Огни Юга - Стил Даниэла - Страница 24

— Как ты там, миленькая?

Саванна вздохнула:

— Здесь как-то странно. Дом великолепный, и папа очень обо мне заботится. Меня поместили в шикарной гостевой комнате в голубых тонах, — сказала Саванна. Алекса хорошо знала эту Голубую комнату с того времени, когда жила там. Она останавливалась там, когда приезжала в гости еще до замужества. А теперь там будет жить Саванна. Алекса без труда представила себе ее в этой комнате. — Она похожа на музей, — продолжала Саванна, не добавив, что она здесь совсем чужая, хотя, будучи ребенком, жила в этом доме.

— У этого дома богатая история. Твой отец очень им гордится. А твоя бабушка живет неподалеку в еще большем доме. По крайней мере жила раньше. Собираясь жениться, дедушка купил старую плантацию.

Саванна была не в состоянии воспринять все это сразу. Она скучала по своей матери, своей знакомой комнате и своей жизни в Нью-Йорке. А элегантность и история Юга ее нисколько не трогали.

— Мне так тебя не хватает, мама, — печально сказала Саванна, едва сдерживая слезы. — Очень.

Алекса тоже крепилась изо всех сил.

— И мне тебя не хватает, миленькая. Ты там пробудешь недолго, поверь. А я приеду, как только смогу.

Алекса не горела желанием ехать туда, но съездила бы даже в ад, чтобы увидеть дочь. Для Алексы Чарлстон был настоящим адом.

— Как Луиза? — спросила Алекса и затаила дыхание. Та была способна на любую гадость, и Алекса боялась за дочь.

— Я ее не видела. Папа сказал, что у нее болит голова и она легла в постель. — Алекса промолчала. — И Дейзи я не видела, — продолжала Саванна. — Она тоже легла спать. Судя по всему, здесь рано ложатся спать. — «Не то, что в Нью-Йорке, который не спит всю ночь», — хотелось добавить ей. — Папа сказал, что позволит мне водить машину.

— Будь осторожна, — предупредила ее Алекса. — У тебя пока мало опыта. — Но Чарлстон — город небольшой, и дорожное движение там более-менее спокойное. Со стороны Тома очень мило дать ей машину. Благодаря этому она почувствует себя свободнее, особенно когда начнутся занятия в школе. — Не могу дождаться, когда увижусь с тобой.

— Я тоже. Ну, я, пожалуй, буду распаковывать вещи. Папа обещал мне завтра показать город.

— Там совсем другой мир. Вот увидишь. Конфедерация все еще живет и здравствует. Для них «война между штатами» так и не закончилась. Они по-прежнему ненавидят нас и цепляются за каждый пустяковый эпизод своей истории. Они не доверяют никому, кроме южан. Но там есть также множество чудесных вещей, и Чарлстон — красивейший город. Я любила его и осталась бы там навсегда, если бы... ладно, остальное ты знаешь. Думаю, тебе он тоже понравится. В нем есть все — красота, история, великолепная архитектура, чудесные пляжи, прекрасный климат, доброжелательные люди. В этом ему не откажешь, — сказала Алекса. Ей было легко говорить о городе, который она когда-то любила.

— Мне просто хочется быть дома, с тобой, — грустно сказала Саванна, которую не интересовали красоты и история Чарлстона и даже школа. Она хотела окончить вместе со своими старыми друзьями среднюю школу в Нью-Йорке, а теперь не могла этого сделать из-за дурацких писем, написанных каким-то кретином. Какая несправедливость! — Мне пора приниматься за распаковку чемоданов. Ты положила мою музыку?

— А как же! — сказала Алекса, довольная тем, что подумала об этом.

В комнате не было видно никаких признаков стерео-установки, но мать упаковала также ее плейеры. Она могла слушать музыку и никого не беспокоить, что было особенно приятно.

