Стальная кожа - Андреев Николай Ник Эндрюс - Страница 35

• Предыдущая
• 35/64
• Следующая

– Проклятие! – выругался японец. – Мог бы догадаться об этом и раньше.

Предположение Олеся вскоре подтвердилось. У западной стены на высоте полуметра от пола самурай обнаружил глубокую нишу. Когда-то ее защищала металлическая коробка, но неизвестные вандалы вырвали с корнем каркас.

Тино взялся за массивную стальную рукоять и осторожно опустил рычаг вниз. Тотчас послышался приглушенный скрежет заржавевших шестеренок. Несмотря на длительное забвение, механизм работал безотказно. Несколько квадратов каменного пола центрального зала сдвинулись в сторону, открывая узкий проход в подземелье. Удивительно, но самурай вновь оказался прав.

Луч фонаря вырвал из темноты ступени. Обнажив меч, Аято начал спускаться вниз. Следом за ним направились Храбров и Дойл. Само собой, никакой вспышки света не произошло. Система питания давно умерла, и генераторы были демонтированы уцелевшими после катастрофы.

В первые годы люди еще пытались восстановить разрушенную инфраструктуру. Увы, у них ничего не получилось. Убийцы, грабители, мародеры одержали победу. Цивилизованное общество постепенно превратилось в голодную стаю мутантов-каннибалов. Земляне двигались медленно, неторопливо, каждую секунду ожидая нападения боргов. Тасконцам наверняка известен этот подвал. Русич направил фонарь на массивный круглый постамент. На нем не оказалось ни колпака, ни Конзорского Креста.

– Ничего нет, – с разочарованием в голосе проговорил Олесь. – Мы рисковали напрасно.

– Не думаю, – откликнулся японец. – Твое видение указывает нам путь. Не стоит отступать от него.

– Я нашел дверь! – послышался из мрака голос Дойла.

– Будь осторожен. За ней могут прятаться борги! – крикнул Тино.

Осмотр помещения подтвердил догадки самурая. Наемники находились в главном хранилище музея. Каждую ночь ценная реликвия опускалась сюда из зала. Два выхода вели в подвальные коммуникации боковых зданий.

Обнаружить в них оливийцев не удалось. Видимо, мутанты не умели пользоваться механизмами и не знали, как проникнуть наверх.

Это обстоятельство значительно повышало шансы разведчиков. У отряда появлялась призрачная надежда на спасение. К землянам присоединились десантники. Мощные лучи теперь осветили помещение целиком. Хранилище имело круглую форму. Идеально гладкие стены, на полу – слой песка и пыли, кое-где торчат основания сломанных стеллажей. Полнейшее запустение. Грабители поработали здесь на славу.

Сразу за лестницей Гартен обнаружил маленькую металлическую дверь. К удивлению солдат, она оказалась заперта. На прочной поверхности были отчетливо видны вмятины и царапины. Вскрыть ее пытались, и не раз, но усилия мародеров ни к чему не привели. Аланец восхищенно произнес:

– Сверхпрочный сплав. Такие применяют на звездных крейсерах. Не прошьют даже пули...

– А взрывчатка? – спросил Аято, подходя к разведчику.

– Трудно сказать, – пожал плечами десантник. – Надо сначала найти замки...

– Ты сошел с ума, – понизив голос, вымолвил Храбров. – Мощный толчок может привести к детонации мин. Здание обрушится. Музей превратится в груду развалин.

– Не паникуй раньше времени, – холодно заметил японец. – Рожденный умереть от любви не утонет. Каждому человеку предначертана своя судьба. Гартен, приступай! Всем немедленно покинуть хранилище! Дважды повторять приказ я не буду.

Десантники и земляне молниеносно бросились в подвал западного строения. Это крыло выглядело прочнее остальных. При взрыве прежде всего пострадает центральный зал.

Надо отдать должное аланцу, он с невозмутимым видом извлек из рюкзака небольшой брикет и приклеил его к двери на уровне груди. Установив таймер на десять секунд, солдат быстро покинул опасное помещение.

Раздался глухой хлопок. В воздух поднялся столб пыли и песка, но здание устояло. Выдержав паузу, Тино смело шагнул в хранилище.

Видимость внутри значительно ухудшилась. Луч света с трудом пробивался сквозь плотную пелену. Сразу за самураем следовали Гартен, Бастен и русич. На лестнице показался Костидис.

