Большая книга ужасов. Millennium - Усачева Елена Александровна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/93
• Следующая

Не закрыта! Все правильно! Надо вставить этим оболтусам. Первый отряд в душ шел последним…

– Ну здравствуй! – глухо произнес Матвей, и вода литься перестала.

Алена поперхнулась воздухом и, чтобы не упасть, привалилась плечом к стене.

Ветер свирепо рвал листву. Стонали сосны. Пыль с дорожек взлетала, как после работы старательного дворника, и носилась по воздуху. Колючие песчинки попадали в глаза. Хотелось чихнуть.

– Дождь будет, – раздалось из темноты.

Кабанов выпрямился, сплевывая с губ травинку.

– Дождь – это хорошо, – нехотя отозвался он.

Новый порыв ветра толкнул его в грудь, заставив покачнуться. Он уцепился за куст магнолии. Захрустели ветки.

– Чего звал? – Сашка изучал добычу – ветку с цветком. Не подарить ли ее Зайцевой?

– Хочу отправить тебя обратно в изолятор, – выступил из сумеречного подлеска Кривой.

Юрка Кривонос терпеть не мог ни свою фамилию, ни кличек, которыми его постоянно награждали. С обидчиками он дрался, нападая без предупреждения, до того, как любитель коверкать имя догадывался, что поступил опрометчиво.

– Был честный спор. Завтра дискотека. – Сашка безжалостно смахнул с отломанной ветки и цветок, и листья, похлопал получившимся хлыстиком по ноге, проверяя.

– Вот завтра ты и ляжешь в изолятор. Выбирай, что тебе лучше сломать – ногу или руку?

Кабанов еще шире растянул губы в ухмылке.

Кривой весь вечер цеплялся к нему, подсылал своих гвардейцев, и Сашка сам назначил ему встречу – около въездных ворот, подальше от корпусов и полуночничающих взрослых. Он знал, на что шел. Только драка могла разрешить их спор. Ирка привлекала внимание многих, выбрала – его. Но это надо было еще доказать.

За спиной у Кривого зашепталась гвардия. Чиркнула зажигалка.

– Покурим? – добродушно предложил Кривой, делая шаг вперед и выплевывая листик, который он до этого жевал.

– Курить – здоровью вредить. – Сашка не шевельнулся. Кривой сокращал между ними расстояние, собираясь напасть.

– О здоровье беспокоишься?

Юрке очень шла его фамилия. Он был сплошным нарушением законов гармонии и симметрии – улыбался криво, обнажая невероятно кривые зубы.

– О твоем!

Кабанов сделал выпад, хлестнул противника прутиком по лицу. Юрка прикрылся руками, и Сашка пнул в его открытый живот, махнул ногой, целясь в колено. Но Юрка уже отскочил в сторону, встряхиваясь, как собака. Гвардейцы за его спиной стояли немым строем. Это была не их драка.

– Вот какой у нас разговор пошел, да? – заводил сам себя Юрка. – Значит, поговорим! – Он шагнул вперед, заставив Кабанова отступать. – Чтобы завтра к Ирке близко не подходил!

– А ты у нее спросил, чего она хочет?

– Обойдусь без ее мнения! Я сказал! Да ты и не подойдешь! Только если на инвалидной тележке подъедешь.

Они врезались друг в друга, сопя, наседая, наваливаясь. Замелькали белые руки. Свистел прутик. Но Кривой не сдавался – попадало больше по куртке и штанам.

– А вы все курите?

Сашка резво отступил, заставив Кривого дернуться, в попытке удержать равновесие.

– Больше не будем, – тяжело выдохнул Кабанов, поворачиваясь к вышедшей из темноты Ирке.

– Не будем, – кивнул Кривой, с размаху насаживая Сашку под дых на кулак. Когда Кабанов согнулся, другой рукой Юрка съездил ему по лицу. Сашка охнул, опрокидываясь на землю. – Ты сюда зачем пришла?

Зайцева равнодушно проследила за перемещением Сашки в пространстве.

– Там Королев объявился.

– Ходо?к, – Кабанов вытер окровавленные губы.

– И чего? – Кривой лениво погладил кулак.

Ирка выдержала приличную паузу, словно оценивая – достойны ли ответа находящиеся рядом с ней.

– Ничего. – Слова она отвешивала скупо. – Никого не узнает. Как вышел из изолятора, не помнит. Где был – тоже.

– Во заливает, – восхитился кто-то из гвардейцев.

– Врет небось, – лениво приговорил Лешку Кривой. – А ты чего одна? Твоя подруга где?

