Призраки Аскалона - Форбек Мэтт - Страница 22

— Но дело не в этом, — совладав с собой, проговорил норн. — Совсем даже не в этом. Не в том дело, что моя милая сестра Гайда мертва. А дело в том, что ты никому об этом ни словечком не обмолвился. Я-то узнал, что она погибла, но больше — никто. А ведь это героическая история, и Гайда достойна того, чтобы о ней сложили сагу. Ни один истинный норн не страшится смерти. Страшится только забвения.

Рука норна тяжелее надавила на плечо Дугала. От запаха перегара у Дугала уже слезились глаза. Он попытался помочь великану удержаться на ногах, но опоздал. Глаза норна закатились, и он рухнул на пол.

Увернуться Дугал не успел. Могучей грудью воин сбил Дугала с ног, он тоже упал на пол и взвыл — больше от отчаяния, нежели от боли.

— Дугал! — воскликнула Риона, бросившись к нему. — Ты в порядке?

— Все нормально, — ответил Дугал, пытаясь высвободить ноги. — Просто стащите его с меня!

Преодолевая отвращение и ругаясь на чем свет стоит, Думфордж ухватилась двумя руками и перевернула заснувшего пьяным сном норна на спину.

— Кто это такой? — спросил Дугал, поднявшись на ноги.

— Гуллик Оддсон, — ответила Киллин.

Думфордж присвистнула. Это был странный негромкий свист сквозь зубы.

— Оддсон, вот как? Тот самый? Я слыхала, он в одиночку одолел дюжину врагов в старых копях гномов рядом со скалами Дреджхонт.

Риона шумно выдохнула.

— А я слышала, что он взял на абордаж шхуну «Водяная могила», убил капитана по кличке Смертельная Борода, а потом командовал этим кораблем и наводил ужас на всех в Море Сирен.

— Гайда рассказывала мне, что он прикончил бешеного грола голыми руками — а ведь он тогда был мальчиком, не выше меня ростом, — сказала Киллин.

— Он — пьяный засранец, — буркнул Дугал и в сердцах пнул Гуллика. — Пытался меня убить и едва ноги мне не переломал.

Норн продолжал громко храпеть.

— И спать он здесь не будет.

Думфордж хмыкнула:

— И как ты предлагаешь его перенести куда-нибудь?

В комнату вошел крестоносец Наугатль в сопровождении отряда стражников, явившихся на шум. Хайлек и стражники, изумленно вытаращив глаза, уставились на распростертого на полу норна, но Думфордж дала им знак, и они убрали мечи в ножны.

— Оставьте его здесь, — сказала чарра. — Заприте дверь и закройте окно. Выставьте у двери охрану и сообщите мне, как только он начнет просыпаться.

Она указала на одного из стражников.

— А ты найди и приготовь другую комнату для Дугала Кина.

Стражник поспешно бросился исполнять приказание. Думфордж вышла из комнаты следом за ним и махнула рукой остальным.

— Пойдемте, — сказала она. — Не знаю, как вам, но после всего этого мне надо выпить.

Киллин взяла с кровати одеяло и укрыла храпящего норна.

У двери она обернулась и спросила у Дугала и Рионы:

— Вы идете?

— Я собирался поспать, — ответил он.

— Мне нужно на рынок, — сказала Риона.

Посмотрела на Дугала и добавила:

— Можно тебя оставить одного хотя бы на пять минут?

— Может быть, — сказал Дугал, — если весь остальной мир перестанет меня колотить почем зря и даст мне задремать.

— Это не чтение мыслей, — сказала Киллин, — и мы не связаны единым коллективным разумом. Но до рождения в этом мире все сильвари соединены между собой Сном Снов.

Киллин, Дугал и Риона сидели рядом на углу огромного стола, за которым могла бы уместиться целая рота солдат. Дугал проспал часов шесть, не меньше, на самой удобной кровати в Лайонз-Арке. Он бы не проснулся, если бы его не разбудила Киллин и не сообщила, что Риона вернулась и их ждут к ужину. Через полчаса. Уже стемнело, за высокими окнами на небе горела большая тяжелая луна.

Ужин был превосходный. Дугалу редко случалось отведать подобных яств. Большую часть жизни он проводил в дороге и питался только теми припасами, которые брал с собой. Короче говоря, перебивался хлебом и сухарями да порой поджаривал на костре мелкую дичь.

