Эдем - Макгвайр Джейми - Страница 33

• Предыдущая
• 33/54
• Следующая

Джаред взял мою руку и поцеловал пальцы, а потом прижал к своей груди:

— Мне очень жаль Сашу. Она не заслужила смерти, но ты не должна обвинять в ее смерти себя. Если уж кто тут и виноват, так это я.

Я замерла:

— Как ты можешь такое говорить? Ты не мог знать…

— Я должен был знать. На ее месте могла оказаться ты.

От этой мысли мой муж помрачнел.

— Я рад, что это была Саша, а не ты. Понимаю, ты чувствуешь себя виноватой, мучаешься от мысли: а что будет с родными Саши, когда их известят о ее гибели. Но я хочу, чтобы ты вспомнила момент взрыва. Если бы в машину села не Саша? Милая, я бы увидел гибель своей жены и ребенка одновременно. Ты не можешь желать мне такого.

Джаред выпустил мою руку и утер слезы большим и указательным пальцем, а потом вздохнул:

— Я просто рад, что это была не ты.

Он покачал головой.

— Нам надо выявить всех, кто знает хоть что-то о чертовой взрывчатке, это уж точно. — Джаред отрывисто засмеялся, он выглядел измученным. — Я так сосредоточен на тебе и Горошинке, что упускаю из виду важные вещи, например бомбу в твоей машине. Бомба была связана с двигателем, то есть она не могла появиться в машине раньше, чем ты ушла в «Титан». Ее должны были установить, когда ты находилась в офисе. Бекс почувствовал бы опасность. Единственная возможность появилась у убийц, когда приехал я.

— Как это возможно? Ты сидел в «эскаладе» в нескольких футах от моей машины.

— Вот именно, — сказал Джаред, сильно нервничая. — Было трудно сфокусироваться, до того как…

— До того как что? — спросила я, догадываясь об ответе.

Джаред натренировался вызволять меня из разных передряг и не привык ошибаться. На мой вопрос муж ответил лишь вздохом, но вид у него был убитый. В этот момент я приняла решение. Я больше не хотела оставаться во тьме. Я уже мать. На кону стояло слишком многое, пришло время и мне взяться за дело во спасение наших жизней.

— Рассказывай, — сказала я.

— После того как мы… Я сильнее настроился на тебя. И только начал привыкать, что приходится пробиваться сквозь неразбериху, чтобы вернуться к тем основным ощущениям, которые были у меня, когда ты… когда мы…

— Сейчас подходящее время забыть о привычке давать объяснения не меньше часа и прямиком дойти до голой правды.

— Ребенок. Его я тоже чувствую. Это прекрасно, но отвлекает. Очень отвлекает.

— Ты чувствуешь ребенка? — с улыбкой спросила я. — Значит, Горошинка тоже твой талех?

Джаред нахмурился:

— Вся эта ситуация беспрецедентна. Это означало бы, что наш ребенок — человек, а это, очевидно, не так. Может быть, причина в том, что ребенок — часть тебя. Просто не знаю.

Джаред больше не говорил со мной, за исключением нескольких случаев, когда мы заезжали перекусить. На закате мы добрались до окраин Миртл-Бич. Я не смогла удержаться от мысли, что Сашина мама не дождалась звонка от дочери в течение дня, в любой момент родственники могут пойти домой к Саше, и начнется паника. Сашу объявят пропавшей без вести. Чувство вины снова встало вокруг меня такой плотной стеной, что трудно было заметить окружающие нас красоты.

Пока мы доедали поздний обед, Джаред позвонил и снял квартиру в самой северной точке Миртл-Бич, рядом с большими дюнами прямо у океана. Когда мы подъехали к дому, я раскрыла рот от изумления — ну и ну, вот это роскошь. Чувство вины усилилось.

— Что с тобой? — спросил Джаред.

В его глазах я видела надежду. Он хотел, чтобы это место помогло мне забыться, но я была не в состоянии наслаждаться массажами и косметическими процедурами, зная, что мои друзья и родные Саши проходят сквозь адовы муки.

— Я ценю твою заботливость. Правда ценю. Но это ведь не долгожданный отпуск. Мы прячемся, большинство моих знакомых думают, что я погибла, а родные Саши отчаянно пытаются найти ее.

Джаред кивнул и сжал мою руку:

— В том и состоит моя идея, но я не собираюсь ставить палатку на пляже для своей беременной жены. Ты будешь переживать за всех с удобствами.

