Короткий триллер - Уоддел Мартин - Страница 19

— Привет, Сэм.

Ответом послужила презрительная гримаса. Наверно, подрался ночью со своей Долорес. Встретил он ее в баре, и с год назад они поженились. Никто от этого не выиграл: Долорес была вдвое моложе его, с грубовато-смазливым лицом и замашками матерой хищницы. Туповатая, подверженная меланхолии женщина прониклась ко мне ненавистью, потому что я увиливал от ее приставаний.

Еще девяносто один день она будет пилить Сэма, а тот — устраивать мне веселую жизнь. Лишь девяносто один — и кошмару конец.

— Мы продаем Тилли, — заметил хозяин, похлопывая по ноге жестким бамбуком.

Я удивленно глянул на него.

— Понимаю, — добавил он с горечью, — но мне необходимо раздобыть деньжат, Маккензи. Не знаешь, когда и понадобятся. Ты вот лопаешь да бездельничаешь — никаких забот… А мне приходится отдавать дельфиниху парню из Сент-Пита, потому что у него есть деньги, а у меня их нет.

Сегодняшняя работа не вызывала во мне радостных предчувствий. Пересаживать дельфина — дело тонкое. Вначале выуживаешь животное из воды, затем упаковываешь в мокрый джутовый мешок. Если не проявишь крайней осторожности — дельфин может погибнуть.

У дальнего края резервуаров, там, где открытая вода, я влез по ржавым ступеням на вспомогательный мостик. Трекл поднялся следом.

Здесь было прохладнее из-за повышенной влажности — стены и световые люки задерживали часть солнечных лучей. В воздухе стоял запах морской воды. Босыми ногами я чувствовал легкие колебания от работающих насосов. С непрерывным гудением они прогоняли воды Мексиканского залива через бассейны сквозь находящуюся неподалеку впускную трубу. Время от времени в резервуарах с гулким эхом мощно всплескивало одно из животных.

Мы с хозяином направились по тянущемуся вдоль края бассейнов подвесному мостику. Мостик был частью высокой платформы: с него мы кормили животных и спускались в воду, когда требовалось почистить бассейны. В их передних стенках были окна из толстого стекла: это позволяло посетителям разглядывать все семейство морских обитателей — от спрута и морской черепахи до Атиллы, двадцатифутового самца синей акулы, повелителя «Тропического аквариума».

Я заглянул в бассейн с чудовищем, и в этот миг Сэм Трекл молча нанес мне удар по голове. Бамбук оказался жестким, словно стальной прут; глаза у меня едва не выпрыгнули из глазниц, я зашатался и выронил ласты. Колени мои ослабли, и я сильно подался вперед, пытаясь удержать равновесие.

Трекл неторопливо и хлестко повторил удар. На этот раз он пришелся по затылку, и я с размаху приложился носом и щекой к испачканному чешуей решетчатому мостику.

Некоторое время я пролежал, ослепнув и онемев, затем грубые руки Сэма схватили мою левую руку, пытаясь разжать вцепившиеся в металлические полоски пальцы.

— Сэм… — услышал я пробившийся сквозь туман боли собственный голос. — Сэм… не смей.

Он проворно потянул меня за руки, поворачивая тело и ослабляя хватку: едва до меня дошло его намерение, как в голове у меня чуть прояснилось. Пытаясь сопротивляться, я изогнулся и, рывком выдернув левую руку, ухитрился ткнуть кулаком в маячившее надо мной хмурое, злое лицо.

Он тут же двинул меня в подбородок жесткими костяшками пальцев — и белый свет померк. Я почувствовал, как Сэм поворачивает меня и тащит по мостику, обдирая кожу с лопаток, — толчок о край платформы, и я падаю в резервуар, в последний момент смутно различая нависшую над бассейном фигуру хозяина.

Обжигающе холодная вода живо разогнала туман в голове, потоком хлынула в раскрытый рот и в нос. Еле двигаясь и плохо управляя телом, я погрузился в глубину.

Коснувшись коленом дна, я увидел, как от песчаного слоя на дне отделилось и поднялось вверх облачко ила. С трудом приняв вертикальное положение, я босыми ногами оттолкнулся от дна бассейна.

На поверхность я вынырнул возле края резервуара и, отфыркиваясь, принялся жадно насыщать легкие кислородом, захлебываясь рвущим грудь потоком воздуха.

Подо мной, в зеленоватых подводных джунглях, шевельнулась гигантская тень.

