Подземный флот маркшейдера Вольфа - Смирнов Сергей Анатольевич - Страница 48
- Предыдущая
- 48/80
- Следующая
А папа вдруг резко поднялся из кресла и сделал то, что тоже себе уже давным-давно не позволял. Он прямо рванулся-бросился к Киту – и, как тот сидел на стуле, так папа и прижал его со всей силы к себе. Одной рукой за плечо, другой за голову.
- Ты можешь это… - снова зашептал папа тем самым странным, далеким, устрашающим шепотом. – Что ж ты раньше не говорил?! Ты ведь себе не представляешь, как это опасно… очень опасно!
«Еще как представляю!» - крикнул в ответ, но про себя Кит.
Теперь он стал заодно бояться того, что, не дай Бог, вдруг прямо сейчас зайдет мама, – и тогда, вообще жутко подумать, что будет…
А папа все шептал, рассказывал. Одно ухо Кита было плотно прижато к папиному животу – и Киту уже казалось, что папин голос доносится из живота, как из таинственных глубин земного шара.
Оказалось, что у папы в раннем детстве тоже проявился дар «сборщика» - может, и не такой мощный, как у Кита… И он пару раз нечаянно чинил свои игрушки. И однажды папин отец, то есть дедушка Кита, которого Кит не помнил, застукал маленького папу за моментальной починкой грузовичка и… как вы думаете, что сделал? Высек папу ремнем! Ни много, ни мало! И еще поставил в угол… И сказал, что если еще раз увидит такую забаву, то больше никогда никаких игрушек покупать не будет.
Такие серьезные угрозы и наказания выглядят безумием каким-то! Казалось бы, наоборот, радоваться нужно: сыну новые игрушки покупать больше не надо, все сам живо починит, а в будущем станет великим инженером-сборщиком, если разовьет свой дар… Но когда папа Андрей подрос, его отец ему все очень серьезно рассказал.
Дар «сборщика» считался в их семье настоящим родовым проклятием. У папиного прадеда, то есть прапрадеда Кита, этот дар проявился очень ярко. Семейная легенда гласила, что давным-давно, в одна тысяча восемьсот восемьдесят каком-то году, где-то на Балтийском море произошло столкновение двух кораблей – пассажирского и военного. И пассажирский пароход стал тонуть. А на этом пароходе как раз и находился прапрадед, тогда еще как ровесник Кита, со своими родителями.
Военный корабль пробил пароходу бок и заодно легко погнул поручни на борту прогулочной палубы. И когда все ринулись спасаться, кто как мог, прапрадед таинственным внутренним зрением увидел искрящуюся радугу над сломанным поручнем… Оторвавшись от родителей, которые испуганно кричали ему вслед, он подбежал к поручню и… и просто взялся рукой за нужное место в нужное время.
Какой страшный вихрь тут поднялся! Дамские шляпки взлетели над кораблем стаей испуганных чаек… Корабль подбросило вверх, потом он шлепнулся на воду, подняв тучи брызг. Все попадали на палубу. Сколько криков было, можно представить! Только на этом все и кончилось… Уже через несколько секунд корабль качался на волнах, как новенький. Никаких пробоин, никаких повреждений! Даже краска на борту вся была цела!
Все были ошеломлены, никто ничего не понимал. Зато всё очень хорошо увидели и поняли военные на своем корабле… хотя тоже, ясное дело, были слегка и даже не слегка удивлены. Один военный, судя по всему, хладнокровно наблюдал картину катастрофы в бинокль. Он-то и приметил убежавшего от родителей подростка и не только его, но и волшебное мановение его руки, от которого сначала резко выпрямился поручень и вновь соединился в разорванной части, а потом восстановился весь пароход.
Спустя полчаса на пассажирском корабле уже хозяйничали военные. Они популярно объяснили капитану, команде и пассажирам, что никакой пробоины не было – типа, всем померещилось от испуга, глюк был…
А потом все, начиная с команды, выстроились к письменному столу, установленному на палубе. За стол сел самый старший военный в черном парадном кителе, и все начали ставить подпись в каком-то особом журнале под общим заявлением о том, что никто, сойдя на берег, никогда и никому не скажет ни слова об этом странном морском происшествии.
