меня, крошка, мы сейчас вернемся.
Пять косарей сработали, как и ожидалось – привставшие было двое парней из компании клиента, услышав о халявной выпивке, тут же снова сели, забыв о Давиде.
– Ты чего хочешь? Иди по своим делам и не нарывайся, – начал свою лебединую песню молодой пижон, для вящей убедительности доставая из кармана травматический «Дабл Игл» производства прошлого века.
– Спрячь волыну, – оборвал его Джэк. – Не дразни характер. Лучше поговорим по-деловому. Мочалка что, твоя невеста?
– Нет, но сегодня она со мной и…
– Да не парься ты. Отдай ее мне, а я подгоню колес на всю бригаду. Понимаешь, запал я на нее, да и она вроде не против. А я не люблю себе ни в чем отказывать. Махнем не глядя. А? Гешефт выгодный. Не прогадаешь.
– А что есть? – Клиент не просто клюнул, но и мгновенно заглотил наживку, осталось только выманить его на улицу.
– Есть соли на выбор. Немного снежка, ну и покурить всегда найдется. Ты на тачке, давай быстро туда и обратно. Тут минуты три езды. Годится?
Тень недоверчивости пробежала по лицу Давида, но первые признаки ломки уже давали о себе знать, и он, оглянувшись в зал, где сидела компания, махнул рукой.– Хорошо. Погнали! Только одна нога здесь, другая там, – сказал он, облизнув губы, и достал ключи от «мерина».
Поимка старшего Камахидзе, хотя и заняла совсем немного времени, была более опасной и трудоемкой. Арчил не выходил на люди без своих двух телохранителей, его дальних родственников, которые остались живы в мясорубке девяностых и были преданы хозяину как вымуштрованные сторожевые псы. С такими не забалуешь. Их нужно было выключать сразу, не давая добраться до спрятанных под пиджаками стволов. Водитель был тоже не из балетной студии, так что и его нельзя было обделить вниманием. Ввиду особой важности этого захвата Волчара, с легкой руки Виктора превратившийся в Лобо, пошел на операцию сам и взял с собой еще четверых. Сложность заключалась еще и в том, что этих волкодавов нужно оставлять в живых. Серов понимал, что перелом шейных позвонков или отравление угарным газом нельзя протолкнуть как формальное «обойтись без крови». После посещения Деда в больнице руки, конечно, чесались. Но Виктор пообещал генералу обойтись без крови и трактовал это обещание именно так, как этого хотел Паливода, – без двухсотых. Так что приходилось напрягать все извилины, чтобы придумать, как полонить матерого медведя, не прибегая ни к рогатине, ни, на худой конец, к топору или ножичку. Приходилось импровизировать втемную, наперед не зная всех вводных.
Брать Арчила решили у любовницы, к которой он ездил строго по расписанию, три раза в неделю, как на физиотерапевтические процедуры. Конечно, связываться с женщиной не хотелось, да и дом, в котором она жила, непростой – это была закрытая резиденция с охраной у ворот, камерами слежения и консьержем в вестибюле. Разумеется, все преодолимо, но сроки не позволяли тщательно подготовиться, а невозможность применения собственной техники вынуждала фонтанировать идеями.
Решение нашел король информации и информатики Мудрый Каа, которого звали то Мудрый, то Каа. Теперь его должны были с подачи Виктора звать просто Вайс (что как раз и означает по-английски – мудрый). Вайсу тоже понравилось его новое прозвище, и, раздувшись от важности, он так отчаянно налег на свой компьютер, что очень скоро выудил из поисковиков очень полезную информацию. Оказалось, что в этом доме целых три квартиры сдавались на короткий срок и даже почасово, правда, за очень приличные деньги. Обычно их снимали сбитые холостяцкие группы по интересам для далеко не чинных симпозиумов в компании жриц любви.
Особенной удачей оказалось то, что одна из таких квартир находилась этажом выше квартиры, снимаемой Арчилом для своей любовницы, а то, что она была свободна, казалось вообще чудом. За ключами Виктор съездил сам, так как не хотел светить никого из группы, а опознание своей личности он считал делом бессмысленным, так как менял ее очень часто. Теперь в дом можно было не только войти, но и загнать во двор машину, что вообще являлось подарком судьбы.