Я взглянул вверх — Сэм Трекл с бамбуковой пикой в руках примостился на краешке бассейна.

— Сэм… Бога ради! Убери бамбук. Вытащи меня отсюда!

Безумный смех хозяина эхом разнесся по «Тропическому аквариуму».

— Хватай его, Атилла! — крикнул он.

Всеми порами кожи я ощутил, как вибрирует в бассейне вода от резких движений мощной и голодной двадцатифутовой рыбины.

Вскрикнув, я сильно оттолкнулся о воду ногами и мертвой хваткой вцепился в края резервуара. Тело сжалось напряженным комком мышц.

Из-под ладоней у меня засочилась теплая кровь; ржавые края резервуара были зазубрены и походили на зубы Атиллы. Вода ручейками стекала мне на лицо с мокрых волос; я уставился на хозяина.

— Сэм, ты не ведаешь, что творишь.

— Ошибаешься…

— Я не сделал тебе ничего плохого, Сэм.

— Перестань врать, ничтожество. Лучше очисти свою душу, Маккензи, перед тем как отправиться в ад с помощью этой акулы.

Я висел на руках, задыхаясь и дрожа, — висеть подобным образом над водой было настоящей пыткой для мускулов. От глубинных толчков вода пошла рябью, и о стенки заплескали крошечные волны.

— Он ждет, Маккензи. — Сэм поднял палку и сильно ударил меня по пальцам тупым концом. Боль пронзила меня, словно молния, — от кончиков пальцев до паха.

— Сэм, — крикнул я, срываясь, — пожалуйста, не делай этого…

— Приятно слышать твое нытье, Маккензи.

— Да, я прошу тебя, Сэм.

— А ведь ты жрал мой хлеб. И устроил такую подлянку.

— Ну пожалуйста, выпусти меня, Сэм.

— Чтобы ты отправился на меня доносить?

— Не скажу никому ни слова, клянусь тебе.

— Ты лгун, Маккензи. Изоврался, дальше некуда. Эдакий красавчик, с выгоревшими волосами, притом наглый лгун. Правда, почти мертвец!

Последовала серия быстрых ударов — все равно, что молоток, вгоняющий пальцы в ржавый металл. Когда они конвульсивно разжались, мне показалось, будто ладони принадлежали кому-то другому.

По стенке бассейна я скользнул на дно; на этот раз с запасом воздуха в легких… и кислорода в крови — той самой, что окрашивала воду возле ладоней.

Серебристая, похожая на торпеду тень была в дюжине ярдов справа от меня.

Не двигаясь, мы изучали друг друга. Для меня, бедняка, родившегося во Флориде, вода была родным домом: одно лето я работал спасателем, другое, после первого года учебы в колледже, матросом на креветочном траулере.

Родной дом… И царство Атиллы. Его владения.

Я не сводил глаз с расплывчатой тени его хвостового плавника. Вот она качнулась. Или же вода сыграла со мной шутку?

Не собираясь выяснять это, я с шумом выдохнул из легких воздух и, теряя плавучесть, плашмя улегся на дно у стенки.

Передо мной промелькнуло белое, как хлопок, брюхо, вода заколыхалась — акула проплыла мимо, и я тут же устремился наверх.

Отфыркиваясь, сделал вдох. Сэма на платформе уже не было: он все видел и мог угадать место, где я всплыву. Теперь он стоял на узенькой, смахивающей на металлическую полку, решетке, отделяющей резервуар с Атиллой от соседнего.

Прижимаясь спиной к сходящимся углом стенкам акульего бассейна, я завис, едва шевеля руками. Подо мной, в ожидании, плавала рыбина.

К этому времени приступ постыдного, слепящего страха уже оставил меня. Медленно повернувшись, я всмотрелся в нависшее надо мной лицо спятившего человека.

— Сэм, что бы ты обо мне ни думал, я не сделал ничего дурного…

— Попроси еще разок, Маккензи.

— Не знаю, о чем просить.

— Даже имея под собой судью, а меня — сверху, Маккензи?

— Клянусь, я понятия не имею, в чем дело.

— Долорес тоже поклялась, парень. Дала клятву, что не станет больше с тобой связываться.

— Она назвала меня?

— Она думала, что это ей поможет, Маккензи.

— Она солгала, Сэм. Я никогда не имел с ней дела. Она ненавидела меня, хотела навредить.

— Это мне она навредила, парень.

— Значит, она покрывает кого-то другого.