Последний рыцарь Тулузы - Андреева Юлия Игоревна - Страница 53

• Предыдущая
• 53/61
• Следующая

– Что ж, иди, в случае неудачи твоя мать сразу же лишится и мужа, и сына, и всех своих еще не рожденных внуков, поскольку ты до сих пор не женат, – я пожал плечами. – Иди, глупость бессмертна!

Все вместе мы шли через какие-то огороды, минуя крестьянские жилища и зорко глядя по сторонам.

Когда мы добрались до берега реки, мессен Амори показал нам, что следует спуститься вниз. Там, глубоко в кустах, и находился тайный лаз в Каркассон, вонючий туннель, через который, судя по запашку, из славного города вытекали нечистоты. Незамеченными мы нырнули в эту чертову дырку, где на входе нас уже встречали так же одетые в белые плащи воины, откуда-то появились факелы.

Амори был немногословен и сосредоточен. Его воины окружили Раймона, готовые, если понадобится, нести его на руках. Слава Богу, что мы не остановились на моем первоначальном плане лезть через стены. Я ни в жизнь не сумел бы втащить туда этот мешок с дерьмом, называемый Тулузским сеньором.

Мы шли какое-то время по вонючему коридору и затем свернули вправо, двигаясь вдоль склизких стен. Кое-где дорогу освещали гнилушки.

Один раз Раймон поскользнулся и чуть не грохнулся на лежащий тут же окоченевший труп престарелого горожанина.

– Эка, убрать не могут, нехристи, – зло проскрежетал он зубами и, перешагнув через труп, пошел дальше.

Меж тем коридоры, по которым мы шли, сделались просторнее и суше. Сеньор Амори остановился и приказал нескольким своим людям занять оборонительные позиции, после чего те бесшумно распределились кто где. Взяв за плечи Андре, он велел ему устроиться в переходе между двумя коридорами, следя, чтобы оттуда нас не достали крестоносцы. Дальше мы следовали впятером: я, Раймон, Амори и два его воина. Андре попытался поспорить с де Савером, но тот так глянул на моего парня, что тот сразу же смутился и отправился исполнять приказ. Невероятная сила исходила от этого тощего и жилистого человека, сила, сопротивляться которой, наверное, не посмел бы и такой опытный воин, как я.

Общаясь со своими людьми понятными им жестами, Амори послал одного из воинов вперед. Тот тихо постучал в маленькую дверь условным стуком. Секунда, и в просвете двери появилась голова нашего разведчика. Заметив де Савера, он махнул рукой, тихо свистнув, после чего мы прошли в отпертую дверь, на пороге которой лежал прирезанный стражник.

– Мы в замковой темнице. Раймона-Роже держат здесь, – прошептал одними губами Амори.

Мы миновали коридор, по обеим сторонам которого находились двери с решетками. Хорошо было бы отпереть теперь их все, получилось бы по-христиански, но томящиеся в застенках Каркассона узники подняли бы шум, и это помешало бы выполнению нашей миссии.

Поэтому мимо чертовых дверей мы шли молча. За некоторыми угадывалась жизнь. Кое-где наш факел вырывал из темноты лица, но я старался не смотреть на них, боясь увидеть знакомых.

Мы свернули в узкий, точно чертово горло, проход и, спустившись по лестнице, оказались в нижнем подземелье. Прежде я ни разу не бывал в каркассонской тюрьме и понятия не имел, куда следует идти, чего не скажешь об Амори де Савере, который ориентировался в подземелье точно у себя дома.

Мы услышали шаги и, спешно затушив факелы, спрятались в небольшой нише в стене. Замелькал неровный свет, и вот перед нами появилась небольшая процессия, во главе которой шествовал толстый, одетый в дорогую одежду вельможа. Рядом с ним шли стражники и маленький, благообразный священник с чашей в руках.

– Это Симон де Монфор, – прошипел Раймон. – Принесла же его нелегкая раньше всех сроков. Не терпится ему занять чужой замок. Вор! – Он сплюнул на пол.

– Нам придется подождать, когда они оставят виконта в покое, – рассуждал вслух де Савер. – Возможно, де Монфор припожаловал в темницу, чтобы познакомиться с самым знаменитым своим узником, или он желает допросить виконта лично. В любом случае – это не будет длиться вечно.

– При них как будто нет никаких орудий пыток, – заерзал Раймон. – Было бы непростительно нам наблюдать из своего убежища, как зверюга истязает моего любимого племянника.

