Муравьи, кто они? - Мариковский Павел Иустинович - Страница 69

Когда-то давно здесь было гнездо рыжего лесного муравья. Теперь от него остался аккуратный круглый холмик с небольшой впадиной в самом центре. На заброшенном холмике виднелась размером с чайное блюдце кучка свежих палочек. Кто бы мог ее сложить?

Едва присел к холмику, как из травы, которая покрывала его, выскочило с десяток рыжих лесных муравьев. Забравшись на кучку палочек и на травинки, они все до единого заняли боевую позу.

Холмик, оказывается, не пустовал. Наверное, в него забрела самка рыжего муравья и обосновала новое жилище. Молодой муравейничек был совсем мал, но жители его бодры и жизнерадостны.

Я всегда испытываю чувство уважения к самоотверженным самкам-основательницам новых семей. Сколько опасностей им приходится испытывать на этом тернистом пути! Поэтому, не позволив себе раскопать холмик, поднялся на ноги, чтобы продолжать путь по густому лесу. Но в это мгновение по кучке палочек пробежал черный муравей Формика фуска и скрылся в одном из многочисленных ходов. Почему здесь оказался этот муравей? Зачем он пробрался в новое гнездо рыжего муравья. Фуски очень часто и охотно занимают муравейники, брошенные рыжими муравьями.

Пришлось решиться на раскопку. В гнезде поднялась тревога, переполох, началось спасение личинок и куколок. Оказывается, весь большой земляной холм кишел внутри черными фусками. Среди них бегали одиночные рыжие лесные муравьи. Никакой враждебности между ними не было. Оба вида жили вместе в одном жилище. Отчего так получилось?

В гнездо муравьев-фуск, видимо, еще в прошлом году после брачного полета забрела самка рыжего лесного муравья. Возможно она закопалась в гнездо и долго жила одна в изолированной каморке, пока не приобрела запах своих будущих хозяев. Потом она обосновалась уже сама, как хозяйка, и стала класть яички. Миролюбивые и всегда добродушные фуски приняли к себе опасную квартирантку, стали воспитывать ее детей, и вот уже первая их партия изготовила на свой манер конус из палочек и хвоинок.

Обычно такая самка-гостья старается уничтожить самок хозяев. Самка рыжего лесного муравья еще не успела расправиться с родительницами гнезда, так как в муравейнике оказались только что вышедшие из куколок муравьи-фуски.

Что же будет дальше? Участь семьи фуски незавидная. Рано или поздно рыжие лесные муравьи выживут фусок, возможно истребят их самок. Полная замена одних муравьев другими произойдет через несколько лет. Но что значат несколько лет в сравнении с долгой жизнью муравейника! А потом, когда-нибудь семья рыжего лесного муравья снова покинет свое жилище, и от него останется пустой земляной холмик, квартира для других муравьев.

С высоких холмов далеко видны просторы Хакассии. На горизонте белеет извилистой полоской река Чулым. В долинах синеют березовые лески. Деревья всюду заняли северные склоны холмов, а на южных царит степь, и ветер гуляет, шевеля низкие травы. На северных лесных склонах должен жить красногрудый древоточец Кампонотус геркулеанус, и он для меня интересен: у этого большого муравья хорошо развита сигнализация жестикуляцией.

Красногрудого древоточца не приходится долго разыскивать. В одном из пней, оставшихся от лиственницы, нашлось целое его государство, и как жаль, что бивак далеко, надвигается дождь и нет возможности посидеть возле муравейника хотя бы несколько часов в разгадке сложного языка этого крупного муравья. Но по соседнему пню ползет странный муравей-древоточец. Он так мал, что едва ли достигает в длину половины сантиметра. Никогда не видал такого древоточца, да и, пожалуй, он, такой малышка, неизвестен науке.