— С удобствами — это в пятизвездочном отеле у дороги. Джаред, мы же на курорте.

— Мы на побережье. Океанский воздух прочистит тебе мозги. Пошли.

Пока Джаред регистрировался, я пыталась делать вид, мол, нет ничего особенного в том, что, приехав всего на пару дней, мы захватили с собой два больших чемодана вещей. Сотрудники гостиницы были что-то слишком любезны, прямо сами не свои от счастья, что мы приехали. Это показалось мне странным по двум причинам: во-первых, Джаред сделал заказ всего несколько часов назад; и, во-вторых, мы же не какие-нибудь знаменитости. Поведение персонала навело меня на мысль, что все они — ракушки и в любой момент могут атаковать нас.

— Дорогая, — обратился ко мне Джаред.

Я посмотрела на девушку за стойкой администратора: полные розовые щечки, рядом с которыми весело подпрыгивают светлые спиральки кудряшек; теплые карие глаза, а в них — маслянистая очарованность Джаредом. Я вспомнила это чувство. Джаред необыкновенно красив, один только его взгляд плюс уверенность в себе могли создать впечатление, что он человек известный в какой-то мере. Ладно, может, они и не демоны в человеческом обличье, но эта девица уставилась на моего мужа так, будто хотела его слопать.

— Все в порядке, — отозвалась я с фальшивой улыбкой, самой лучшей из всего имевшегося про запас набора.

Почему у меня такое мерзкое настроение? Непонятно. Да, совсем недавно коллега, которую я знала три года, прямо у меня на глазах превратилась в обугленного цыпленка. Вполне объяснимое поведение девиц вроде этой никогда меня особо не задевало. Не припомню, когда я в последний раз выказывала недовольство при виде официантки или студентки из моего колледжа, которые пускали слюни, глядя на Джареда. Причины могли быть разные, но главная — это мои округлившиеся формы.

Джаред вернулся ко мне и нашим чемоданам. В номере он положил багаж на кровать и огляделся. Комната была просторной и светлой, в отличие от других гостиничных номеров, в которых мне приходилось проводить время.

— Тут мило, — сказал Джаред.

— Я никогда не говорила, что тебе не удаются пустые разговоры?

Подойдя к Джареду, я улыбнулась и уткнулась лбом в его грудь.

Джаред рассмеялся и поцеловал меня в щеку:

— Нет.

Я пошла в ванную и сполоснула лицо. Пушистое полотенце пахло чистотой и цветами — слабое утешение тому, что мы не дома. Я застонала и потянулась. Живот, образно выражаясь, в полном расцвете плюс долгая поездка в машине — это не слишком удачное сочетание. Меня слегка пошатывало, все тело было напряжено.

— Поспишь или пойдем на пляж? — спросил Джаред, снял ботинки и сунул босые ноги в кожаные сандалии.

— Привлекательно и то и другое, но прогулка на пляж после безвылазного сидения в машине, пожалуй, лучше.

— Согласен.

Джаред протянул мне руку, и мы лениво побрели к уединенному пляжу у больших дюн. Нас обдувал летний ветерок. Пейзаж как на открытке: именно таким я представляла себе идеальный пляж. Джаред выбрал место и расстелил одеяло, сел, положив локти на колени, и уставился на океан:

— Как будто мы вернулись на Литтл-Корн.

— Почти.

Джаред глянул на меня снизу вверх:

— Посиди со мной.

Я замялась, решив поиграть в детскую неуверенность в себе:

— Они были хорошенькие.

— Кто?

— Девушки за стойкой.

Джаред хохотнул и встал на колени, положил ладони мне на живот и сказал:

— Нина, в тебе всегда было нечто такое, от чего я никак не мог отмахнуться. Даже когда я не хотел любить тебя, меня к тебе так и тянуло, я не мог думать ни о ком другом. Теперь ты моя жена и носишь нашего ребенка. Нет ничего прекраснее этого. Когда ты покрываешься потом оттого, что тебе тяжело носить Горошинку, это самое прекрасное зрелище из всего, что я когда-либо видел. А когда мы отправим Горошинку в детский сад и в первый день я увижу слезы на твоих глазах, это станет самым прекрасным из самых прекрасных зрелищ, какие я когда-либо видел. Потом мы будем отправлять детей в тренировочные лагеря, ты будешь утешать меня; и в каждую годовщину нашей свадьбы, и когда твои волосы поседеют. Каждый из этих моментов станет самым прекрасным из всех, что я когда-либо видел.

• Предыдущая
• 33/54
• Следующая