Я поежился, понимая, что для того чтобы сделать человеку невыносимо больно, на самом деле не нужны никакие специальные инструменты и хитроумные приспособления.

– Камера, в которой держат виконта, слишком тесна, чтобы производить пытки, – попытался утешить графа Амори. – Если бы господин Симон де Монфор желал пытать узника, он мог бы распорядиться доставить его в специально приспособленный для этого зал.

Пока мы шептались, дверь в камеру отворилась, и из нее вышел весьма раздосадованный Симон, после чего к виконту зашел священник.

Часть стражи удалилась с новым хозяином Каркассона, освещая его путь и защищая от возможных покушений, часть же осталась ждать монаха.

Наконец и тот вышел, поспешно кланяясь узнику и прикрывая за собой дверь.

Мы дождались, когда вся эта компания покинула коридор и исчез последний отблеск света, после чего вновь разожгли свои факелы, без них в подземелье было нечего делать, и устремились к заветной двери.

– Мой племянник, мой драгоценный племянник, – нервничал Раймон, – надеюсь, эти мерзавцы не вернутся для какой-нибудь надобности, и Господь позволит нам забрать моего мальчика целым и невредимым. Надеюсь, они не успели покалечить ребенка за время его пребывания в тюрьме.

Амори де Савер повертел чем-то в замке, и дверь отворилась. Первым в темницу ворвался Раймон.

На соломенном тюфяке, прикованный толстой черной цепью к стене, лежал распростертый юноша, в котором я сразу же признал виконта Каркассона.

Его лицо было липким от пота, глаза выражали муку. Мы остановились как вкопанные.

– Мальчик мой! Дорогой мой! – Раймон упал на колени перед ложем виконта, покрывая его руки поцелуями. – Что сделали с тобой эти нелюди? Можешь ли ты идти со мной и верными людьми? Если нет – мы понесем тебя на руках. Мы спрячем тебя далеко отсюда, чтобы ты снова смог возглавить рыцарей!

– А, это ты, дядя Раймон, – юноша с трудом шевелил запекшимися губами. – Я ждал вас, но теперь все кончено. Вы опоздали, – он застонал, скорчившись на тюфяке. – Только что мне предложили испить чашу яда. Знаю, что допустил слабость, но они сказали, что я все равно умру, а позорно умирать вот так, не имея даже возможности отойти по нужде. Я выпил яду и теперь уже не завишу от них, дядя.

– Ты выпил яду?! – Раймон вскочил на ноги. Де Савер поднял с пола круглую чашу и, понюхав ее, кивнул головой.

– Но вы можете излечить его? – Раймон порывисто схватил его за руку. – Вы ведь умеете спасать отравленных.

– Не от этого. – Де Савер был расстроен не меньше графа. – Этот яд мы называем «Поцелуем Иуды». Мы не знаем средства, позволяющего спастись от него. Все кончено.

Амори де Савер опустился на колени перед ложем виконта, то же сделали и остальные. Раймон порывисто вытащил из-за пояса припрятанный Новый Завет и начал читать оттуда.

– Я благословляю вас, друзья мои, – прошептал умирающий. – Если Господь соблаговолит открыть для меня врата в рай, вместо спасения своей души я попрошу его за наши земли и за наших людей. Если он посчитает возможным принять меня в раю, я буду ждать вас там, милый дядя. Я сам открою вам дверь, и тогда...

Очередной спазм заставил Раймона-Роже скорчиться на ложе, граф поднес к его губам распятие. Поцеловав его, юноша упал мертвым.

Де Савер отстегнул цепь, уложив мертвого виконта удобнее на его ложе. Раймон закрыл ему глаза.

Мы возвращались с горестными мыслями. Раймон рыдал чуть ли не в голос, затыкая себе рот плащом. Я и прежде знал, что он любил племянника больше, нежели собственных сыновей, и теперь юноша умер, а он был вынужден продолжать жизнь, мучиться и страдать.

Когда мы выбрались из подземной тюрьмы и оказались в обычном подземелье, к нам снова присоединились оставленные там воины. Я увидел, как мессен Амори тихо обнял за плечи моего сына, что-то шепча ему на ухо. В это время на мне мешком висел рыдающий Раймон и я ничего не услышал, а только увидел, как Андре и один из учеников школы де Савера метнулись в сторону темницы, освещая себе дорогу факелом.

• Предыдущая
• 53/61
• Следующая