Древоточец-крошка схвачен и посажен в морилку. Осторожно топором с пня снимаю кору. Здесь как будто никого нет и пень необитаем. Но вдруг из-под обвалившегося куска коры показывается небольшая каморка, из нее, сверкая лакированным черным брюшком, выбирается большая грузная самка красногрудого древоточца. В этой же каморке мечутся несколько древоточцев-крошек, спасая белых личинок. Так вот кто вы такие малышки. Еще в прошлом году после брачного полета сюда пробралась самка-одиночка и построила уютную каморку. Здесь же она и вырастила себе первых дочерей-карлиц, первых помощниц в организации будущей большой семьи. Жаль матку-основательницу и ее крошечных дочерей. Быть может, когда-нибудь через несколько лет в этом пне и вырос бы большой муравейник, если бы не моя, увы, неизбежная любознательность в поисках нового и интересного.

На склоне одной горы в Заилийском Алатау множество почерневших от времени еловых пней. Лес спилили давно, а новые елочки не растут. Плохо возобновляется лес Тянь-Шаня, особенно в годы, когда мало дождей.

Пни разные, и крепкие, и трухлявые. У трухлявых древесина мягкая, как губка. Возьмешь в руки и сожмешь в комочек. Когда пни были еще целы, в них можно было обосновать жилище древоточцам. Но что-то с ними случилось, вымерли почти всюду. Сейчас в пнях с солнечной стороны поселились крошечные высокогорные муравьи Мирмика лабикорнис. Брюшко их черное, блестящее, голова темная, грудь темно-красная или коричневая.

Высокогорные мирмики — тщедушные существа. Не один не пытается искать обидчика, разорителя их жилища, неторопливо, но деловито прячут личинок и куколок. В таких же пнях живут сороконожки и уховертки. Забрались сюда на лето черные слизни и многие другие обитатели гор находят здесь приют, всех не перечтешь.

Семьи высокогорных мирмик небольшие. Но один маленький пенек оказался так густо заселен, что другим обитателям в нем не оказалось места, кроме... большой самки красногрудого древоточца. Самка, видимо, не столь давно закончила брачный полет, сбросила крылья и вот теперь, изволь понять, что ее заставило поселиться в самой гуще маленьких муравьев. Здесь в этом пеньке она соорудила для себя маленькую каморку.

Находка древоточца в таком необычном окружении оказалась неожиданной. Поведение самки — будущей родительницы и основательницы семьи, озадачило. Когда у нее появятся маленькие дочери-первенцы, они по-видимому недолго будут жить в этой перенаселенной квартире и перекочуют на новые места. Но сейчас расчет был правилен. Кто полезет в пенек, густо заселенный муравьями, хотя и крошечными, и миролюбивыми.

Несколько часов мы раскачивались в машине на ухабах, лениво поглядывая на бесконечную ленту дороги, желтую выгоревшую землю с редкими зелеными кустиками солянок боялыша. Справа — пустыня Бетпак-Дала, слева — пустыня Джусан-Дала. Долго ли так будет. Кое-кто не выдержал, завалился на бок, задремал. Но слева показались блестящие чистые такыры и туда вьется едва заметная старая, давно неезженая дорога, как раз для нас! Когда машина, накренившись, стала спускаться с шоссе, все сразу оживились.

Посредине такыра еще сверкает синевой вода, ветер, набегая, колышет ее рябью, совсем как на настоящем озере. Вдали плавает несколько уток и пара гусей. Вода вносит оживление, хотя к ней по илистому топкому берегу не подступиться. Кое-где солнце подсушило землю, на ней появились характерные трещины.

Черные бегунки уже покинули старые зимние жилища, строят на такыре излюбленные летние дачи. Скоро эти неугомонные жители пустыни будут носиться на своих быстрых ногах по голой земле, разыскивая добычу.

Рассматриваю гнезда бегунков. Вот строители обосновались под кустиком солянки — все же на бугорке из наметенной ветрами почвы — и, кроме того, сами выбросили землю, подобно террикону возле угольных копей. Он сооружен не как попало, а направлен в сторону уклона. Так лучше, надежней.

Жаль тревожить покой дачников. Но надо выяснить их дела, и рука погружает во влажную землю лопатку. Несколько выбросов земли и будто все ясно: группа поселенцев небольшая, около сотни рабочих, да десяток крупных куколок — крылатых сестер и братьев.