– Что тут происходит? – взволнованно крикнул грек. – Нарвались на мутантов?

– Все нормально, – откликнулся Аято. – Оставайтесь на месте! Тасконцы скоро пойдут на штурм.

Наемник тотчас исчез. Трое землян находились наверху и даже не догадывались, какую рискованную акцию предпринял их командир. Впрочем, судя по уверенным действиям японца, он не сомневался в успехе. Тем временем Тино достиг цели.

– Отличная работа! – восхищенно произнес самурай. – Парни, а вас неплохо готовят...

Похвала из уст Аято – явление необычайно редкое. Но сейчас она была заслуженна. Десантник показал истинное мастерство. Направленный взрыв вырвал часть косяка и сломал личины замков. Сама дверь практически не пострадала.

Опасения Олеся оказались совершенно напрасны.

Войдя в проем, Храбров изумленно замер. Перед ним открылся маленький нетронутый уголок древней Оливии: пластиковый письменный стол, два мягких кресла, у дальней стены – диван с подушкой и грязным постельным бельем. На полу лежит ковер ручной работы, время ничуть не повредило его. Тут же аккуратно сложены стопкой картины в деревянных рамках, а в углах стоят скульптуры и изящные вазы.

Чтобы ничего не разбить, двигаться приходилось очень осторожно. Японец обернулся к товарищу и с ироничной усмешкой на устах сказал:

– Хотел бы я сейчас увидеть лица Гроста и Линдла! Подобная находка сделала бы нас в Морсвиле богачами. Увы, все эти бесценные экспонаты достанутся боргам.

– Смотрите, голограф! – воскликнул Гартен, указывая на темный экран, вмонтированный в стену.

– Ничего удивительного, – пожал плечами Тино. – Таскона являлась развитой цивилизацией. В некоторых областях науки она значительно превосходила даже современный Алан.

– Куда мы попали? – растерянно вымолвил Бартен.

– В кабинет какого-то ответственного музейного работника, – предположил самурай.

– А вот и хозяин, – с грустью заметил русич, направляя луч фонаря на истлевший скелет на полу.

Сгорбленная фигура мужчины привалилась к боковой спинке одного из кресел. Длинные седые волосы, склоненная на грудь голова, ноги вытянуты вперед, левая рука прижата к телу, а правая отброшена в сторону. Человеческая плоть высохла и мумифицировалась, черты лица стали ужасающими, вместо глаз – черные мрачные провалы. Одежда бедняги сохранилась гораздо лучше. Когда-то этот человек носил строгий костюм неплохого покроя.

– Внимательно осмотрите стол! – приказал Аято.

– Что искать? – поинтересовался сержант. – Там наверняка куча бумаг.

– Читайте все, – проговорил японец. – Удача улыбается терпеливым.

Тино опустился на колени перед трупом, извлек из ножен кинжал и осторожно отогнул полу пиджака. Недовольно покачав головой, самурай попытался убрать левую кисть тасконца. С тихим хрустом она отломилась и упала на пол. Скелет слегка покачнулся.

– Бедняга умер от старости и одиночества, – тяжело вздохнув, произнес Олесь. – Яс ужасом представляю последние дни его существования. Мир, который он знал и любил, сгорел в огне ядерного пожара. На улицах – погромы, дикие оргии, смерть. Город в руинах...

– Ты заблуждаешься, – возразил Аято. – Взгляни на рубаху оливийца, и все сразу станет ясно.

На пожелтевшем материале было отчетливо видно огромное бурое пятно.

– Несчастного тасконца зарезали, – пояснил японец. – Удар пришел в область живота. Много крови, боли и страданий. Он умирал несколько часов. Сохраняя полное самообладание...

– Здесь какой-то дневник! – выкрикнул Бартен. – Очень толстый. На обложке есть надпись. «Главный научный сотрудник национального музея искусств Боргвила Эд Сарот.»

– Теперь мы знаем имя оливийца, – произнес Тино. – Пунктуальный, последовательный, воспитанный человек. Он до конца жизни не снимал костюм. Не позволял себе опуститься. Интересно, сколько времени бедняга провел в вынужденном заточении? Билл, посмотри на даты.

• Предыдущая
• 35/64
• Следующая