После разговора Саванна, расстегнув молнии на чемоданах, принялась развешивать одежду. Там было все — вся ее любимая одежда и кое-какие вещи матери. Глаза ее наполнились слезами, когда она увидела два розовых свитера, совершенно новые любимые черные туфли мамы на высоком каблуке, а также леопардовый свитер, который она не просила, но который ей нравился, тоже абсолютно новый. Саванна увидела двух плюшевых мишек, которых она с улыбкой посадила на кровать, обрадовавшись им впервые за много лет. Они были словно старые друзья, пока единственные ее друзья здесь. Положив на туалетный столик стопку CD, она хотела было вернуться к чемоданам, но почувствовала чей-то взгляд. Она вздрогнула от неожиданности, увидев маленькую девочку в ночной сорочке с бантиками и мишками, которая во все глаза смотрела на нее, стоя возле кровати. У нее были длинные белокурые волосы и огромные зеленые глаза.

— Привет, — сказала она с серьезным выражением лица. Белокурая малышка с огромными зелеными глазами походила на маленькую куклу. — Я знаю, кто ты.

— Привет, — тихо ответила Саванна, опасаясь, что девочка убежит. — Мы с тобой сестры, — добавила она, и это прозвучало очень странно.

— А я про тебя ничего не знала. Только сегодня мама сказала мне. Оказывается, что мой папа когда-то давно был женат на твоей маме, но, кажется, всего несколько месяцев, когда ты родилась.

— Вернее будет сказать, семь лет, — заявила Саванна, защищая свою биографию и чувствуя себя не семнадцатилетней, а десятилетней.

— Мама часто говорит неправду, — сказала Дейзи. Со стороны десятилетней девочки было довольно бестактно говорить подобные вещи о своей матери, но она не лгала. — И о тебе она мне не рассказывала. Она только сказала, что папе неловко было говорить мне об этом и поэтому умолчал. А теперь ты приехала сюда, потому что твоя мама не в ладах с законом. — Девочка явно повторяла слова Луизы, и Саванна громко рассмеялась. Малышка говорила возмутительные вещи, но это давало возможность понять, что за человек Луиза. — Она сидит в тюрьме?

— Нет, — со смехом сказала Саванна; подойдя к кровати, она уселась на краешек и похлопала рукой рядом с собой, приглашая Дейзи сесть. — Моя мама прокурор и пытается посадить в тюрьму одного очень плохого человека.

— Прокурор — это плохое слово? — встревожилась Дейзи и снова рассмешила Саванну. Она не удивилась бы, узнав, что Луиза и это сказала о ее маме.

— Нет, оно означает «юрист». Она является помощником окружного прокурора. Она сажает уголовных преступников в тюрьму. Она будет выступать обвинителем в суде и посадит в тюрьму одного очень плохого человека, который совершил много ужасных преступлений. — Разумеется, Саванна не стала пугать Дейзи, рассказывая, что преступник убил семнадцать женщин, а возможно, и еще больше. — Один из его дружков писал мне жуткие письма, поэтому моя мама решила отослать меня из Нью-Йорка до окончания суда, чтобы он их больше не писал. Вот поэтому я здесь.

— А он знает, что ты здесь? — встревожилась Дейзи, и Саванна покачала головой:

— Не знает и не узнает. Наш папа привез меня сюда, чтобы никто не знал, где я нахожусь.

— А твоя мама знает, что ты здесь? — поинтересовалась Дейзи, которая буквально впитывала все, что говорила Саванна. Малышка ей верила. Она была достаточно умна и не верила своей матери, как это ни печально. Мать и раньше оговаривала людей, которых не любила, или для того чтобы показать, какая она хорошая. Она, например, уволила няню, которую, по ее мнению, Дейзи слишком любила и к которой сильно привязалась. Поэтому она сказала дочери, что нянюшка сбежала и что ей на Дейзи наплевать. Но кухарка рассказала малышке всю правду. Больше о няне Дейзи никогда ничего не слышала.