Виновника происшествия, точнее чудесного спасения парохода и пассажиров, к новому ужасу его родителей, военные забрали на свой корабль – и он им там тоже все в два счета починил.
Что началось потом, можно легко догадаться. Прапрадеда привлекли не к починке и строительству полезных вещей, а к созданию новых мощных вооружений… а потом он куда-то таинственно пропал.
А потом… потом жил уже после революции в Советской России некий человек по фамилии Демидов. Был он простым рабочим… и почему-то строго наказывал своего маленького сына всякий раз, как только тот брал в руки какие-нибудь железки. Одним словом, всячески мешал развитию его дара, если таковой вообще был… И только на старости лет рассказал взрослому сыну – деду Кита - необычайную семейную легенду про случай, происшедший на Балтийском море с его отцом, когда тот был подростком.
О том, куда его отец делся, куда пропал, рабочий Демидов напрочь отказался говорить. Признался только, что сам он – незаконнорожденный сын того великого таланта. Отцу якобы ненадолго удалось скрыться от военных, он провел пару лет в Финляндии или еще где-то, там и встретил свою единственную любовь… которую потом пришлось тайно оставить, чтобы не навлечь беду на нее и их общего ребенка.
У незаконнорожденного отпрыска того таланта таинственный дар, если и был, то совсем слабый, а у деда, то есть папиного отца, этот дар практически не прорезался, но почти… Он рассказывал папе Кита, как во время Отечественной войны они оба – дед и прадед - все-таки пытались развить его в себе – хоть для создания нового оружия, хоть в мирных целях. Но ничего не вышло… Ничего, кроме одной безделушки, эдакого концентратора энергии, который они придумали для усиления дара. Но оказалось, что с его помощью можно только разрушать предметы, а не собирать разрушенные.
Дед Кита женился поздно и родил сына уже в то время, когда уже первые космонавты летали и когда, как он считал, такой дар снова нужно скрывать во что бы то ни стало… а то, мол, новой, совершенно невиданной гонки вооружений не избежать. И он постарался отбить у сына опасный талант напрочь. И преуспел: когда тот вырос и узнал семейную легенду, никакие «сборки» у него уже не получались, даже когда он осторожно пытался что-нибудь такое сделать.
Так дошла очередь и до Кита. Папа Андрей наблюдал за своим сыном, но в раннем детстве тот не проявил никаких особых талантов и к тому же был такой несобранный, рассеянный, что папа уж подумал: все, никакого страшного дара – и слава Богу!
Но, наверно, на этот раз таинственный дар вызревал медленно, ждал своего часа… словно знал, что торопиться нельзя, а то прихлопнут в младенчестве, как у предков. И вот когда включились мамины «математические гены» и у Кита прорезался талант в точных науках, вот тут-то – как теперь предположил папа – оно и началось. Спящие папины гены стыковались с мамиными – тут-то и бабахнуло!
И что же теперь делать?
…Папа уже снова сидел в кресле и тревожно смотрел на сына. А Кит все так же сидел на стуле и только потирал ухо, отдавленное об папин живот.
- Па, я знаю, что это опасно, - еще раз со всей сознательной твердостью повторил он.
- Так зачем тебе эта деталь от мотоцикла? – еще раз спросил папа.
И тут Кит понял: если уж папа открыл ему великий семейный секрет, то и он должен поделиться с отцом своим секретом: осторожно рассказать хотя бы то, что не напугает папу до смерти. Хотя трудно было представить, что папу что-то может напугать до смерти, до инфаркта. Можно было, конечно, просто соврать про то, что он хочет быстренько собрать старинный мотоцикл, но… нет, такое не прокатило бы.
- Па, ты веришь, что путешествия во времени… ну, в общем, могут быть? – начал Кит почти издалека.
Папа даже глазом не моргнул. Но почему-то сжал губы… и почему-то долго молчал.
- А ты знаешь, что это может быть куда опаснее, чем применение самого страшного оружия? – вдруг спросил он Кита, и снова - тем самым странным, пугающим шепотом.
У Кита перехватило дыхание…
- Предыдущая
- 48/80
- Следующая