Приближалось время прибытия главного героя будущей трагикомедии. Серов и его команда, исправно изображая пьяных, немного побродили по зданию, суя свой нос во все закоулки. Их любопытство было вскоре вознаграждено. Оказалось, что в доме имелся еще грузовой лифт, двери которого выходили во двор, и к ним можно было вплотную подъехать на машине. Это значительно облегчало задачу последующего «выноса тела».
«Майбах» Арчила подъехал, как и говорилось в генеральской папочке, строго в 18.55. Один из охранников поднялся первым, открыл дверь квартиры своим ключом, пробыл там пару минут и, взбежав по лестнице на один пролет, сообщил по рации, что все чисто. Камахидзе покинул машину в сопровождении охранника, не здороваясь с консьержем, пересек вестибюль и вошел в лифт. В это время вывалившиеся на площадку двое пьяных привязались к стоявшему на посту телохранителю, требуя у него зажигалку и приглашая к себе на рюмку коньяку. Когда родственник Арчила попытался достать рацию, ему тотчас врезали по болевым точкам и уже без сознания затащили в съемную квартиру. Тут же четверо сбежали по лестнице и заняли позиции у дверей лифта, который сразу и подоспел без единой секунды промедления. Однако в тот самый момент, когда двери лифта начали открываться, на пороге своей квартиры появилась томная блондинка в полупрозрачном пеньюаре. Немая сцена продолжалась доли секунды. Обескураженная присутствием у ее дверей четырех крепких мужиков, пришедших явно не с дружественными целями, блондинка отпрянула внутрь прихожей и попыталась закрыть дверь. Шатун, оказавшийся ближе всех к молодице, метнулся к ней, не ожидая команды, и успел зажать ей рот, закрыв ногой входную дверь. Тем не менее появление подруги Арчила отвлекло на мгновение засаду и дало возможность выходившему первым телохранителю выхватить пистолет. Однако резкий удар ребром ладони по запястью выбил оружие, но оно не упало с грохотом на пол, а тут же было подхвачено чьей-то заботливой рукой, поставлено на предохранитель и спрятано в карман. Выдернутый из лифта охранник тут же получил точный удар в шею и упал без сознания. Арчил с некоторых пор перестал носить оружие и теперь, жалея об этом, отмахнулся от тянущихся к нему рук и стал импульсивно нажимать все кнопки на панели лифта. Вернее, он только успел подумать об этом, как тут же попал в стальные объятия двух дюжих молодцов и был перенесен в квартиру «пьяных» холостяков, где его соответствующим образом зафиксировали и бросили на кровать в темной комнате с тошнотворным кляпом во рту.
После тщательной рекогносцировки накачанных снотворным телохранителей перенесли в квартиру блондинки, которая к тому времени уже видела чудесные сны после укола довольно мягкого, но очень действенного транквилизатора. Такая же участь была уготована водителю. Его подкараулили у машины, когда он решил покурить. Хозяин никому не разрешал курить в «Майбахе», поэтому бедолаге пришлось выйти на свежий воздух, где его тут же вырубили. Но этого уложили на заднем сиденье автомобиля, чтобы не светиться. Потом приступили к самой главной части операции – выносу тела. Для этого были заранее заготовлены ящики с пустыми бутылками. Портье, смотревший по портативному телевизору футбол, без лишних слов принял объяснения о том, что нужно поднять в квартиру море выпивки. Скептически оглядев позвякивающие коробки, он открыл грузовой лифт и вернулся за свой стол в вестибюле.
Место для решающего разговора обставили надлежащим требованию момента образом. Просторное помещение склада с высоким потолком было почти полностью погружено во мрак. Свет установлен так, что сидевший на стуле пленник оказался почти ослеплен и не видел ничего вокруг себя, кроме чуть подсвеченного пятачка перед ним, на краю которого можно было с трудом различить очертания изящной фигуры человека, сидящего в кресле напротив. Человек курил длинную гаванскую сигару и лениво перелистывал какие-то бумаги, лежавшие перед ним на журнальном столике. Тут же стояла початая бутылка бренди и пузатый коньячный фужер, наполненный темной жидкостью. Человек в черном в полном молчании то и дело выпускал облака серого дыма, скрывавшего и без того плохо различимое лицо, и прикладывался к бокалу.
- Предыдущая
- 6/51
- Следующая