– В палате плачет. Лешка и ее не узнает. Говорит, первый раз видит.

– Во дает, – снова подали голос гвардейцы.

– И где он сейчас?

– Его вожатые чаем отпаивают. За старпером отправили, начальником. Вот я и пришла на вас посмотреть.

– Ну и как? Посмотрела?

Кривой все наступал. Он хотел оттеснить Зайцеву от Кабанова, заставить смотреть только на него. Но Ирка на все его ухищрения только презрительно хмыкнула, отворачиваясь.

– Насмотрелась уже! – Она склонилась над Сашкой. – Отдохнул? Вставай. Пошли!

– Куда?

– На кудыкину гору. – Ирка вдруг перестала улыбаться, словно что-то услышала. – Начальника звать.

Сашка сплюнул красную слюну и легко поднялся с земли. Зайцева демонстративно подхватила его под локоть, смахнула с плеча прилипшие хвоинки. Бросила застывшему Кривому:

– А кое-кому спать пора. А то вас ругать будут.

– И вы не задерживайтесь, – Кривой подпустил в голос металла. – Побыстрее там. До административного корпуса и обратно.

– Ничего, справимся, – не сдержалась Ирка, хотя понимала: надо молчать. Умный не тот, за кем последнее слово, а кто вовремя остановился. – Без советчиков.

– Ну конечно, вы же люди ученые. – Голос Кривого зазвенел. – А умеючи – это долго.

Кабанов дернулся было, но Ирка держала его крепко.

– Потом пошумишь, – процедила она сквозь зубы.

Сашка тяжело задышал. Он не привык, чтобы им командовали. Но второй раз проиграть драку на глазах у Зайцевой – не лучший вариант.

– Как ты нас нашла? – Сашка еще не совсем пришел в себя после поражения, хлюпал носом, боялся глубоко вздохнуть, чувствуя неприятную боль в ребрах.

– Чего вас искать? Вы топали по коридору как слоны.

– Я в окно вылез.

– Значит, Кривой топал.

– Он тоже через окно.

– Значит, кто-то еще топал, – не сдавалась Ирка. – Какая разница! И так было понятно, что вы чудить начнете.

– Это из-за моего выигрыша, – с вызовом произнес Сашка.

Ирка остановилась. Сейчас она была невероятно красива, словно соткана из лунного света. Серебристая футболка, серые джинсы, пепельно-рыжие волосы. Ладони у Кабанова вспотели. Ему захотелось зажмуриться.

– Ну так получай свой выигрыш.

Он, наверное, все-таки зажмурился. Потому что не увидел, как Ирка к нему приблизилась. Почувствовал: холодные губы коснулись щеки, иголочки льда обожгли губы, как будто и правда сосульку приложили. Вот тогда-то он глаза и распахнул. Лицо Зайцевой при лунном свете оказалось неприятно-синюшного цвета, глаза странно-белесые, а волосы – светлыми. Она отодвинулась от него, растягивая темные губы в улыбке.

Это была не Ирка. Маленькое личико, маленький носик, маленькие глаза. На лоб падает челка. Волосы светлые, перекинуты через плечи, и видно, что они короче Иркиных – по грудь.

– Любишь? – прошелестело явление и начало поднимать руку, слово собиралось схватить Сашку и утащить… Куда? К чертям?

– А! – шарахнулся Кабанов. Боль в ребрах от резкого крика стрельнула по телу, врезалась в затылок, вялой каплей стекла в пятки.

– Ты чего орешь?

Зайцева так и стояла в нескольких шагах от него, лунный свет целовал ее макушку.

– Только что!

Кабанов завертелся, борясь с желанием присесть. Колени подламывались, но он силой заставлял их держаться. В щеке и губах ощущался холод. Он с яростью провел ладонью по лицу. Иголочки льда впиявились в кости, холодным ознобом пробежали по телу. Сашка сильнее потер щеку. Захотелось умыться. Сунуть голову под горячий душ. Нет, лучше стянуть кожу, встряхнуть, вывернуть наизнанку и натянуть по новой.

– У тебя чесотка началась? – скривилась Ирка. – Целоваться будем?

Кабанов вздрогнул, вглядываясь в Зайцеву.

– В следующий раз, – прохрипел он. – На дискотеке.

Ирка обиделась. Улыбка ее стала жалкой, бровки встали домиком. Даже лунный свет споткнулся над ее макушкой и выключил колдовское сияние. Вокруг разлилась ночь. Самая обыкновенная. Без фантазий.

• Предыдущая
• 7/93
• Следующая