А сегодня Алморра позаботилась о том, чтобы он, Риона и Киллин полакомились самой лучшей едой, какую только можно было раздобыть в Лайонз-Арке. Им подали сочную жареную баранину, тушеное мясо моа, свежеиспеченный хлеб и всевозможные свежие фрукты, купленные на городском рынке. Они распили пару бутылок вина, которое было старше любого из трапезничающих. Более прекрасного вина Дугал не пробовал ни разу в жизни.

Это была не первая «последняя трапеза», после которой Дугалу предстояло отправиться в путешествие туда, откуда он мог не вернуться. Он очень надеялся, что этот ужин не станет на самом деле последним, несмотря на все сомнения, и решил насладиться им в полной мере.

Риона обескуражила Киллин вопросом:

— Тебе всего пять лет. Откуда ты так много знаешь?

Этот вопрос и Дугалу не давал покоя. В отличие от Рионы, он был знаком с несколькими сильвари, и они всегда изумляли его глубиной и широтой познаний, при том что о многом сильвари не имели представления. Похоже, им сложно было понимать чужие эмоции, не слишком близко им было и такое понятие, как «тактичность». Те сильвари, с которыми доводилось иметь дело Дугалу, порой могли невольно оскорбить представителей других народов, высказывая очевидную и не слишком приятную правду.

— Все мы — потомство Бледного Дерева, растущего в самой середине Рощи, — сказала Киллин. — Давным-давно жил человек-воин по имени Рохан. Он нашел в пещере семя Бледного Дерева. Рохан устал от войны и вместе со своим былым недругом, кентавром по имени Вентари, отправился в странствие на юг и посадил дерево, вокруг которого затем выросла Роща. Рохан умер, через некоторое время не стало и Вентари, который до конца своих дней заботился о саженце. Перед смертью Вентари изготовил скрижали и положил их к подножию дерева. Когда мы проснулись, эти скрижали стали нашим Законом и в нас проникли дух отважного Рохана и нежная душа Вентари. Когда это происходило, нас еще не существовало, но все это нам известно из Сна Снов. Пока мы созревали внутри золотого плода Бледного Дерева, оно говорило с нами о внешнем мире, рассказывало о сути пробуждающегося мира.

Мы не всезнающи, — продолжала рассказ Киллин. — Сон Снов — это не фолиант, в котором собраны знания. Но Сон Снов дает жизнь до жизни, и мы узнаем многое о мире, в который нам предстоит прийти. Огонь горяч. Дикие звери могут быть опасны, но многих можно приручить. Вот так правильно пользоваться мечом. Вот так произносятся заклинания, если вам это нужно. Мы приходим в мир со знанием о мире, но не обязательно — с опытом.

Риона покачала головой.

— Разве есть разница? Опыт дает знания.

— Для людей — вполне вероятно, — кивнула Киллин. — Но не для нас.

Она взяла с блюда большущую кость с мясом.

— Это нога молодого моа. О том, что это моа, я знаю из Сна, я даже знаю, что мясо хорошо прожарено, но не пережарено. Я знаю, каково оно на вкус, хотя я его никогда не пробовала.

Она откусила кусочек мяса и стала жевать.

— Похоже на курятину, — наконец приглушенно выговорила она.

— Даже не знаю, что более странно, — покачала головой Риона. — Эти ваши телепатические сны или то, что я сейчас своими глазами вижу, как растение поедает животное.

— Многие растения едят животных, — возразила Киллин. — Мухоловки, росянки, жакаранда и другие хищные растения. Например, окхарт выслеживает насекомых и мелких зверьков, ловит их, перемалывает и этой массой удобряет почву для молодой поросли.

— Это я знаю, — кивнула Риона.

Повернулась к Дугалу и громко прошептала:

— Такая мерзость!

Если Киллин и слышала, что сказала Риона, она не подала вида.

— Но никаких телепатических сновидений у нас не бывает. Во время Сна Снов возникает сущность сильвари. Когда каждый из нас просыпается и входит в мир, он почти забывает Сон. Но то, что мы узнаем о мире, возвращается в Сон и помогает новым сильвари многое осознать. Перворожденные вышли в мир, в котором еще не было сильвари, но то, что они познали, помогло всем, кто за ними последовал. Точно так же и то, что уже известно мне, поможет новым поколениям.